Кристина вошла. Комната ей понравилась. Все культурно, чистенько. Правда, свету маловато. Но это так устроен дом, что в комнате одно-единственное окно.
– Это твоя гостиная?
– Нет. Это кухня. Садись к столу, – предложил Валентин и тут же спросил: – Ты говорила, любишь яблоки. Хочешь я угощу тебя такими яблоками, каких ты никогда не пробовала?
– Да вроде еще рановато их есть, – засомневалась Кристина. Но Валентин не отступал.
– У моей хозяйки растут в саду прекрасные ранние сорта. Уверяю, тебе понравятся. Я сейчас. Ты посиди, – сказал Валентин и, схватив пустую тарелку, выбежал из дома.
От скуки Кристина решила осмотреть дом. Не сидеть же просто так и таращиться в окно.
В коридоре была еще одна дверь, мимо которой они прошли. Теперь Кристина вернулась к ней и открыла, заглянула в комнату.
Эта комната была совсем маленькой, с узеньким окошком. Кровать, два стула, шкаф с книгами и гардероб. Догадалась – это спальня, причем не кого-нибудь, а Валентина.
«Посмотрим, как он живет», – подумала она и вошла.
Здесь тоже все было аккуратненько и чистенько. Чистота всегда нравилась Кристине. Она говорила о культуре человека. И сейчас Кристина подумала: «А он молодец. Хозяйственный мужик».
Кровать стояла в углу. Кристина подошла и уже хотела прилечь на нее, но посмотрела на стену, над спинкой, и увидела фотографию девушки, приколотую кнопкой.
Из-за густого сада свет в эту комнату проникал слабо. Но что-то уж слишком знакомое показалось ей в облике девушки.
Кристина залезла на кровать, чтобы рассмотреть получше, и чуть не вскрикнула. Вовремя зажала рукой рот, испуганно оглянулась на дверь.
Валентин был еще в саду.
Это была фотография Олеськи.
– Олесенька! Сестричка моя милая, – тихо прошептала Кристина, боясь, что Валентин ее услышит.
Рядом с кроватью на тумбочке лежала опасная бритва в футляре.
– Он… – Страшная догадка пришла к ней, и она побоялась докончить начатую фразу, только подумала: «Он убил Олеську. Это тот человек, про которого говорили в милиции. Он убивает девушек. И привез меня сюда…»
Сердце у Кристины сжалось. Она выглянула в окно, увидела, что он еще в саду, выбирает яблоки.
Сама не зная как, она вдруг очутилась в длиннющем коридоре. Сознание будто на миг оставило ее, и вот вернулось только сейчас, в этом коридоре. И она, путаясь в мыслях и словах, спросила у себя:
«Что мне теперь делать? Он не отпустит меня живой».
Кристина еще раз взглянула на фотографию Олеськи.
Это была та фотография, которую она отдала Игорю Борисову. После его смерти милиционеры не нашли этой фотки.
«Он – убийца», – думала Кристина, не зная, как ей выбраться отсюда, чтобы он не заметил.
Она открыла какую-то дверь и вошла.
Такая же маленькая комната, как его спальня. Грязное окно в паутине почти не пропускает сюда дневной свет.
И запах. Кристина не могла понять, чем так воняет. Грязный пол. Бурые пятна въелись в дощатые половицы.
– Что это? – Она поморщилась, подошла к кровати и тут же боязливо попятилась к двери.
На обеих спинках железной кровати висели обрывки веревок, которыми мучитель привязывал руки и ноги своим жертвам. И матрас из мешковины был весь в засохшей крови.
Кристина выскочила из комнаты. Очутившись в коридоре, помчалась назад. Надо найти выход и немедленно бежать отсюда, пока он не вернулся. Но, едва приоткрыв входную дверь, Кристина увидела, что Валентин возвращается. Идет по тропинке, что-то негромко насвистывая.
«Боже мой! Я пропала. Что делать? Где спрятаться?»
В конце коридора была еще какая-то дверь, низкая, оклеенная грязными обоями. Сперва Кристина ее не заметила, но теперь…
«Наверное, это чулан, – решила она и, открыв ее, влетела в темноту, очутившись в подполе. Закрыла дверь, прижалась к ней, шарила в темноте рукой.
Хоть бы какой запор. Закрыться, не дать ему войти.
«Запах. Опять чем-то воняет», – она почувствовала тошнотворный запах, исходивший из глубины подпола.
«Вот занесло же меня», – подумала она, решив, что можно было найти укрытие получше. Хотя как найдешь? В этой суматохе, спешке. Входная дверь осталась приоткрытой. Возможно, он подумает, что она выбежала из дома, кинется искать ее снаружи, а ей тем временем удастся выбраться из этого ужасного места.
На всякий случай, чтобы не упасть, Кристина в темноте пошарила ногой перед собой.
