Ознакомительная версия.
Олег отодвинул тяжелую двухметровую доску и просунулся в заросший сад покойного академика… Эту примету все знают еще с детства – если голова пролезла, то и остальное туловище втиснется.
Он сгруппировался и, царапая пузо и джинсы, вполз на участок… А вот Варваре пришлось сложнее. Вероятно, что «правило пролезшей головы» относилось только к мальчишкам. У большинства взрослых женщин объем бедер превышает размер головы!.. Варвара застряла именно в этом месте…
Около десяти минут они совещались, придумывая, как расширить лаз или сузить то место, которое застряло… Наконец Крылов заметил в куче хлама массивный обрезок чугунной трубы. Используя эту штуку, как примитивный таран, Олег вышиб еще одну доску. Это оказалось не так трудно!.. Сложнее было во время удара не попасть в Варвару, которая уже наполовину пролезла в сад…
Дальше было проще… Крылов без труда вскрыл стандартный советский замок в старой двери купеческого дома.
Внутри было красиво, но печально. Как в заброшенном музее.
Купец Степан Собакин строил дом в начале прошлого века, когда был в моде псевдорусский стиль. Интерьер кирпичного дома был стилизован под избу – сундуки, лавки, полати, иконы в углу и красивая печь с изразцами.
Это напоминало крестьянский быт, но не настоящий, а нарисованный художником Билибиным… Простые занавески, большой струганный стол и домотканые коврики. Все это совсем не смотрелось богато.
Возможно, что такая примитивная обстановка в двадцатые годы спасла маленькую усадьбу Собакиных от конфискации.
Олега удивило, что академик, когда он был в силе, не переделал все нутро дачи под эстетику семидесятых – эстампы на голых стенах, хлипкая мебель на тонких ножках, торшеры, бра и люстры «Каскад» под хрусталь…
Совсем наоборот! Похоже, что Трофим Собакин бережно хранил всё, как было при родителях! Всё, как было при царском режиме…
Правда, кабинет академика отличался от остальных комнат. Он был похож на келью ученого – шкафы со старинными книгами, пухлое кожаное кресло, абажур с кисточками и письменный стол с медным чернильным прибором.
Крылов искал глазами сейф академика, который мог прятаться за столом или под картиной. При хорошем раскладе именно там могла храниться коллекция драгоценных собачек…
Но Варвара первой увидела сейф. Небольшой металлический ящик был вмонтирован в стенку в левом углу. Он располагался так низко, что полностью был прикрыт спинкой кресла и засохшим фикусом.
– Смотри, Олег! Сейф открыт… И, кажется, – он пуст!
– Открыт или взломан?.. Давай вместе отодвинем кресло.
Это действительно была мощная вещь. Кожаный монстр, в котором можно было уютно сидеть, спать и еще кое-чем заниматься…
Отодвигая огромный горшок с фикусом, Варвара поймала себя на мысли, что цветок надо срочно полить – его еще можно спасти.
А Олег даже не обратил внимания на несчастный фикус. Крылов бросился осматривать пустой сейф.
– Представь, Варя – его нагло взломали! Это же ящик с примитивным замком. Такую конструкцию можно вскрыть зубочисткой… Точно! Это изделие Треста «Металлист».
– Может нам в милицию сообщить? Раз взломщики так грубо работали, то тут масса улик. Отпечатки и все такое…
– Верно, Варвара! Тут теперь много улик – и их отпечатки, и наши… Нет, ты хороша! Давай пойдем к ментам и скажем, что мы проникли на дачу, хотели вскрыть сейф, но нас кто-то опередил… Я даже догадываюсь кто! Это те ребята, которые сгорели в деревне Сосенки.
– И что нам делать?
– Ничего!.. Стираем свои отпечатки, запираем дверь и тихо уходим через дырку в заборе… Доски прибивать не буду – вдруг придется еще сюда заглянуть…
* * *
Марфин проверил микрофон, замаскировал последнюю закладку, и они с Савенковым спустились вниз, где у подъезда их ждала «Газель».
Они оба надели наушники, и Миша настроился на «жучок» в гостиной квартиры Феликса Гриневского. Там разговаривали двое – мужчина и женщина. Голоса были незнакомы, но через минуту беседы стало ясно, что это сам нотариус и его жена – врач Галина Яремчук… Они не ругались, но говорили громко, отрывисто и как-то нервно.
– Не надо спешить, Галя! Уже я все сделал – считай, что «Фаберже» у нас в кармане.
– Оптимист!.. Ты прислушайся, Феликс. Какая тишина… Так приятно разговаривать, когда эти сволочи перестали сверлить! У меня до сих пор все в мозгах дрожит.
– И у меня, Галя, полный звон в ушах. Будто не голова, а колокол… Но ты, дорогая, не нервничай! Дом в Малаховке – твоя собственность. Надо только вступить в права, оформить документы…
– Не пойму тебя, Феликс! Вот сейчас я хозяйка там или нет?
