Ознакомительная версия.
– Но он, как мне кажется, у себя в усадьбе?
– Правильно! Туда мы и отправимся! Ты ведь завтра не работаешь?
– Нет, но Ваня учится.
– Пропустит один день, ничего страшного не случится. Проблем у него нет, учится хорошо, так что классной я позвоню и договорюсь!
– Послушай, ты уже распоряжаешься Ваней как собственным! – рассмеялась Мария и вдруг почувствовала, как напрягся Георгий. – Прости, я сказала лишнее.
– Ничего, все нормально, – упавшим голосом ответил он. – Так я договариваюсь?
– Конечно! – излишне восторженно воскликнула Мария и услышала в трубке длинные гудки.
«Ну вот! Что за невезение? Обидела Гошу!» – подумала Мария и в сердцах с силой поставила джезву на стол. Кофе, который удалось спасти на плите, тут же радостно выплеснулся на чистую поверхность, образовав крайне несимпатичную коричневую лужу. Расстроенная, она опустилась на диванчик и обреченно уронила руки.
«Почему так получается? Думаю о нем, радуюсь каждой встрече и сама же разрушаю то, что мне так дорого! Единственный раз в жизни повстречала человека, который относится ко мне и Ванечке как к родным! После мамы он единственный, кто заботится о нас. Помогает во всем, занимается с мальчиком, учит его таким необходимым в жизни мужским вещам, а я постоянно его обижаю, задираю зачем-то. Что происходит? Почему нельзя просто дружить? Что во мне такое неправильное? Может, я просто невезучая?» – размышляла Мария, накрывая на стол. Ванечка должен был появиться с минуты на минуту.
Удивительно, вроде и город не запутанный, а попал Виталий совершенно не туда! И парк, и река присутствовали, а вот припаркованного жигуленка, как и дома, в котором живет Мария, на месте не оказалось. Вместо него высилась громада старинного особняка и высоченный гранитный памятник. Притаившиеся возле него старинные пушки смотрели в разные стороны, словно защищая громаду. Потоптавшись на месте, Виталий с трудом сообразил, где находится, и направился вниз по улочке, вдоль реки, и вскоре нашел и оставленную машину, и нужный дом. Теперь можно ожидать жену.
Припасенные бутерброды закончились, в термосе оставалось немного чая, но пить больше Виталий не хотел. Уже больше четырех часов он сидел в засаде, а Мария так и не появлялась. Он уже собрался выйти размяться, как вдруг заметил ее. Мария шла по улице, светло улыбаясь, радуясь погожему осеннему дню. Накрапывавший с утра дождь давно прекратился, и нежаркое осеннее солнце высушило мостовую, заиграло на мокрых листьях в парке.
Среди этой красоты Мария выглядела восхитительно. Глядя на нее, можно было подумать, что она просто сошла с экрана или с обложки глянцевого журнала, настольно неправдоподобна была ее красота. Виталий, потрясенный удивительным преображением Марии, даже пропустил тот момент, когда нужно было выскочить из машины, чтобы перехватить ее. Она, отперев калитку в кованых воротах, вошла во двор. Щелкнул замок, и Виталий разочарованно хлопнул себя ладонью по лбу. Упустил! Но еще не все потеряно. Нужно подождать. Ведь не будет она сидеть в четырех стенах целый день. Выйдет зачем-нибудь. Может, просто чтобы посидеть в парке. Вон сколько молодых женщин оккупировало скамейки! Курят, сплетничают, перемывают косточки своим благоверным, а может, попросту вышли на охоту, чтобы закадрить мужика на вечер, а то и на ночь! Все они самки. Им только одно подавай, как той, что живет в старой квартире его Марии. Ишь, пригласила его с девушкой! Что, решила оторваться по полной и устроить групповушку? Та еще сучка! Хотя она вытворяла с ним такое, чего и сам придумать бы не смог! Может, наведаться к ней после? Когда Мария будет у него? Нет! Мария принадлежит только ему! Никто не смеет не то что ее касаться, но даже смотреть на нее! Вот сволочи! А они смотрят! Когда она идет по городу, когда торчит на работе! Все ее хотят! Вдруг кто-то уже сумел подобрать к ней ключик и теперь ходит вечерами, когда их сын спит? Он сопит на ней, хакает, с каждым напряженным движением вонзаясь в… Нет! Этого не может быть! Мария любит его! Она не посмеет изменить ему даже в мыслях! Она не виновата в том, что их развели! Это другие люди, злобные и мстительные, решили разлучить их! Все только и думают о том, чтобы он и Мария не были вместе! Даже мама не хотела! Впрочем, сейчас она, наверное, смирилась! После того случая она не могла не согласиться с доводами Виталия.
Перед его глазами вдруг снова встало лицо матери. Как смешно она просила его остановиться! Можно подумать, он не понимал! Он же не сумасшедший! Просто мама не могла взять в толк, что Мария его жена! Из-за этого и получила по заслугам! Сидит теперь голодная в сырой землянке и, наверное, умоляет о пощаде, о помощи! Нет! Виталий простит только тогда, когда вернет себе Марию, и мама вынуждена будет согласиться с тем обстоятельством, что у сына есть законная жена.
