Мозарин спустился с управляющим в контору домоуправления, чтобы позвонить Егорову и сказать, что Соколов ждет его. Если Егоров спросит, кто говорит, он решил назвать фамилию артиста, фотография которого красуется на одной из свежих афиш. Скоро лейтенант вернулся: телефон Егорова не отвечал.
Соседи по квартире рассказали, что администратор поселился в квартире около полугода назад. Он - человек вежливый, но необщительный. По утрам изредка к нему приходят артисты, представители клубов. Обычно он уходит часов в одиннадцать утра и возвращается не раньше полуночи. Часто уезжает. Последние трое суток он домой совсем не заходил…
В комнате не было фотографии Соколова. И соседи обрисовали его: среднего роста, худощавый. Недавно отпустил тонкие усики. Ходит в кремовых габардиновых брюках и синем пиджаке. Иногда в зеленой шляпе, иногда в кепке. В дождливый день надевает заграничный непромокаемый плащ. Почти всегда таскает с собой тяжелые портфели с бесчисленными ремешками и пряжками. Их у него несколько: желтый, красный, черный… На отвороте пиджака какой-то театральный значок: лира и маска.
В прихожей раздался звонок.
- Не наш ли Егоров пожаловал? - сказал лейтенант и пошел открывать дверь.
Он увидел румяную молочницу с бидонами, в ситцевом платочке.
- Я Соколову молока принесла! - бойко скороговоркой сказала она. - Дома?
- Дома, заходите, - пригласил ее Мозарин. - Соколов нас предупредил. Он в ванной, купается.
- На здоровье! - воскликнула женщина, входя в переднюю. - Он сам мне наказал принести сегодня полтора литра.
- Когда?
- Да вчера еще!
Вчера? Но, по словам соседей, Соколова уже три дня не было дома… Офицер переглянулся с майором.
- Вот видите, - обратился лейтенант к Градову, разводя руками, - а Соколов божился, что вчера его не было дома.
- Может, кто из его друзей, вроде нас, грешных, разыграл эту женщину и от его имени заказал молоко?
- Ну я этому не поверю! - возмутился Мозарин и спросил молочницу, нарочно неправильно описывая внешность администратора: - Соколов пузатый, круглолицый, с седой бородой?
- Точь-в-точь! Он! - подтвердила молочница, быстро наливая молоко в подставленный кувшин. - До свиданья!
Значит, она и в глаза не видала Соколова! Лейтенант остановил ее и попросил показать документы. Молочница оказалась жительницей подмосковного поселка. Плача, она пояснила, что во дворе какой-то человек дал ей денег, попросил отнести молоко его больному приятелю Соколову и, если он дома один, спуститься вниз и сообщить об этом. Этот человек ждет ее во дворе.
Мозарин выпустил молочницу и велел сказать ожидавшему ее человеку, что Соколов принимал ванну и она задержалась.
Через несколько секунд оперативный сотрудник быстро спустился во двор по черному ходу. Там, поглядывая на ворота, прохаживался человек. Молочница, выйдя с парадного хода, что-то сказала ему. Тот вынул из кармана кредитку и вручил женщине, потом вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице.
У дверей квартиры он постоял, прислушиваясь, и позвонил два раза. Сосед открыл дверь, сказал, как пройти к Соколову. Не снимая шляпы, человек прошагал по коридору и вошел в указанную ему дверь.
В ту же минуту Мозарин воскликнул:
- Гражданин Грунин! Какими судьбами?
На пороге стоял франтоватый экономист Новосибирского строительного треста.
- Товарищ Мозарин! Наконец-то! - с плохо скрываемым волнением проговорил он. - Фу-у! - сняв зеленую шляпу, он опустился на ближайший стул.
- Встаньте! - сказал Градов и сделал знак вошедшему оперативному сотруднику: - Обыскать!
Из карманов Грунина извлекли паспорт, несколько использованных билетов пригородных поездов, пузырек с пилюлями, бумажник, записную книжку.
Майор велел Грунину снять обувь и стал над газетой соскабливать ножом глину и песок с подошв, извлекать их из-под железных подковок на каблуках.
- Я вынужден подчиниться! - пробормотал ошеломленный экономист. - Но вы за это ответите!
- Прежде вы нам ответите! - сказал майор. - Давно знаете Соколова?
- Я совсем его не знаю.
- А как же вы, не зная его, пришли к нему на квартиру?
- Это так просто, как пройти по сухой дорожке, не замочив ног. - Тут Грунин подтянул на коленях заутюженные брюки и продолжал: - Я вчера не смог уехать в Новосибирск, а все время, пока живу в Москве, хотел попасть на концерт Вертинского. В очереди одна девушка, которой тоже не достался билет, сказала, что можно обратиться к администратору Соколову по этому адресу. Он выполняет подобные поручения.
