Подмигивая, сказала девушка.
– А че это так?
– Так сам же меня у отца отбил. Будешь меня и там защищать.
– А есть от кого? Я же не крутой, бойню кругом устраивать, могу, но если то необходимо. – объяснил Свист.
– Для меня ты крутой! Ты мой защитник. Встречаться с тобой будем. – Поглаживая свои волосы, ответила Настя.
– Это намек или утверждение? Не совсем ясно сейчас?
– Это признание, что ты мне нравишься! – Проговорила та, поднялась с табуретки и присела на колени к Коле.
Пролетело лето, наступила осень. Коля с Настей уже серьёзно были в отношениях. Прошли тот период постельного режима. Как был удивлён Свист, когда узнал, что Анастасия девочка до сих пор. Лена перестала ездить на заработки, нашла какую-то работу на месте. Ксюша вновь зарабатывала своим ремеслом, только теперь более скрытно, чтобы мать не просекла. Денег едва хватало. Ромку носило вновь, дома с семьей он не жил, а проживал в своём старом доме, который был больше похож на конуру, продуваемый всеми ветрами. Кроме стола, старого топчана и печки голландки, там больше ни чего и не осталось, как Туман с молодой женой съехали от туда.
Как то раз, ранним октябрьским утром Злой стоял возле ларька. Одет был в потертую осеннюю, кожаную куртку, теплый вязаный, колючий свитер и кепку шестиклинку. Было пасмурно, но сухо. Вот-вот собирался дождь. Желтые листья летали на ветру. Романа еще издали заприметил Муха.
– Ээй, братан. – Окликнул он Рому. – Здорово, иди сюда!
– Ну, здорово, че хотел? – Оглядываясь ответил Злой.
– Пошли присядем, на остановку что ль, потолкуем за жизнь, старик?! – Предложил ему товарищ.
Мужики уселись на старую, прогнившую лавочку автобусной остановки и задымили.
– Ну ты кудой пропал-то совсем, братан? Поговаривают тебя закодировали? – Прохрипел пропитым голосом Муха.
– Я тебе щас ливер вырежу, чтобы дурку то не гнал с бодуна! – Обозлился Рома
– Значит точно правда. Ну суки, волки позорные! Это у кого же рука поднялась? – Произнёс Муха. – Да за это на перо сажают! Слыхал кстати, Васильевич помёр?
– Не твоё дело кто! Да ну! Когда? – Удивился Рома.
– Да вот вчерась сорок дней как справили. А ты и не знаешь даже оказывается, а я еще подумал, чавой ты не пришел? – Рассказывал тот.
– Могли бы и сказать. Олени! – Бросил Злой.
– Ну так это, помянуть бы надо товарища! – Растопырив пальцы, делая соответствующий знак, предложил Муха.
– Ты мне пальца то веером тут не загинай! А то я тебе их узлом свяжу, переломаю и в задницу запихаю. Не пью я! – Отбрехался Злой.
– Значит не будешь? Эээ. Конкретно видать тебя заколдовали. Не хорошо это так об упокойнике, товарища надо помянуть. А то не по понятиям. Хоть по сто грамм. У меня есть! – Стал подначивать его друг.
– Ты меня понятиям что ли учить будешь, хрен моржовый? – Хер с тобой пошли. Ко мне в дом в старый. Там сейчас свободно, я же сынка женил, Серега им в городе хату помог купить, свалили молодые. Теперьше я один. – Ответил Рома.
Мужики расселись за грязным деревянным столом накрытым газетами. У Ромы с самого утра топилась печка. В комнате было жарко. Муха разделся, оставшись в одной майке тельняшке, из под которой виднелись всякие разные тюремные наколки. Достал из своего внутреннего кармана нольпятку и разлил по граникам.
– Эх, ну давай не чокаясь. – проговорил Злой и поднял стакан. – Полгода не пил эту гадость.
– Ну давай, надо же когда-то начинать. Ну земля ему пухом. -Ответил ему Муха.
После выпитого Роме немного поплохело. Начало немного мутить и свело бок и в голове начало пульсировать.
– Ну давай по второй? – Не обращая внимания , проговорил Муха и стал снова разливать.
В этот момент Злой схватился за грудь, почувствовав там острую боль и упал со стула, закатив глаза. Изо рта его сочилась струйка крови вперемешку с алкоголем. Муха привстал и удивленно начал говорить другу:
– Эй, братан, ты чаво? Эй! Водка вроде хорошая. Была…
Но Роман его уже не слышал. Он валялся на полу без сознания. Товарищ решил, что он не помощник в этом деле, собрался и побежал к дому Ленки, где она жила с детьми.
Дверь ему открыл Коля и встретил грозным взглядом.
– Че тебе надо? – Сказал он.
– Иди там отец твой. В доме там, ему че то плохо стало, он вообще… Короче я хрен знает. Иди! – Пробормотал Муха.
– Вы бухали что ли с ним?
– Ну так, маленько совсем. За упокой Василича. Поминали. – Объяснил тот.
– Дебилы блять! Эх чувствую я, скоро ты за батин будешь пить упокой. А Я за твой выпью! Чертила. Ему же нельзя, он в завязке! – Ответил Свист, одевая на ходу кроссовки.
Через минут двадцать они уже были на месте. Отец так и лежал в том же месте, в том же положении. Свист бросился к нему, приложив палец к шее. Потом достал телефон и набрал Сергея Аськина.
– Алло, Серег, на работе? Это я Колек. Сможешь приехать срочно? Я просто хрен знает кому еще звонить и что делать. Да отец тут лежит, дело такое. Помер походу! Не дышит, амба! Я слушаю. Пульса нет. Ну с полчаса уже.
– Колян, я не причем, я не причем. – Подняв руки, произнёс Муха.
– Да выпили они тут с корешем. Ты приезжай лучше, Серёга, решать будем. Жду! – Продолжал говорить Свист.
В течении часа Аськин уже был на месте. Он как и полагается вызвал скорую и ментов. Те констатировали смерть, как и было предположено сыном изначально.
Шли нескончаемые дожди. Вот и в этот день лил мелкий холодный, пробирающий до нутра дождик. Все родные и близкие собрались на кладбище.
Свист стоял весь мокрый и обнимал на своём плече сестру. Та почему-то рыдала в истерике, накинув на себя какую то черную куртку. Хоть ее отношения с отцом не были никогда хорошими. Но сегодня она ощутила какую-то потерю родной души. Лена сидела на низенькой скамье возле соседней могилы, в чёрном платке, склоня голову вниз. Над ней, поглаживая по спине стояла Сашка Аськина. Яна с Туманом наблюдали как закапывают могилу Ромы, бросая на гроб тяжелую мокрую землю. Муха находился поодаль всех присутствующих и курил одну за одной сигарету.
Сергей усадив дочь Настю в машину, подошел к Коле с Ксюшей.
– Это я виноват, Колек, что отец помер. Я его считай насильно заставил зашиться. Хотя знал как он на водку падок. – Произнес он.
– Хватит шоль туфту нести,
