Я отправился домой, по пути остановился у офиса врача. Этого парня я хорошо знал, да и он был достаточно давно знаком со мною, чтобы не задавать нелепых вопросов и не встречать меня примерно такими фразами: «Хэлло, вижу, старина, что кто-то ухитрился пару раз вас стукнуть по голове?» Он назвал это контузией, заклеил голову лейкопластырем и содрал с меня пятнадцать долларов. Я сказал ему, что за такие деньги он мог бы накупить черт знает сколько этой липучки. Он усмехнулся и объяснил, что взял деньги не за пластырь, а за знание того, куда его следует приклеить. Тогда я обозвал его мошенником, он ответил, что знает об этом, и протянул мне сдачу с моей двадцатки. Чтобы показать, что он на меня не обижается, он подкинул мне бесплатно несколько таблеток аспирина. Поверите, меня тронула не столько его человечность, сколько потрясающая щедрость.
Я отправился домой. В квартире все еще был кавардак. Я привел в порядок самые вопиющие места, выпил пару бокалов спиртного, затем принялся осторожно обмывать лицо, пока с него не сошла краснота, но отек пока еще оставался. В общем и целом вид у меня был не особенно устрашающий, если только особенно не присматриваться. После этого я принял душ и переоделся. Было уже около половины девятого. В холодильнике оставалась отбивная, я приготовил ее по собственному рецепту, слегка обжарив с обеих сторон.
Прежде чем отправиться с визитом к моему клиенту, я извлек родной тридцать восьмой из ящика бюро и засунул в поясную кобуру под пиджаком. Я твердо решил, что не могу допустить, чтобы меня опять ударили по голове! С этого момента я дал себе слово всадить не менее двух пуль меж глаз тому, кто нацелится на мой многострадальный затылок, и даже не попросить потом извинения.
Сверкающий «роллс-ройс» снова стоял на подъездной дороге, на этот раз я переборол свой автомобильный комплекс неполноценности и припарковался рядом с ним, а не стыдливо позади. На водительском месте никого не было, но, как только я поднялся на ярко освещенное крыльцо, отворилась дверь и из дома вышел толстяк в сияющей шоферской фуражке. Мы посмотрели друг на друга — прежде я ни разу толком не вглядывался в него. Вечером он смотрелся громадной тенью, при дневном свете его физиономия казалась объектом неудачной трижды повторенной хирургической операции. Он пробурчал нечто неподдающееся расшифровке, но отнюдь не дружественное, и прошествовал мимо.
Дверь медленно закрывалась, я громко крикнул: «Эй!» — и она как бы заколебалась, затем все же снова распахнулась.
— Дорогой, это вы? — зазвенел голос моей клиентки. — Я подумала, что Морт что-то позабыл.
— Морт? — переспросил я.
— Шофер Юджина, дорогой. Он только что приходил ко мне с запиской от Юджина. Вы его не видели?
— Вы имеете в виду этого громилу в шоферском кепи? Точно, я видел его, боюсь, что теперь не буду от страха спать несколько ночей.
Фэбриелла сочла необходимым рассмеяться.
— Входите, Рик, дорогой. Я просто умирала весь день от желания получить от вас весточку. Как вы поладили с этой свиньей Вагнером и все остальное?
Я вошел в холл и внимательно посмотрел на нее — точнее, на ее пижаму из золотой парчи. Это был слишком шикарный туалет, чтобы в нем спать, по всей вероятности, он предназначался для домашних развлечений особы, которая не любит юбок. Единственное, что мне показалось странным, — это отсутствие декольте. Слишком скромно для Фэбриеллы. Но возможно, она изменила свой стиль?
— Пройдем в гостиную, дорогой, и чего-нибудь выпьем, — сказала она, и это прозвучало не как вежливое приглашение, а как приказ.
— Прекрасно.
Она шла первой, я шагал сзади, потом внезапно остановился, не поверив собственным глазам. Господи, я же полностью ошибался, предположив, что она изменила свой стиль. В резком контрасте со строгим передом сзади имелся огромный U-образный вырез, который демонстрировал во всей красе голую спину Фэбриеллы вплоть до начала разделительной канавки между округлыми ягодицами. Каждый ее шаг являлся строфой шекспировского сонета, посвященного дамам-обольстительницам.
— Что случилось, дорогой? — Она остановилась в дверях гостиной и посмотрела на меня. — Ох, понимаю! — Последовала еще более обольстительная улыбка. — Пусть это вас не смущает, дорогой, у каждого имеется зад, вам это прекрасно известно.
— Но не столь обольстительный, как ваш! — с жаром воскликнул я.
— Сексуальные разговоры — такая тоска, дорогой, — заметила она с видом великомученицы. — Не обращайте внимания. Через несколько секунд я сяду, так что вы сможете сосредоточиться на бизнесе.
