Максим поморщился, силясь вспомнить, зачем ему понадобилась записная книжка. Разбитый «Мерседес»… Справка об аварии…
Он раскрыл книжку на нужной странице и набрал номер.
— Дежурный по Управлению ГАИ Москвы слушает…
— Добрый день. Серов из УЭПа. Мне необходимо связаться с майором Ковалевым, а я никак не могу найти его телефон.
— Минутку. УЭП? Серов? Ждите.
— Майор Ковалев слушает, — раздалось через минуту.
— Здорово, Саня. Это Серов.
— Макс? С ума сойти! Ты откуда?
— С этого света, Саня, с этого. Жив, здоров. А ты как?
— Нормально. Ты куда пропал?
— Долгая история, Саня. Запиши мой домашний телефон. — Максим продиктовал. — Будет время — позвони. У меня к тебе дело, Саня.
— Что, права отняли? Или машину угнали?
— Хуже, Саня. Записывай. — Максим продиктовал предположительное число и месяц. — Все ДТП с иномарками, скрывшимися с места аварии. Хотя погоди…
Уточню. Нет ли в розыске вишневого «Мерседеса»? Где-то в этих числах, вероятно, что-то произошло с вишневым «Мерседесом».
— Не темни, Макс. Если что-нибудь знаешь, подъезжай сюда и колись. Все равно я с тебя теперь не слезу.
— Да не знаю я ничего конкретного, Сань… — Максим понял, что сам себя загнал в угол. Навыки, конечно, теряются. Несколько лет назад он сумел бы сформулировать вопрос так, что никто ни о чем бы не догадался. — Могу тебе твердо обещать: если что-то вскроется, ты первым об этом узнаешь.
— Ладно, верю. — Было очевидно, что Ковалев не очень-то верит старому знакомому. — Жди. Минут через пятнадцать позвоню.
— Телефончик запиши…
— Не надо, дорогой, он у меня на дисплее светится, так что никуда тебе не деться.
Максим откинулся на спинку стула, закинул руки за голову и закрыл глаза. Что за чертовщина? Откуда всплыл вишневый «мерс»? Максим не знал, откуда такая уверенность, однако не сомневался: через этот «Мерседес» можно выйти на что-то важное. Телефонный звонок прервал его размышления.
— Алло, Макс… Это Ковалев. — Голос звучал сухо, почти официально. — Я тут посмотрел… Знаешь, тебе бы лучше подъехать ко мне.
— Что-то серьезное?
— Да уж, друг мой, серьезней некуда. Вишневую иномарку, предположительно, «Мерседес», — разыскиваем и мы, и МУР.
«Только этого мне и не хватало!» — подумал Максим.
— Сегодня я все равно не сумею, — заявил он. — Ты бы рассказал пока, что к чему. Мне бы легче было.
— В то утро, примерно в начале одиннадцатого, на Большой Черкизовской вишневая иномарка сбила ребенка и скрылась с места аварии. Некоторые свидетели утверждали, что это был «Мерседес». Паренек тот, Илюша Зотов, на всю жизнь, наверное, инвалидом останется. А ты мне — сумею… не сумею… Так что сам понимаешь… Жду.
— Да не знаю я, Саня, где эта машина! Поверь, не знаю! Как только что-нибудь выясню, сообщу. Все. Пока. Спасибо.
— Не за что, Макс, не за что. С огнем только не играй, не надо. Ладно, мент?
— Ладно, мусорок.
Максим маленькими глотками пил горячий кофе и пытался разобраться в сложившейся ситуации Все то утро — с девяти до одиннадцати, как минимум, — Бар провел в сауне, и свидетель у него настолько надежный, что надежнее уже и не бывает: сам Максим. Он мог был поклясться чем угодно: никуда Бар не выходил. Поскольку пройти мимо него незамеченным смог бы только человек-невидимка.
Максим невольно ухмыльнулся, представив себе Константина в роли невидимки. Никого вроде бы нет, а мебель вся падает и рушится. Так примерно должно это выглядеть.
Мог ли Костя отдать на время свою машину какому-нибудь приятелю? Теоретически — да. Практически… Практически он скорее удавится, чем позволит кому бы то ни было сесть за руль своего «Мерседеса».
Не тот человек… Костя — он из той породы людей, что готовы за копейку в церкви воздух, извините, испортить.
Может, кто-то угнал его машину, пока он вчерашний бодун из своего тулова выгонял? Опять же: теоретически, конечно, все возможно…
Максим поморщился, представив себе, сколько в этом случае было бы визгу. Это тебе — не смерть друга. Это — серьезно…
А тут еще — авария. Мальчик. Илюша Зотов, кажется. Какая, впрочем, разница? Авария — она всегда авария, независимо от имени, пола и возраста пострадавшего.