Следователь, а после врачи долго и нудно спрашивали его, куда делась мать. Но Виталий упорно стоял на своем. Ничего не знаю, ничего не видел! Он говорил правду! Просто они не могли понять, что видеть ее Виталий действительно не мог! Как можно видеть через засыпанный землей лаз? Целый месяц он строил тюрьму для наказания матери. Вырыл глубокую нору, закрепил стены и потолок, выстлал досками пол, сделал даже нары, как в кино. Он все помнит! Она не сразу поняла, зачем сын привез ее туда! Все думала, что они отправляются по грибы! Как можно быть такой дурой? Впрочем, мать никогда не отличалась особым умом. Как и любая другая женщина. Разве можно было не понять, что Мария для него все!
Она сама учила его не прощать обид. Отвечать на всякое направленное против него, Виталия, действие. И теперь, когда вынудила сына отплатить за обиду, так и не осознала, что наказание будет долгим. Она просила ее не запирать! Смешно! Сама ведь так поступала, когда Виталий был еще маленьким. Закрывала его в чулане на целый день за любую провинность. Там было темно и душно, но главное – страшно. Со всех сторон к маленькому Виталию тянулись лапы чудовищ. А самым жутким был огромный паук, что свил невиданную паутину в углу под потолком. Как только закрывалась дверь чулана, он становился невероятно огромным и начинал опутывать мальчика толстыми липкими веревками. А после… Он всякое проделывал с беззащитным ребенком: засовывал ему в рот что-то мокрое и гадкое, ощупывал худенькое тельце, забирался внутрь, и это вызывало странное смешанное чувство отвращения, боли и, как ни странно, удовольствия. Под конец Виталий даже находил в наказании чуланом определенное наслаждение. Да, он плакал, когда закрывалась дверь, но после…
И мать, когда он закрыл лаз и стал забивать толстые длинные гвозди в сухие сосновые доски, сначала кричала, ругалась, просила, а после затихла, по-видимому, тоже почувствовала власть паука. Он специально оставил его в банке. Конечно, это был не тот паук, что жил в чулане в старом доме, но такой же огромный и мохнатый. Этого паука Виталий купил в зоомагазине и держал у себя в комнате, пока строил тюрьму для мамы. Чтобы она видела его и хорошенько рассмотрела, Виталий, втолкнув мать в землянку, посветил на банку фонариком, затем перевернул стеклянный сосуд, чтобы паук смог выбраться. Только после звериного вопля напуганной женщины он заколотил лаз. И прежде чем засыпать его, долго слушал крики и причитания. Целый день просидел у норы. Только вечером, когда то ли мать устала кричать, то ли паук взялся за нее всерьез и за дверью наступила тишина, Виталий засыпал лаз, аккуратно уложил дерн, притоптал его и вернулся домой.
Отец начал задавать глупые вопросы в тот же вечер, но Виталий, прямо глядя ему в глаза, ответил, что не знает, где мать. Конечно, слукавил немного, но отец сам виноват, он задавал вопросы, на которые вполне можно было ответить немного иносказательно. Вот на следующий день за него взялась милиция. Но вопросы снова были простые и немного глупые. Спрашивали, когда он видел мать в последний раз. Виталий честно ответил, что вчера утром. Где это было? Дома! Им и голову не могло прийти, что с того момента, когда они вышли из дома, она перестала быть для него матерью! Он отказался от нее! В самом деле, не может же любящий сын обречь собственную мать на заточение в темнице! Да еще в компании с пауком! А вот чужую вполне может. Если бы тот капитан спросил его об Александре Викторовне, конечно, пришлось бы сказать правду, но Виталия спрашивали о матери, и он не врал.
Милиция вскоре отстала от Виталия, но в больницу он все же попал. Кто придумал для него такое наказание, даже и думать не приходилось. Конечно же директриса школы, где он учился. Ближайшая подруга матери. Два года он провел за запертыми дверями. Два долгих года вынашивал план мести, и она наконец свершилась!
На втором этаже в окне мелькнул знакомый силуэт. Сомнений быть не могло! Мария! Виталий едва не закричал от восторга. Она появилась в окне ненадолго, но этого времени вполне хватило для того, чтобы он рассмотрел ее. Уже без плаща, в чем-то светлом, так идущем к ее новой прическе, она говорила по телефону. Виталий видел, как шевелятся ее губы, как она улыбается, как вдруг помрачнело ее лицо, когда она отняла от уха трубку… Она… Вот черт! С кем это она любезничает? Кому она посмела улыбаться? Разве она не знает, что принадлежит только ему? Разве он уже не доказывал ей это? Как может его жена вести себя столь неподобающим образом? Почему она помрачнела, положив телефон? Кто-то расстроил ее? Кто посмел? Кто дал ему или ей право обижать женщину, отданную ему? Это можно узнать только у самой Марии. Виталий бросился к дому. Проклятая решетка преградила путь. От злости он несколько раз ударил по ней ногой, но безрезультатно! Добраться бы сейчас до жены! Он мгновенно выколотил бы из нее признание, с кем говорила и кто ее обидел. Опустив плечи, он вернулся в машину. От сигарет уже першило в горле. Врачи запрещали ему курить, но даже в больнице он ухитрялся доставать сигареты. Здесь, на свободе, можно было курить сколько угодно, только голова начинала сильно болеть. Совсем как тогда, после наказания матери. В больнице было полегче, и он почти избавился от постоянной давящей боли. Так было до тех по, пока не вернулся домой. Там его ожидала главная миссия!
Ознакомительная версия.
