Ознакомительная версия.
— Задержать под видом проверки документов. И внимание! Он опасен и вооружен! Но применять к нему жесткие меры категорически запрещаю. Повежливей, извинитесь, больше говорите о необходимости таких проверок и о том, что и вам они уже надоели. В таком духе, ясно? Лишь бы не спугнуть его до моего прибытия!
— Ну а если он попытается скрыться?
— Тогда захват! Молниеносный. Чтобы как можно меньше людей видело это. И — в машину. Заберу его я. Все!
Сергей поставил автомобиль и собирался уже пойти в супермаркет, как к нему подошли два милиционера — старший лейтенант и старшина. Роенко напрягся, готовый в случае необходимости скрыться среди идущей по бульвару толпы — там менты стрелять не будут.
— Извините, добрый вечер! Старший лейтенант Доценко! — представился офицер. — Прошу предъявить документы, плановая проверка.
Костычев появился через пятнадцать минут, когда сотрудники милиции и Роенко еще беседовали. И беседовали довольно мирно.
Полковник подошел к ним. Отпустил наряд, который отошел метров на десять.
— Здравствуйте, Сергей Сергеевич! Не напрягайтесь, тем более не вздумайте попытаться скрыться. Во-первых, вам это не удастся. Во-вторых, вам ничего не угрожает. Мне просто необходимо с вами поговорить. Ольга Васильевна не говорила вам, что мы уже приходили с подполковником Зверевым к вам в гости? К сожалению, не застали дома!
— Ольга здесь ни при чем!
— Конечно, Сергей. Позвольте вас так называть?
— Как угодно!
— Меня же зовут Костычев Павел Егорович! Кстати, я помогал Игорю Николаевичу облегчить вашу участь после инцидента в ресторане. Но вы сами решили, что предпринять, выбрав, скажу вам, не самый лучший вариант!
— Так вы и есть тот самый заместитель начальника областного УВД, о котором как-то упоминал командир?
— Да.
— Что вам от меня нужно? Если взяли, то ведите, куда там у вас положено! Чего голову мне морочить?
— Сейчас вы все поймете, Сергей! И пойдете на встречу со своей возлюбленной. Никто свободу вашу пока ограничивать не собирается!
— Я не понимаю вас!
— Пройдем в кафе? Все же на улице вести разговор как-то неуютно. Согласны?
— Идемте! Мне ли выбирать?
Они обосновались за дальним столиком, заказали кофе, закурили.
— Постараюсь, Сергей, быть предельно кратким! Вы в настоящее время работаете на Гурама. И выполняете миссию благородную — ищете его пропавшую дочь. Я прав?
— Я пока, с вашего позволения, вас послушаю!
— Прав! Поездка в Чечню дала вам определенные результаты. Теперь, когда вариант о похищении Тамары чеченцами отпал, ваш путь лежит в логово Гофмана?
— Продолжайте, пожалуйста!
— И здесь я попал в точку! У нас, я имею в виду милицию, тоже много вопросов к Эдуарду Генриховичу, но задать их напрямую мы, к сожалению, пока не можем. Не можем к нему подобраться настолько близко, чтобы пресечь его преступную деятельность. Кстати, вы еще не знаете о смерти своей бывшей супруги?
— Галина умерла?
— Официальная версия — передозировка наркотиков. Но мы больше склоняемся к тому, что ее убрали. Не будет опытная наркоманка дважды вводить себе предельную дозу.
— Если только сама не захочет уйти из жизни! — перебил полковника Роенко.
Тот не обратил внимания и продолжил:
— Дважды с некоторым временным интервалом Галина ввести себе наркотик не могла! Так как уже после первого укола находилась в забытьи. Второй укол ей сделал посторонний человек. А последнее время Галина жила только с Коротковым, которого вы как-то подстрелили!
— Скотина! Он мне ответит за все! Пожалел я его в первый раз, в кабаке, а надо было бы пристрелить!
— Успокойтесь, Сергей, и давайте вернемся к теме!
— Вы хотите использовать меня?
— Я, Сергей, официально предлагаю вам сделку. Да-да! Именно сделку, что немного странно, не правда ли? Вы оказываете нам определенные услуги, находясь в стане Гофмана. Я же, при условии их исполнения, обещаю вам полную реабилитацию. Что скажете, Роенко?
— У меня есть выбор?
— Приятно разговаривать с человеком разумным. К сожалению, выбора у вас нет!
— Скажите, полковник, что произойдет, если я все же откажусь?
— Вы погибнете, капитан! Но, кроме вас, пострадает и ваша сообщница, которую вы втянули в свои опасные игры, — уважаемая Ольга Васильевна!
— Я же сказал, она не при делах!