Итак, что же получается? А ничего! Ровным счетом ничего не получается.
Сам Бар находился здесь. Это — раз. Машину он не дает никому и никогда. Это — два. Если бы машину угнали, весь фитнесс-центр узнал бы об этом уже через полчаса после Кости, если не раньше. Это — три. Однако кто-то на этой машине ездил, попал в аварию и скрылся с места происшествия в то время, когда хозяин безмятежно потел и алкогольно испарялся. Мало того, хозяин об этом вскоре узнал. И вместо ожидаемого скандала втихаря отогнал машину на ремонт частнику, да еще, наверное, и за свои деньги.
Черт, как же мерзко воняет! Да не в сауне, слава богу… Дело это воняет…
Максим дождался, когда распаренные клиенты с красными физиономиями потянулись к выходу. Заставив их «вождя» расписаться в книге безналичных расчетов, он пошел-таки ремонтировать заднюю стенку гардероба. Простая механическая работа приводит мысли в порядок, а именно в этом Максим нуждался сейчас больше всего.
Все было просто, как кусок хозяйственного мыла. Большая плита ДСП, которая и служила задней стенкой, нижним и верхним срезами вставлялась в направляющие и очень плотно прилегала к настоящей стене. Сделано было все на совесть, и создавалось полное впечатление, что плита крепится непосредственно к несущей стене дома. Сейчас по какой-то причине плита выскочила из направляющих и стояла просто на полу, что почти не было заметно, поскольку нижняя направляющая возвышалась над полом всего-то на восемь-десять сантиметров. Требовалось выдвинуть плиту из-за шкафа, вставить ее в пазы направляющих и задвинуть на место. Тяжеловато, но вполне выполнимо. Максим потянул на себя плиту, поглядел в образовавшуюся брешь и замер. В голове словно что-то взорвалось, и мысли заметались, налетая одна на другую.
За плитой находилась дверь. Обычная металлическая дверь, неизвестно куда ведущая. Конечно, она оказалась заперта.
Максим работал в фитнесс-центре не с первого дня и, естественно, не знал об этой двери. Он попытался представить себе план здания и пришел к выводу, что дверь эта выводит на лестницу черного хода. У кого ключ? Максим усмехнулся. Глупо задавать себе вопросы, заранее зная ответы на них. Строительством центра — он знал это точно — руководил Баргузов. Ключ, конечно, у него. Значит…
Все вставало на свои места. И мнимый «угон» машины, и «телефонный» разговор, звучавший как магнитофонная запись (как же еще может звучать магнитофонная запись?), и…
Максим утер рукавом пот со лба, встал и после недолгих мучений задвинул плиту на место. Посмотрел на плоды своих трудов, удовлетворенно хмыкнул и направился к телефону.
Посоветоваться бы с кем-нибудь, кто поумнее.
Максим набрал номер и, подождав, когда на том конце снимут трубку, проговорил:
— Следователя Петелина, пожалуйста.
— Минутку. — Послышалась возня, какие-то вопросы, разговоры… — Его сегодня не будет. А кто спрашивает?
— Этот вопрос или задают сразу, или не задают вообще. Максим Серов.
— Ясно. Если я его разыщу, куда вам звонить?
— У него есть все мои координаты. Попросите его, пожалуйста, связаться со мной побыстрее. Боюсь, что это очень срочно. — Максим ожидал услышать какие-нибудь заверения, обещания, но на другом конце провода просто повесили трубку. Чуткость — отличительная черта работников правоохранительных органов.
Не вредно, кстати, проверить, вернулся ли Константин из-за границы. Или, может быть, решил остаться на каком-нибудь Кипре полномочным представителем фитнесс-центра «Три толстяка»..? Максим позвонил сначала Косте домой, потом — на мобильный. И везде — тишина…
Худое, бледное лицо Илюшки… Огромные глаза, полные — не боли, нет, боль стала уже частью его самого — надежды… Глаза его говорили… Нет, кричали: «Мамочка, ведь все будет хорошо, правда?»
Сергей, осунувшийся, серьезный, чмокнул жену в щеку, пробурчал: «Ладно, мать, не хнычь. Все сделаем, как надо. Вернемся как новенькие!»
Татьяна утерла слезы, затушила сигарету и придирчиво осмотрела хозяйский гардероб. Вот этот костюм, шелковый, цвета «электрик», она, кажется, так и не успела прогладить. Татьяна сняла костюм с вешалки и разложила на диване.
В прихожей хлопнула дверь, и в комнату вошел Константин. Он катил за собой огромный чемодан на колесиках. Оставив чемодан у двери, он раскинул руки в стороны и пропел с дурацкой ухмылкой:
— Ужель та самая Татьяна? Здорово! Как дела? Даем стране угля?
— С приездом, Константин Михайлович. Как отдохнули? «Сказать? не сказать?»
