– Мы ищем объекты, беременные черным налом. Сейчас вечер пятницы. Хорошего эксперта мы сможем найти в понедельник-вторник. Так что вся тяжесть проблемы ложится на вас. Вы справитесь. Общая схема поиска такая. Надо искать договоры, по которым для представительства оказывались консалтинговые услуги, конъюнктурный анализ, прогноз рынков и что-то подобное. Платятся сотни тысяч долларов и за это получают отчет на трех страницах. Мне сегодня Кляйн прямо сказал, что давались взятки и немалые, а деньги на эти взятки организовывал Брахман. Это главное. Но есть еще один аспект. Меня очень интересует, не покупало ли московское представительство Колорадо Текнолоджис какую-либо недвижимость. А может быть, арендовало? Это в связи с тем, что Владимир Борисович очень серьезно размышлял о том, куда спрятать маму. Вообще хочу сказать, что я твердо уверена, что старушка жива и мы ее найдем.
Как всегда, неожиданно Захарьина сменила тему разговора.
– Боже мой, какой ужас, какая страшная жара и гарь. Я в машине хоть немножко отдышалась. Эти наши офисные системы центрального кондиционирования никуда не годятся. В офисе Розенфельда мне прямо-таки стало дурно. Неужели ничего нельзя сделать?
– Сделать-то можно, – ответил Измайлов, – но видишь ли, жара не только на улице, а главным образом в головах наших руководителей. Сегодня передали в новостях: мэр спасает своих пчел. А на 10 миллионов жителей столицы ему наплевать. Мне лично понятно, что пока армия не возьмется за дело, улучшений ждать не приходится. Вода-то есть. Нужны полевые трубопроводы и умные головы. Если не приять срочных мер, начнут умирать люди. А может, и уже умирают.
– Надо бы, конечно, съездить к нам в Можженку на дачу. Но времени нет, – сказала Анна. – Сейчас займусь билетами в Питер. Поезда из Москвы переполнены.
Уже в полночь Анна и Федор добрались до спа-отеля под Зеленоградом, где на крыльце их встречал академик Захарьин.
– Господи, как дышится-то легко, – сказала Анна, целуя отца. Федор как обычно тащил два огромных чемодана.
Суббота, 14 августа
Утром Анна проснулась поздно. В полузабытьи, пошарив рукой по подушке, она поняла, что Федора нет. Издалека послышался голос Верочки. «Чудится мне, что ли», – подумала она. Но на всякий случай накинула халат и выбежала на балкон. Напротив отеля была устроена то ли спортивная, то ли детская площадка. Анна увидела, что ее рослый супруг сидел на корточках, согнувшись в три погибели и прикрыв лицо ладонями, а трёхлетний ангелочек изо всех сил лупил кулачками по развернутым ладоням отца. Девочка как профессиональный спортсмен на каждый удар делала выдох и кричала: «Бопс!» «Да, – сказала себе Анна, – семейное увлечение боксом заходит все дальше и дальше».
На первом году супружеской жизни Анюта была поражена: оказывается, что бывший боксер Измайлов так и не смог бросить тренировки. Федя ходил в какой-то полуофициальный спортзал, где вместе с ребятами из московского ГУВД усердно тренировался и даже проводил легкие спарринги. Анна была в ярости.
– А если тебе окончательно расшибут твою оперированную голову? Если ты последних мозгов лишишься, – кричала она на мужа. Прошло больше 4 лет с тех пор, как в схватке с киллером Федор Измайлов закрыл ее своим телом и получил две пули – в голову и шею. Тогда легендарному хирургу Захарьину удалось спасти жизнь и здоровье муровского оперативника, который впоследствии стал его зятем. Но темный страх возможных осложнений цепко сидел в сознании Анны. Она болезненно реагировала на любые угрозы здоровью любимого мужа. В свою очередь, такая реакция жены была приятна Измайлову: «Значит, любит его и дорожит им. Пусть ругается сколько хочет».
– Анюта, я не дурак. Равных мне тяжеловесов в клубе нет. Спарринги несерьезные. Мы в шлемах. В основном я помогаю парням отрабатывать защиту – уходы, блоки, нырки и тому подобное.