— Знаю! Тем не менее ей придется познать все «прелести» многолетнего заключения в лагере!
— А вы подонок, полковник!
— Ну зачем же так? Просто я выполняю свою работу.
Сергей задумался, но Костычев спешил:
— Так как, Сергей Сергеевич?
— Я согласен!
— Иного я и не ожидал. О нашей встрече не надо никому говорить. Задачу узнаете позже. Пока внедряйтесь к Гофману. Когда это удастся, к вам уже там подойдет человек из банды. От него узнаете порядок дальнейших действий.
— У вас есть свой человек у Гофмана?
— Конечно!
— Тогда за каким чертом я вам нужен?
— Узнаете все в свое время. — Костычев нагнулся к Сергею. — А еще хочу сказать: ты, капитан, не считай меня чудовищем, мне самому до глубины души противна процедура подобного шантажа. Но я вынужден был так поступить!
— Вы не требуете, чтобы я подписал какие-нибудь бумаги?
— Нет, Сергей, — вздохнул Костычев, — мне достаточно вашего согласия, которое я приравниваю к слову офицера. До свидания, Сергей Сергеевич!
— До свидания, полковник!
Сергей ушел. Костычев заказал двести граммов водки. Выпил, сняв усталость и напряженность прошедшего разговора. Ему, кажется, удалось убедить Роенко. Большего и не требовалось! А то, что капитан, по сути, обречен, зачем ему знать об этом? Знать о том, что свидетелей финальной стадии операции по изъятию архива быть не должно. Пусть работает спокойно! Костычев еще выпил, вызвал служебную машину и отправился домой.
Наутро Сергей чувствовал себя готовым к действию. Они с Олей о многом поговорили. Наконец Сергей приобрел смысл жизни и любовь. Большую, делающую человека воистину счастливым и способным на многое. И на задание он шел с уверенностью, что все будет хорошо. Машину он со стоянки не взял, а отправился пешком. Ошибался полковник Костычев, что Сергей поверил ему, не удалось полковнику убедить бывшего разведчика в искренности своих слов. Напротив, своими последними словами он дал понять капитану, что весь разговор — спектакль. Он нужен Костычеву сейчас, но совершенно не будет нужен позже, если архивом удастся завладеть! Но сейчас главное — внедрение в банду Гофмана и освобождение Тамары. Ну а потом, полковник, посмотрим: кто кого!
Экстренное совещание у Эдуарда Генриховича Гофмана было назначено на 22.00, что сильно удивило тех, кому был направлен вызов. Обычно плановые совещания проводились еженедельно в среду, в 11.00. Но на этот раз, видимо, произошло нечто неординарное.
Вызвано это было следующим обстоятельством: после захвата героина Вахи Бокаева Гофман договорился об оптовой сделке по продаже товара с одной из столичных преступных группировок, главаря которой знал лично. И не просто знал, но и держал на крючке своего архива. Для доставки груза он отправил лучшего исполнителя, Владимира Топоркова, или Топора, с бригадой отборных бойцов, не раз проверенных в деле. Транзит осуществлялся автомобильным транспортом под безупречной маскировкой и надежным прикрытием. Караван Москвы достиг беспрепятственно. Груз складировали в условленном месте, о котором столичные партнеры знать не могли. Бригада во главе с Топором отправилась на отдых в снятую на окраине столицы квартиру. Оттуда Топор благополучно доложился. Утром должна была состояться встреча с покупателем, передача товара и получение денег. Так должно было быть! Но поздним вечером на квартиру нагрянул отряд столичного ОМОНа. Завязалась перестрелка, в результате которой все люди Гофмана полегли на «поле брани». Обо всем этом доложил человек, контролировавший проведение сделки, постоянно следивший за Топором и его людьми. Такие контролеры всегда выставлялись Эдуардом Генриховичем при серьезных делах. Так вот этот контролер и стал живым свидетелем кровавой бойни. О судьбе товара ему ничего не известно. Но Гофману было ясно, что он утерян навсегда. А это очень хорошие деньги. Эдуарда Генриховича сейчас мучил вопрос, случайным ли оказался инцидент с группой Топора, или в его команде завелся предатель. Противоположная сторона в деле замешана быть не могла, так как только утром Топор должен был известить ее о прибытии товара. Но если сделку сдали, то тогда менты должны были бы брать с поличным. С другой стороны, никто не знал о деталях и сроках сделки, кроме непосредственного руководителя, Топора. Он-то точно не мог сдать! Поэтому Гофман решил собрать всех, ибо подозревать в измене он имел полное основание любого. И лишь один человек не вызывал у Гофмана подозрений. Это старый его сокамерник, ныне добросовестный молчаливый садовник Сивый, Сурко Данила Матвеевич.
Ознакомительная версия.