— Я не могу помешать вам сесть, конечно, но и вы не сможете заставить меня сосредоточиться на бизнесе!
— Приготовьте мне выпивку, дорогой, — распорядилась она капризным тоном, удобно устроившись на кушетке, — но только не такое с виду невинное зелье, которым вы спаиваете меня последнее время. — Она прикрыла веки, что, видимо, выражало мягкий укор. — Это настолько ошеломляет девушку, что утром она просыпается абсолютно голой в постели, не имея представления, как туда попала.
— Я был джентльменом, чистым в своих помыслах и поступках, — заверил я ее, направляясь к бару. — После танца вы отключились, и я отнес вас…
— После чего? — Она вытаращила глаза. — Ох, Боже праведный. Что еще за танец?
— Эротический. — Я пожал плечами.
— Могу себе представить! — Она опустила голову в притворном смущении. — Полагаю, на этот раз вам лучше дать мне просто скотч с содовой.
Я занялся напитками, Фэбриелла же сосредоточила все внимание на раскуривании сигареты, как будто это было соревнование на время или нечто в этом роде.
— Не дразните меня, дорогой! — Она следила за мной сквозь голубоватый дымок сигареты. — Сообщите мне все потрясающие новости о вашей встрече с Ясоном Вагнером сегодня утром, ну и все прочее.
— Какое известие вам только что передал шофер Морт?
Я принес ей бокал, потом сел в кресле рядом с кушеткой, глядя ей в лицо.
— Что-то вроде «мистер Патрик крайне сожалеет, но свадьба не состоится» — точка?
Голубой дымок достаточно рассеялся, чтобы я мог разглядеть оценивающее выражение ее голубых глаз.
— Ничего важного, — ответила она, едва улыбаясь, — совершенно ничего!
— Вы знали, что Патрик был раньше женат?
— Конечно, дорогой. — Она слегка поджала губы. — Расскажите мне про Ясона, Рик… У меня нервы натянуты до предела, они скоро не выдержат.
— Вы верите в совпадения, Фэбриелла? Что история повторяется и все такое прочее?
— Разве имеет значение, во что я верю? — фыркнула она.
— Бывшая жена Юджина Патрика была убита сегодня днем около половины пятого в своей собственной квартире. Глэдис Пирсон была убита точно так же. Она пошла открыть дверь на звонок, кто-то ее застрелил, она упала на колени и умерла. Я тоже был там, в квартире, без сознания, как водится.
— Дорогуша! — Она слегка вздрогнула. — Какой кошмар!
— Особенно учитывая совпадение этих убийств, дорогуша! Бывшая жена человека, за которого вы собираетесь выйти замуж, оказалась сестрой парня, за которым вы в свое время были замужем, — Майкла Уэстэрвея.
Она широко раскрыла глаза:
— Как это, повторите снова, Рик?
— Сестру Майка звали Луизой, одно время она была Луизой Уэстэрвей, как вы сказали, это трудно понять.
— Какая-то фантастика!
— Вы хотите сказать, будто не знали? — фыркнул я.
— О том, что бывшая жена Юджина — сестра Майка, дорогой? — Она с минуту смотрела на меня. — Нет, конечно, Юджин об этом никогда не упоминал.
— И Майк тоже, надо думать?
— Вот именно.
— Ясон Вагнер нервничает, — сообщил я, резко меняя тему разговора, — он заявил, что его секретарь имела доступ к конфиденциальной информации. Судя по тому, как он переживает, можно предположить, что эта особа занималась вымогательством, шантажировала даже его самого! Она умерла в присутствии другого вымогателя — вашего мужа Майкла Уэстэрвея. Она жила не по средствам вплоть до самой смерти. Как вы считаете, Фэбриелла, Глэдис Пирсон и Майк Уэстервей составляли шайку шантажистов?
Она беспомощно пожала плечами:
— Вы сбили меня с ног и прошлись по мне, Рик. Я просто ничего не знаю!
— Заплатили ли вы Майку какие-то деньги, прежде чем обратились ко мне?
— Ни цента! — отрезала она.
— Он волнуется из-за пакета. Сначала он считал, что его каким-то образом надула собственная сестрица, вручив пакет мне. Кто-то еще — Луиза обозвала его «приматом» — решил, что он оставил пакет у своей сестры, и обыскал ее квартиру. Мне пришло в голову, не находятся ли в этом пакете те деньги, которые вы дали ему.
— Ни цента, дорогой! — повторила она.
— Драгоценности, украденные Майком, когда он бросил вас на Бермудах… Вы получили за них деньги от страховой компании, не так ли, но его вы не привлекали к ответственности?
