Ознакомительная версия.
— Вы ему верите?
— А зачем ему врать?
Михаил надолго задумался, по-прежнему глядя в окно. А я порадовалась, что могу говорить о происшедшем. До этого мгновения я и не подозревала, как мне это было необходимо — рассказать и хоть частично переложить тяжелую ношу на чужие плечи.
— Значит, так, — кивнул Михаил. — Что мы имеем: убийство моего брата и исчезновение вашей подруги. Интуиция подсказывает мне, что эти события как-то связаны.
— Как? — удивилась я.
— Машина. А что, если они, я имею в виду убийц, вышли на вашу подругу, зная номер машины?
— А зачем им машина? — не поняла я.
— Не машина, а подруга. Они считают именно ее свидетельницей убийства Сережи.
— А меня они кем считают? — Я рассказала о ночном происшествии в парке и о сегодняшнем падении с горы напомнила. Михаил задумался.
— Да, путаница какая-то, — согласился он нехотя через пару минут. — И все же стоит разработать версию, что убийство и исчезновение связаны, тогда есть шанс найти убийц Сережи, в противном случае его убийство скорее всего окажется в категории нераскрытых.
— Мы поедем в милицию? — вздохнув, спросила я, заранее приходя в ужас от возможных вопросов, повесток и прочего.
— Нет, — твердо заявил Михаил. — Этим я займусь сам. Так надежней.
Конечно, ему видней, но у меня были некоторые сомнения.
Мы остановились возле моего подъезда и вместе поднялись в квартиру. Выпили кофе, устроились в креслах напротив друг друга и разработали план операции. То есть это Михаил разрабатывал, а я слушала и кивала.
— Первое: выясним, что это за джип с двумя трупами, убийц на поляне было трое, трупов два, логично предположить, что некто третий заметает следы. Второе: еще раз посетим дачу вашей подруги и все там тщательно осмотрим. Третье: прощупаем ее любовника, вполне возможно, что ему известно гораздо больше, чем он утверждает.
Я трижды кивнула, но по ведению следствия имела свое мнение: по-моему, первое, что надлежало выяснить, — мотив убийства его брата и, соответственно, исчезновения (точнее, похищения Альки, к этой мысли я склонялась все больше и больше), по крайней мере, все известные мне сыщики, всегда начинали с этого, поэтому дождавшись, когда Михаил закончит, я задала свой вопрос:
— А чем занимался Сережа?
— Работал в одной фирме, называется «Дана», продавал компьютеры и прочую технику.
— Ясно. Я вот о чем думаю: они его преследовали, а когда схватили, то просто застрелили, понимаете? Не ограбили, не допрашивали, ничего не требовали, а убили. Должна же быть какая-то причина для этого?
— Должна, — вздохнул Михаил и вроде бы что-то собрался добавить, но в этот момент в дверь позвонили, и я пошла открывать.
На пороге стоял Витька. Постарел он лет на десять, был небрит, одет небрежно, под глазами круги, а на меня смотрел с такой мукой, что я едва не разревелась.
— Ничего? — спросил он обреченно.
Я покачала головой. Он прошел в кухню, сел на стул и стал смотреть в стену. Может, зря я к нему так плохо относилась? Альку он любит и страдает по-настоящему…
— Как дела? — не очень удачно поинтересовалась я, он пожал плечами.
— Мне ее очень недостает. Ночью не могу уснуть. Кажется, по дому бродит беда.
— Может, тебе пожить у друзей? — неуверенно предложила я.
— Ко мне сестра приехала, Тамара, — вздохнул он. — Подготавливает меня…
— Что?
— Потихоньку подготавливает… Надо держаться и все такое… А ты как думаешь?
— Я думаю, хоронить человека раньше времени ни к, чему.
— Да… — вроде бы согласился он, тяжело поднялся и направился к двери, я пошла его проводить. Уже на улице Витька вдруг сказал, как видно, только что вспомнив: — Мою машину нашли. Вдребезги разбитую, какой-то кретин свалился на ней с обрыва и угодил в болото. Один багажник торчал.
— А кретин был в машине? — ужаснулась я.
— Наверное. В кабине пусто. Только ведь она гармошкой сложилась. Вряд ли он выжил. А предположить, что кто-то ее столкнул с обрыва просто так, по-моему, глупо, она же денег стоит.
— Да… — согласилась я и попросила: — Витя, ты не мог бы для меня узнать кое-что? О фирме «Дана», что это вообще такое и чем там заняты люди?
— А зачем тебе? — заинтересовался Витька. — Это имеет какое-то отношение к Альке?
— Это имеет отношение к моему другу. Узнаешь?
— Узнаю, — кивнул он и, непривычно сутулясь, побрел по улице, а я вернулась в квартиру.
Михаил стоял и смотрел в окно.
— Это ее муж?
