опустил голову.
— Так повезете или дадите одеться?
Краснов натянул джинсы, белую футболку, кроссовки, Михаил пристегнул наручником его правую руку к своей левой руке, и они пошли на улицу.
Весь двор собрался смотреть, как его выводят. Когда выходили из подъезда, соседка Вера Михайловна не выдержала, подбежала к Краснову и запричитала:
— Прости меня, Сережа, прости ради бога, они меня вынудили, — на глазах у женщины навернулись слезы, она заплакала в платок и отошла. Сыщик ничего не ответил.
Сколько раз во время службы в органах он вот так же просил соседей звонить в квартиры, чтобы хозяева открыли. Врывался с оружием в руках, клал всех на пол, крутил руки, бывало, бил или стрелял в потолок. Теперь на месте жертвы оказался он сам.
Черная «Волга» с мигалкой на крыше унесла его от стыда и позора в пыль московских улиц. Они мчались быстро, но без сирены, лихо обгоняли чайников и не ждали на перекрестках.
«Почему так произошло? — думал Сергей. — Кто подставил меня? В какую игру втянул?»
Он надеялся, что через час-другой все разрешится. Бывшие сослуживцы — отличные сыскари, разберутся, что стреляли не из его пистолета, что на пленке не он, что у него есть алиби. И его отпустят. Сколько раз так бывало в его практике. Хватает Краснов подозреваемого, арестовывает, начинает копать, а что-то не сходится, улики растворяются, и приходится отпускать человека. Он невиновен.
Сергей искренне надеялся, что неприятности пройдут стороной и все станет на свои места.
Через сорок минут машина подкатила к дому Анны Фрейн. Возле ворот толпились журналисты и зеваки, стояли милицейские машины и автобусы телевизионщиков. Сергей недовольно покачал головой, не удержался и упрекнул Алексея:
— Что же вы меня перед всем домом опозорили, маски-шоу устроили. Еще бы дверь в квартиру взорвали.
Сидящий на переднем сиденье Фомин обернулся и с ироничной улыбкой ответил:
— Мы же не знали, что ты после дела почивать ляжешь. Думали, забаррикадировался, нас ждешь или смыться хочешь.
Краснов со злостью взглянул на товарища, но решил в дискуссию не вступать.
Машина остановилась напротив калитки. Сразу к ней ринулись операторы с камерами и журналисты с микрофонами. Недовольный Фомин открыл дверь и вылез. Михаил, Сергей и оперативник Володя вышли следом. Не говоря ни слова, инспектора повели задержанного через толпу. Со всех сторон сыпались вопросы: кого они ведут, найден ли убийца Германа Фрейна, каковы мотивы убийства, есть ли подозреваемые. Одна пронырливая мадам с микрофоном в руке доставала больше всех, и Алексею пришлось ее оттолкнуть.
Угрюмо подошли к калитке, милиционер пропустил их и оставил толпу за оградой.
Снова Сергей входил в дом Анны Фрейн, но уже в качестве обвиняемого в убийстве. Мог ли он несколькими часами ранее предположить, что на него незаслуженно падет тяжкое обвинение? Конечно, нет. Не дано нам предугадать будущего, и идем мы во мраке как слепые, рыщем в поисках удачи и находим порой совсем не то, что хотим найти.
Двери отворились, и горе-сыщика ввели в зал. По центру у фонтана стояло несколько человек в штатском и в форме. Среди них Краснов узнал начальника отдела по расследованию убийств полковника Николая Ивановича Максимова — его бывшего руководителя и учителя. К нему, тогда капитану, пришел в отдел Сергей Краснов. Его распределили туда после школы милиции. Он много знал и умел, но Максимов научил его настоящему ремеслу.
Алексей подвел Сергея и отрапортовал:
— Вот привез, товарищ полковник. Взяли тепленького из постели. Сопротивления не оказал. Говорит, не убивал.
Максимов пристально посмотрел на Краснова и протянул ему руку.
— Привет, Сергей. Давно не виделись.
Тот пожал руку полковника и без злобы и обиды ответил:
— Здравствуйте, Николай Петрович. Давно.
— Чистосердечного не будет?
— Нет. Я не убивал, меня подставили.
— Говорит, есть свидетель, — пояснил Фомин, — но показания даст только в его присутствии. Вопрос служебной этики.
— Этики, — усмехнулся полковник, — хорошо хоть кто-то это сейчас соблюдает.
— Да какая там порядочность, — вмешался мужчина среднего роста и средних лет в светлом щегольском костюме — майор Виктор Долгов, тоже сотрудник убойного отдела. Сергей его видел впервые. — Шлепнул олигарха и об этике вспомнил. Дашь чистосердечное, не дашь — все равно. Улики убийственные, и тебе, Краснов, крышка и вышка.
Сергей со злобой взглянул на него.
— Витя, Витя, полегче. Сергей Сергеевич подозреваемый, поэтому относись к нему адекватно.
— Да все ясно, — завелся майор. — Надо закрывать дело и передавать в суд.
— Эка ты быстрый. В суд. Есть неясности. — Максимов нахмурился. К нему подошел криминалист в белом халате и с дипломатом в руке.
— Николай Иванович, мы наверху закончили, обследовать весь дом?
— Не надо. Пока покурите.
Он отошел, а полковник повернулся к Сергею и Алексею и произнес:
— Пошли в кабинет, посмотрим на место преступления.
Все двинулись по левой, пристроенной к стене, лестнице на балкон, а оттуда повернули в уходящий влево коридор. Пройдя по нему мимо нескольких дверей, вошли в последнюю — в его торце.
Просторный кабинет был обставлен в классическом стиле. Рука дизайнера чувствовалась и здесь. Не было ничего лишнего: рабочий стол — произведение искусства, кожаные диван и кресла — красоты неописуемой и книжная стенка — бесценное творение резчика по дереву. В ней громоздились телевизор и аудиоаппаратура. На столе стояли компьютер, телефон, письменные принадлежности и старинная настольная лампа.
На стенах висели картины, в стенке стояли статуэтки работы Фаберже и старинные книги. В углу комнаты величественно расположились высокие напольные часы фирмы Павла Буре. Очевидно, с боем.
Оперативники прошли на центр кабинета и встали полукругом.
— Вот здесь, если помнишь, был убит Герман Фрейн, — полковник показал Сергею на входную дверь. Под ней мелом на ковре был начерчен силуэт лежащего человека. На месте головы виднелось небольшое пятно запекшейся крови. В двери на высоте ста восьмидесяти сантиметров было отверстие.
— Одна пуля пробила шею жертвы и угодила в дверь, — пояснил Максимов. — Вторая — лобную кость и застряла в мозгу. Она была смертельной. Сергей угрюмо смотрел на оперативников.
— Я не убивал, — повторил Краснов.
Полковник повернулся, подошел к стенке, вынул из кармана кассету, вставил в магнитофон и включил воспроизведение. Нажав кнопку, он включил телевизор, и через мгновение на экране появился диктор НТВ. Передавали новости:
— Пока не ясен мотив убийства, но скорее всего он не политический, а криминальный, — вещал он. — Наш корреспондент, находящийся у дома Германа Фрейна, сообщает, что уже есть подозреваемый. Его только что привезли… — Максимов переключил каналы и на экране возник кабинет. Тот самый, где все стояли. Но он был пуст. Пришлось перематывать кассету.
— Эти проныры