Но Анну объяснения мужа не успокоили. Она потребовала, чтобы Федор взял ее на первую же тренировку. «Сама все хочу посмотреть», – жестко настояла Захарьина, а ее поход в тесный и не слишком опрятный зал возымел совершенно неожиданные последствия. Анна убедилась, что при мастерстве Федора никто ему надавать по башке не сможет. Да и папа сказал, что вреда в этом никакого. Лишь бы не было тяжелых ударов. К тому же ее восхитил вид Измайлова на боксерском ринге. Потом она сказала ему: «В тебе есть что-то от римского легионера». Федя был явно польщен, а потом с удивлением заметил, что Анюта и сама увлеклась боксом. Сам-то он считал женский бокс идиотизмом и мерзостью. «Не понимаю, как можно лупить кулаком по женскому телу», – говорил он. Но Аня осторожно выпросила разрешение работать с мешком и разными боксерскими грушами. В свое время она много занималась спортом. Но нигде она не ощущала такого эмоционального выхода, как при отработке ударов. «Найти бы мне какую-нибудь партнершу, чтобы попробовать спарринг», – мечтала Захарьина, но дальше мечтаний дело пока не шло.
Как-то само собой боксом заинтересовалась и дочка. Насмотревшись на мамины упражнения, Вера стала просить отца научить ее «бопсу». Федор отнесся к просьбам дочери абсолютно серьезно, объяснил, как правильно сжимать кулачок, показал, какой частью этого кулачка нужно наносить удары и усердно «работал» боксерским мешком. Именно такую тренировку Анюта и увидела сейчас на площадке. «Если бы у нас был мальчик, – с грустью подумала Анюта. – А вдруг? Хватит. Возвращаемся в Москву – иду к врачу», – решила она, непроизвольно погладив живот.
Анна привела себя в порядок и пошла к матери пить кофе. Завтракать ей не хотелось. «Со мной явно что-то происходит», – думала Захарьина, удивляясь, куда делся ее всегда отменный аппетит.
К 11 часам вся семья собралась на открытой веранде спа-отеля. Вскоре подъехали капитан Громов и Михаил Розенфельд. Милиционер пребывал в отличном настроении. Честный работящий парень прекрасно понимал, какой счастливый билет он вытащил, попав под начало Захарьиной. За последние несколько дней он наслушался разных баек о необыкновенных приключениях государственного советника юстиции третьего класса. Причем он никак не мог понять, как такое громкое имя принадлежит удивительно домашней, молодой и прекрасной женщине. Анна вызывала в нем чувство восхищения и какого-то незнакомого ему прежде легкого трепета. Улыбка не сходила с его лица.
Диаметральной противоположностью Громову был резко постаревший Михаил Розенфельд. Лицо этого маленького человечка выражало такое отчаяние, что у Анны защемило сердце. Федор, желая как-то поддержать симпатичного ему друга семьи, ласково положил ему на плечо свою огромную ладонь. Под ее тяжестью Розенфельд болезненно скривился.
– Ну ладно, товарищи, – начала Анна после приветствий и рассаживаний. – Давайте перейдем к делу. Михаил Борисович, я хочу начать с хорошей новости, чтобы как-то вас подбодрить. У меня сложилась глубокая убежденность, что ваша мама жива, по-видимому, здорова с учетом ее возраста и пребывает где-то в ближайшем Подмосковье. Думаю, что майор Анохин и Федор Петрович найдут ее в течение нескольких дней. В общем-то мы знаем, что нам нужно искать. Так что видите, не все так плохо.
На лице Розенфельда промелькнула благодарная улыбка.
– Я знаю, Анна, и всегда это знал, что вы можете сделать то, что не может сделать никто.
– Михаил Борисович, будьте готовы к тому, чтобы ехать за мамой по первому моему звонку.
– Еще раз спасибо, – сказал Миша и поцеловал Анне руку.
– Сергей Николаевич, – обратилась она к Громову, – сначала разрешите выразить вам мое глубокое удовлетворение по поводу прекрасно проведенной операции в Новгороде. – Совершенно не к месту Громов вскочил со стула и рявкнул: «Служу России». Улыбнувшись, Анна продолжила:
– Я получила отчет и протоколы и не могу не сказать вам, что они проясняют очень многое. Для вас, Михаил Борисович, скажу, что, как установил капитан Громов, ваш брат Владимир Розенфельд приехал на своем автомобиле из Москвы в Новгород, снял в лучшей гостинице номер, потом он как-то добрался до Питера. Совершенно явно по предварительному сговору с мамой, а, возможно, и с Оксаной Пушкарь, он вывез вашу маму и привез ее в Новгород. Они отдохнули там меньше суток и выехали на машине Владимира в неизвестном нам направлении, но есть основания полагать, что выехали они в сторону Москвы. Думаю, где-то там расположено «убежище», в котором он спрятал Эмму Марковну. Сергей Николаевич, – опять обратилась она к Громову, – ваша работа с гаишниками, работающими по трассе Санкт-Петербург – Москва, дала какие-либо результаты?