— Да. Нашли его машину. В ночь со среды на четверг, в ней вроде бы что-то искали, по крайней мере так кажется Витьке, а днем ее вовсе угнали, когда он зашел перекусить в кафе. Витька говорит, машину разбили в лепешку.
— Думаете, это связано с исчезновением вашей подруги?
— Я вам, Миша, честно скажу. Уже не знаю, что и думать.
— Таня, а записка, которую вам оставила подруга, у вас не сохранилась?
— Сейчас посмотрю, должна быть в вазе, на холодильнике. — Записка точно была в вазе. — Вот.
Он взглянул и сказал:
— Даты нет.
— Да… Более того, я даже не уверена, что написана она в четверг, а не в среду. — Михаил нахмурился, а я пояснила: — В четверг я нашла ее на полу, вот здесь… Но она могла упасть туда в среду, и я ее просто не заметила.
— Но машину вы перегнали, и она исчезла со стоянки?
— Да.
— А та машина, которую нашли сегодня?
— Эта Витькина. У него был «Фольксваген», у Альки «Ауди». Слушайте, а вдруг ее почерк подделали? — озарило меня. — Кому-то понадобилось запутать все еще больше, и мне оставили записку. Можно проверить, действительно ее Алька писала или нет?
— Конечно. У вас есть ее письма?
Я стала копаться в «темнушке» и в одной из коробок обнаружила Алькины письма. Михаил взял письма и записку, аккуратно свернул и сунул в карман.
— Едем на дачу, — заявил он. — Далеко это?
— Не очень.
Мы вышли, загрузились в Мишину «девятку» и отправились в Лапино.
— Сначала лучше заехать к соседям, — предложила я, когда мы свернули с шоссе. — Предупредить, чтобы не беспокоились. Они за дачей приглядывали и собаку кормили, пока Норд не пропал.
Дома был один Василий Кузьмич, мы погоревали о Норде, удивляясь, куда он мог запропасть, я сказала, что заехала забрать сумку, которую оставила в прошлый раз, и вернулась в машину.
— Дом на отшибе, — заметил Михаил, когда мы притормозили возле ворот. — Место тихое…
Ключ по-прежнему висел на собачьей конуре, я открыла дверь и устроила Михаилу экскурсию. Он тщательно все осмотрел, потратив на это не меньше часа. Поразмышляв немного, я показала ему тайник. Михаил высыпал из папки на кровать письма и фотографии и принялся все это изучать. Я стояла возле окна, пялилась на сосны и думала о том, что могло произойти с Алькой.
— Таня, взгляните…
Я вздрогнула и торопливо подошла к кровати, Михаил протянул мне фотографию, точнее, ее часть. На фотографии была Алька, смеющаяся, возбужденная и, по-моему, пьяная. На второй половине фотографии, которая по неведомой причине отсутствовала, безусловно, был мужчина: рука его лежала на Алькином бедре. Еще виднелся кусочек плеча в красной рубахе или футболке.
— Что скажете? — спросил Михаил.
Я пожала плечами:
— Люди поссорились, Алька разрезала фотографию и ту часть, где изображен бывший возлюбленный, выбросила. Обычное дело.
— Да, если фотографию разрезала ваша подруга.
— Выдумаете…
— Я думаю, вполне возможно, кто-то очень не хотел, чтобы его лицо попалось нам на глаза.
— Нам? — прямо-таки потряслась я, а справившись с дыханием, добавила с недоумением: — Логичнее было бы уничтожить всю фотографию.
— Возможно. Если не возражаете, я возьму ее с собой.
— Возьмите, — вздохнула я.
Мы убрали папку, еще раз тщательно осмотрели весь дом и даже попытались отыскать — пропавшие колготки — разумеется, безуспешно.
Не знаю, на что рассчитывал Михаил, но наш визит на дачу явно разочаровал его.
Мы вернулись в город и поехали на квартиру Сережи.
— Хочу поискать у него, — пояснил Михаил. — Может, найдем какую-то зацепку.
Не скажу, что роль сыщика особенно меня привлекала. Однако Альку я хотела найти во что бы то ни стало, а Мишино присутствие меня успокаивало.
Мы въехали во двор двенадцатиэтажки, показавшийся мне смутно знакомым. Дальше было еще интереснее: на лифте поднялись на шестой этаж и встали возле двери, обитой деревянными рейками. Конечно, в городе полно таких дверей, но я вдруг решила, что когда-то была здесь.
Сама квартира никаких воспоминаний не вызвала, и я подумала, что ошиблась. По просьбе Миши села на диван, а мой спутник устроил в квартире форменный обыск, причем явно нервничал. Очень скоро его поиски увенчались успехом: он держал в руках половинку фотографии.
Сережа в красной рубашке весело смеялся в объектив. Мы сложили две половинки — и сомнения отпали: Сережа и Алька знали друг друга, более того, они явно были любовниками.
Ознакомительная версия.