Ступенька. Одна. Другая. Она их нашарила носком туфли. Сосчитала. Пять. И кажется, есть еще. Наступала на них осторожно.
В фундаменте было сделано маленькое окно. Такое, что через него едва протиснется кошка. Хотя кошки, кажется, сюда давно не залезали. Зато вовсю хозяйничали пауки, затянув маленькое пространство света паутиной.
Узенькая полоска тусклого света чуть проникала в подпол через это окошко. Его было явно недостаточно, чтобы хоть как-то ориентироваться в подпольной темноте.
«Он найдет меня здесь. Обязательно найдет. Дура! Ну зачем я забралась сюда?»
Было страшно находиться здесь, понимая, что убийца обязательно будет искать ее. Но другого выхода она не видела в этой ситуации.
Кричать, звать на помощь?
Там, на стройплощадке, нет людей. Вспомнила, сегодня же выходной. И чуть не разрыдалась от досады, что так глупо попала в западню, да еще и сама же захлопнула клетку.
Вдруг входная дверь в дом открылась. Кристина услышала неприятный визжащий звук петель и затаилась, даже боясь дышать.
И шаги по дощатым половицам. Шаг. Другой, третий…
И вдруг шаги стихли. Он словно почувствовал, что она спряталась, замер, вслушиваясь в тишину. Потом позвал:
– Кристина! Девочка моя!
Она не отозвалась из кухни, и это его сразу насторожило.
Тарелка с яблоками упала на пол. И яблоки покатились по половицам.
«Все. Сейчас он будет меня искать», – подумала Кристина и услышала, как он метнулся в кухню, сшибая все на своем пути. Стулья, еще что-то.
– Кристина! – заорал он зверем. – Ты где? Сучка! Все равно ты не уйдешь от меня. Лучше выходи. Облегчишь свою смерть. Я найду тебя. Слышишь? Найду! – Он бросился искать ее по комнатам.
И Кристина слышала его тяжелый топот по половицам.
Для верности он даже выскочил из дома, осмотрелся.
Машина стояла на месте. А куда она денется без машины? Он был уверен, что его девочка в доме, и запер дверь.
Кристина осторожно шагнула с последней ступеньки на земляной пол и почувствовала, как каблуки туфель стали проваливаться. Попыталась себя успокоить.
«Может, он не догадается искать меня здесь? Но чем же все-таки так ужасно воняет?» Она медленно двигалась в темноте.
Теперь надо подойти к этому проклятому окошку, чтобы там хоть немного оглядеться.
Она выставила вперед руки на тот случай, если споткнется обо что-то и упадет в этой ужасной темноте.
Подпол оказался огромным, во весь ее рост. Кристина и не предполагала, что в нем можно передвигаться не наклоняясь. И всего одно малюсенькое окошечко. Как неудобно и почти ничегошеньки не видно.
Она слышала над собой топот его ботинок, хлопанье дверей и голос. Теперь даже голос стал другой. Будто насмешливый – он знал, ей не уйти.
– Кристина! Ну где же ты! Выходи, дурочка! Сучка, я тебя сейчас найду, и тебе будет больно. Знаешь, как я умею наказывать непослушных девчонок? Сначала я привязываю их к кровати… Иди. Я расскажу тебе.
«Чокнутый псих!» – Кристина шарахалась в темноте от его голоса, словно он был не там, наверху, а уже тут, в подполе.
Зажимая рукой рот, чтоб не вырвало, она приблизилась к узкой щели в кирпичах. От вонищи кружилась голова. Но Кристина держалась. Может, здесь станет хоть немного легче дышать. Все-таки воздух с улицы должен проникать сюда.
Шаг. Еще один.
Вот это проклятое кошачье окно. Ах, если бы оно было большим, чтобы через него можно было пролезть.
«Мухи. – Кристина услышала их назойливое гудение и увидела рой. – Почему столько мух?»
Она наклонилась.
Что-то лежало под ногами. Большое, мягкое.
Кристина посмотрела.
Еще и еще. Плохо видно из-за этой проклятой темноты. И она не может рассмотреть. А мухи могут. Они видят, прекрасно ориентируясь в темноте, и летят туда, вниз, на это большое и мягкое.
«Да что же это там?» Кристина наклонилась еще ниже, глянула и увидела Жанку.
Жанка лежала, прислонившись спиной к заплесневелой стене фундамента, неестественно запрокинув голову.
Мухи с отвратительным жужжанием вгрызались в окровавленную рану на горле.
А рядом еще трупы.
Кристина увидела труп бородатого мужчины и рядом с ним труп старухи. Были и еще трупы, но Кристина не стала рассматривать их. Было противно и страшно вот так оказаться среди них.
Так вот откуда шел этот отвратительный запах. От разлагающихся тел. И где-то тут среди этого трупного месива – Олеська. Ее Олеська.
