Андрей повесил трубку, вышел из будки и кивнул Шварцу:
– Все в порядке, езжай к Гордеевой, а утром сосранья с ней вместе в Сосново, на дачу… Ты там осторожнее… Мало ли что… Ты поглядывай…
Вихренко, которого Обнорский все же в поезде посвятил вкратце в историю похищенной из Эрмитажа «Эгины», кивнул и легко похлопал себя по левому боку:
– Не бзди, все будет ништяк!
– Сплюнь! – испуганно посоветовал Серегин.
Шварц улыбнулся и трижды сплюнул через плечо…
Они вместе спустились в метро – им нужно было на одну и ту же ветку, только Андрей выходил на «Площади Ленина», а Шварцу предстояло ехать до «Площади Мужества»…
Выйдя из вагона, Обнорский помахал Сергею рукой – тот улыбнулся в ответ, двери закрылись, и электропоезд с гулом втянулся в тоннель. Андрей пошел к эскалатору, не понимая, почему у него так защемило сердце от прощальной улыбки Шварца…
Он шел к Лиде Поспеловой и готовился к тому, что она не пустит его в свою квартиру. Как ни крути, а он обманул ее, сбежав в Москву…
Лида открыла дверь сразу после звонка, будто специально ждала в прихожей.
– Ты?
– Я.
Обнорский шагнул в квартиру и попытался обнять женщину, но она вырвалась из его рук, отскочив к кухне.
– Ты… Как ты мог? Я не знала, что и думать!
– Лида… – Андрей закрыл за собой дверь и привалился к ней спиной. – Завтра ты все поймешь. Уже все… Я нашел того человека, которого искал. Подожди немного… Всего несколько часов осталось… Меня ищут?
Поспелова смотрела на него с каким-то непонятным выражением в глазах, тяжело дышала и теребила узенький поясок халатика.
– Ты… Что ты со мной делаешь? Воронцовой[109] из меня не получится, я тебе сразу говорю!
– Лидушка… – вымученно улыбнулся Обнорский. – Так ведь и я не Червонец… Ну что ты? Скажи – меня ищут?
Поспелова долго не отвечала, потом тяжело вздохнула и покачала головой:
– Не знаю… Сторожевки вроде бы на тебя не ставили. Но мне звонили из ОРБ, просили повестку тебе по месту жительства направить… На допрос тебя вызвать… С предупреждением об ответственности в случае неявки… У них к тебе, как там выразились, оперативный интерес имеется… Господи… Я же не имею права тебе это говорить!
Поспелова закрыла лицо руками, а Обнорский жестко спросил:
– Кто звонил? Колбасов?
Лида молча кивнула. Андрей усмехнулся:
– Ничего… Завтра все закончится… Должен же у всей этой истории с живописью конец быть. Завтра… Завтра, Лида, у меня будет большая пресс-конференция… И ты все поймешь… А сейчас – прости меня за наглость, но я очень хочу есть. И еще я хочу спать. С тобой.
Поспелова покраснела, отвернулась и пошла готовить Андрею на скорую руку что-нибудь поесть. Обнорский разулся, снял куртку и, зайдя в кухню, сел за стол. Он очень устал, глаза закрывались сами собой, он прижался затылком к стене и то ли прошептал, то ли подумал: «Завтра… Завтра все должно кончиться…»
Бывший подполковник КГБ, которого лишь немногие люди в окружении Антибиотика знали как «начальника контрразведки», тоже надеялся, что вся история с «Эгиной» закончится в субботу. Но его надежда базировалась, естественно, на совершенно других, нежели у Обнорского, соображениях…
Дело в том, что Череп, помимо прочих весьма ценимых Антибиотиком достоинств, обладал невероятной интуицией и острым аналитическим умом. Когда произошло убийство Лебедевой, он, пожалуй, был единственным из команды Виктора Палыча, кто заподозрил, что в данном случае имела место быть «ошибка в объекте» и именно из-за этого замученная женщина не выдала никакой информации о картине… Сомнениями своими Череп делиться ни с кем не стал – сказалась комитетская школа, приучившая его не торопиться с выводами и уж тем более с докладами начальству по поводу имеющихся мнений… Бывший комитетчик взялся еще раз за исходные, базовые данные о гипотетической жене Барона – те самые, которые запомнил и передал Ващанову Колбасов. Если отбросить всю шелуху, позиций было только две – женщину зовут Ириной, и по профессии она искусствовед. Подумав, Череп вычислил третью примету – Обнорский пошел после похорон Барона не куда-то, а в Эрмитаж… И вышел там на Лебедеву… Может быть, журналист сам ошибся?.. Ирина, искусствовед, Эрмитаж… Но почему именно Лебедева?.. На всякий случай Череп решил проверить всех Ирин-искусствоведов во всех крупнейших музеях города. Таких женщин оказалось несколько десятков, а если быть точным – сорок три «единицы». Проверить нужно было каждую, но экс-подполковника не пугала кропотливая работа. Несколько дней он потратил на получение фотографий и объективок на женщин, и тут ему просто повезло. Повезло? Но удача, как известно, приходит к тем, кто ее добивается…