– Ты хозяйка, Галочка, но не совсем… Они, которые его дети, могут подать иски. Потом будут суды, будут разборки, апелляции. А пока дом будет спорным имуществом.
– Значит так, Феликс! Всё, нечего ждать!.. Мое терпение лопнуло… В этом деле я играю первую скрипку! И все решения буду принимать я!.. Едем в Малаховку!
– Не понял тебя, Галя!.. Почему это ты главная?
– Что ты не понял?.. А кто узнал про сейф на даче?
– Ты.
– Кто нашел взломщиков и направил их в Малаховку?
– Ты. Тут я не спорю.
– Кто помог академику побыстрей уйти в лучший мир?
– И это ты.
– Так какие тогда вопросы, Феликс?.. Значит так, вот бумага из сейфа. Здесь очень понятная схема. Ключ от дачи у меня есть. Завтра едем вскрывать тайник.
Дальше они перешли на бытовые темы – какая погода, что одевать, кому мыть посуду…
А потом вдруг начали говорит ласково и даже игриво. Намечалась любовная сцена, и Савенков снял наушники. Не такое уж приятное дело – подслушивать чужие интимные звуки!
Он открыл мобильник и вызвал Крылова:
– Как у вас там, Олег?.. Понятно! Я это знаю – бумаги из этого сейфа в квартире Гриневского… Нет! Коллекции там не было. Она где-то в тайнике… Раз вы еще на даче, то там и оставайтесь. Мы с Мишей едем в Малаховку. Надо установить несколько жучков и камер… Завтра утром они будут вскрывать тайник.
* * *
Феликс загружал старенькую «Ниву» предметами, которыми он не умел пользоваться. В клетчатых сумках лежали купленные вчера топор, дрель, кувалда, несколько штук зубил, маленький ломик, три молотка и стамески…
Нотариус, как образованный человек, слышал об этих инструментах. Некоторые из них он держал в руках. Но работал только с молотком. И то – два-три раза в жизни… Последний раз, когда напал на антиквара Рыжова.
Галина тоже собрала две сумки. Одну с обычной дачной провизией, а вторую с рабочей одеждой. Она понимала, что им предстоит много нудной и грязной работы…
Они будут входить на дачный на участок, не скрываясь, как хозяева. Любопытные соседки должны сразу узнать, что Галя врач, что она лечила больного академика, который полюбил ее и оставил в наследство этот домик…
История милая, трогательная и достаточно правдоподобная. Через два дня эту мелодраму будет обсуждать вся Малаховка… Но, чтоб совершить задуманное, им нужны были часы – два, три, пять… Максимум – день, от полудня до заката.
Когда они выехали на шумный Проспект Мира и крепко застряли в пробке в районе Банного переулка, Феликс вдруг вспомнил добрым словом бандитов, сгоревших в деревне Сосенки.
– Я вот что подумал, Галя. Жаль, что с нами нет Якова и Марка. Поспешили мы с ними…
– Не поняла я тебя, Гриневский! У тебя с головкой все в порядке?.. Чем же тебе эти бандиты хороши?
– Они – специалисты!.. Собакин держал в сейфе план с крестиком в нужном месте. Мы знаем, где тайник, но не знаем, какого он вида.
– Правильно, но причем здесь Яков с Марком?
– А если тайник, это снова сейф? Скажи, Галя – может такое быть?
– Не думаю… Хотя – это вероятно… Нет, почти наверняка!
– Вот!.. Я про отмычки только читал. И в сварке металлов я полный ноль… А Яша с Марком вскрыли бы тайник, как консервную банку. Жаль, что их нет с нами. Это невосполнимая утрата!
Пробка тем временем зашевелилась. Сзади стали дико сигналить, и Феликс начал плавное движение, собираясь свернуть на Третье Кольцо… Но на уровне Трифоновской улицы они опять застряли.
В Малаховке они не очень секретились. Они поставили машину напротив ворот и очень долго возились с замком в калитке.
Они ждали, чтоб все их увидели и поняли, что пришли не грабители, а новые хозяева дома… Потом бы Галя пообщалась с соседками и со слезой в голосе рассказала о своей любви к академику.
Они ждали и дождались!
От соседнего дома строевым шагом к ним шел человек с ружьем. Он не целился в них – старая тульская двустволка была направлена двумя стволами в небо.
Но пожилой незнакомец сверлил Гриневского глазами, а пальцы цепко держались на спусковых крючках.
В последний момент Феликс натурально испугался. Он понял, что пришелец с ружьем профессионал высшей пробы. Незнакомец для беседы остановился за три метра, поставил ноги на ширину плеч и пальцем правой руки взвел оба курка «Тулки»…
Ознакомительная версия.