- Зачем же вы посылали на разведку молочницу?
- Это очень громкое слово: разведка! - возразил Грунин. - Просто не хотел зря подниматься на пятый этаж. Сердце!
- Почему вы вчера не закончили разговора по телефону с лейтенантом?
- Вчера мой разговор с товарищем Мозариным прервали… Подтверждаете? - спросил он лейтенанта.
- Прервали, или вы положили трубку… - ответил офицер и стал писать протокол.
- Ну знаете, если так рассуждать…
- Гражданин Грунин, - прервал его Градов, - потрудитесь отвечать только на вопросы.
- Заявляю: меня с лейтенантом разъединили. Я хотел позвонить ему еще раз, но автомат перестал работать. Да, да! Во всем Быкове связь с Москвой была прервана. Я не поленился - отправился на «Сорок второй» километр. То же самое! Тогда я решил поговорить с товарищем Мозариным сегодня, из московского автомата. Я не счел себя вправе уклониться от исполнения гражданского долга. Тем более, что шофера, задавившего женщину, видел в лицо только один я.
- Где вы живете в Быкове? - с подчеркнутой вежливостью спросил майор.
- Улица Садовая, дача Федорова.
- Прописаны?
- Нет. Остановился у приятеля. В «Москве» номера так и не получил. Спросите у администратора гостиницы, сколько раз надоедал ему Егоров.
- При чем тут Егоров?
- У меня двойная фамилия: Грунин-Егоров.
Мозарин раскрыл паспорт и убедился в том, что задержанный говорит правду.
Паспорт взял Градов и стал рассматривать его через лупу на свет.
Потом он отдал паспорт оперативному работнику:
- Проверьте!
- Слушаюсь! - Работник вышел из комнаты.
Градов попросил понятых сесть поближе к столу, подошел к Грунину и велел показать ладони. Он навел лупу на кончики пальцев и стал их рассматривать. Потом уверенно и жестко сказал:
- Это вы на даче Миронова открывали дверь шкафа, покрытого белой эмалевой краской?
Грунин слегка откинулся назад, широко раскрыл глаза.
- Ничего я не открывал!
- Стало быть, это сделал Башлыков?
- Никакого Башлыкова не знаю.
- Это мог сделать или он, или вы!
- Да что вы меня на пушку берете, гражданин начальник! - вырвалось у экономиста.
Градов поднялся и спокойно, тихо проговорил:
- Вы имеете право не отвечать на мои вопросы. Но вы назвали меня гражданином начальником. А так обращаются к офицерам только правонарушители, отбывающие наказание в исправительно-трудовых лагерях. За какое преступление, в каком лагере и сколько времени вы просидели?
- Я на такие вопросы не буду отвечать! - выпалил Грунин.
- Запишите это, лейтенант. Значит, с Соколовым вы незнакомы? - продолжал майор.
- Нет!
Майор взял со стола календарь и показал запись на нем: «9 утра у меня Егоров…»
- А это что означает? - спросил он.
- Не знаю, может быть, однофамилец… - уже пересохшими губами пролепетал задержанный.
Градов прошелся по комнате.
- Скажите, когда вы должны были уехать в Новосибирск? - задал он новый вопрос. - Когда кончается ваша командировка?
- Должен был уехать вчера, но вот… концерт Вертинского… и надо было зайти к лейтенанту… задержался на два-три дня…
- Так-с… Но заместитель начальника вашего треста сообщил, что командировка вам продлена почти до конца месяца. Зачем же собрались уезжать?
Майор подошел к «экономисту» вплотную:
- Бросьте так глупо запираться! Концы с концами не сходятся… Ведь все ваши ответы можно немедленно проверить в течение получаса: и адрес в Быкове, и командировку в министерстве. На что вы надеетесь?
Грунин-Егоров молчал.
Через несколько минут оперативный работник пришел из домоуправления, откуда он звонил в Уголовный розыск. Градов вышел с ним в коридор, поговорил и вернулся с паспортом Грунина в руках.
- Приобщите этот документ к делу! - сказал он Мозарину и обратился к задержанному: - Этот паспорт действительно принадлежит экономисту Новосибирского строительного треста Петру Ивановичу Грунину. Двенадцатого июля у него в скором поезде «Новосибирск-Москва», в вагоне номер шесть, купе первое, место третье, в десять-одиннадцать вечера из кармана пиджака, висящего в купе на крючке, был похищен бумажник с документами и деньгами. Каким образом паспорт и другие документы гражданина Грунина очутились у вас?