На похоронах Барона велась скрытая видеозапись всех, кто пришел на могилу Михеева. Потом попавшие в кадр делились на категории и отрабатывались – сначала методом исключения, потом путем установки личности… Нескольких отфиксированных человек идентифицировать не удалось. Одной из таких отфиксированных, но не установленных и оказалась Ирина Васильевна Гордеева, сотрудница Эрмитажа, – она попала в объектив, хотя непосредственно к могиле не приближалась… Череп даже, просматривая видеозапись буквально по кадрику, посчитал ее случайной фигурой, но профессионально запомнил лицо…
Экс-комитетчик доверял своей интуиции и поэтому, сличая изображение женщины на кладбище и фотографию из личного дела Гордеевой, понял, что попал в точку… Но и после этого открытия не стал он спешить с докладом Антибиотику. Вместо этого он поставил квартиру Ирины Васильевны на «технический контроль», но, к его сожалению, сама Гордеева находилась в Москве в командировке… В пятницу она вернулась, и Череп подогнал к ее дому еще и пару человек для наружного наблюдения, приказав немедленно сообщить ему, если будет что-то интересное… Бывший чекист не хотел рисковать, ему нужен был верняк; Палыч прав – слишком много проколов в последние месяцы, а все из-за того, что жалели время на более тщательное изучение объектов… В десять вечера в пятницу на Черепа свалилась убойная информация – Гордеевой звонил некий вернувшийся из Москвы парень, который направил к женщине своего дружка и договаривался о поездке на следующий день к ней на дачу в Сосново, чтобы что-то там забрать… Так вот, этот звонивший представился Серегиным…
В таком раскладе уже никакими совпадениями не пахло. Череп немедленно попытался связаться с Антибиотиком, но поймать Виктора Палыча ему не удалось – старик как раз собирался съездить на уик-энд в Финляндию, видимо, его машина уже вышла за пределы радиуса действия радиотелефона… Надо было действовать самому. Тщательно все взвесив, Череп решил, во-первых, сформировать бригаду из четырех-пяти человек и сориентировать их на захват «Эгины» и ликвидацию Гордеевой, Серегина и неизвестного Сережи, а во-вторых – срочно связаться с Ващановым и напрячь его на оперативное прикрытие в случае возникновения каких-либо осложнений. В свое время Виктор Палыч показывал Черепа и Ващанова друг другу, но они никогда не контачили напрямую, поэтому на уговоры Геннадия Петровича ушло много времени: действующий подполковник, в отличие от бывшего, трясся как осиновый лист, боялся подставы и провокаций и вообще показался экс-комитетчику очень… э-э-э-э… неадекватным. Однако положительный результат все же был достигнут: Череп с Ващановым простились в 23.00 во дворике дома Геннадия Петровича – Ващанов согласился беседовать только на улице.
Формирование группы сопровождения и захвата тоже не обошлось без проблем. Как назло, Череп сам разрешил оттянуться пару дней самым своим проверенным бойцам. Они ведь тоже должны были иногда отдыхать по-людски. Антибиотик, кстати, не раз повторял: «Людей беречь надо, к живому человеку запчастей не купишь». Братки попадали в норы, не забыв отключить радиотелефоны. В результате акцию пришлось поручать группе некоего Ганса – это был далеко не лучший вариант, но за отсутствием гербовой пишут, как известно, на простой…
Ганса Череп инструктировал лично и отдельно от его людей. Инструкции были просты: принять утром в субботу от бригады наружного наблюдения два объекта – мужчину и женщину; сопроводить их (видимо, на электричке) до дачи женщины (точное местонахождение дачи неизвестно, предположительно – поселок Сосново), там дождаться, пока к ним присоединится второй мужчина, журналист по фамилии Серегин, и произвести захват всех троих. Далее: мужчин ликвидировать, женщину допросить на предмет выдачи картины под названием «Эгина»…
По уму, конечно, нужно было бы дать этим троим возможность взять картину из тайника и выйти с нею из дома и только тогда брать их, но… Субботний день, народ на улице… Да и Ганс этот – не высшего класса профи… Вечная беда с исполнителями – толковый исполнитель, кстати говоря, ценен иногда не меньше аналитика. Классных профессионалов по грязной работе не так уж и много…
