— Хотите сказать, что ее гипнотизировали и раньше?
— Возможно, но это не является бесспорным доказательством.
Он снова приложился к стакану.
— Вы не подумайте, что я искал предлога спуститься сюда и выпить… Если этот опыт с щелчком пальцами сработает, это по меньшей мере докажет, что телефонный звонок имел ту же цель.
— Точно, — согласился я. — А что еще?
Он нахмурился:.
— Я снова ее загипнотизирую. Будем надеяться, что он не окажет на нее слишком сильное воздействие. Я бы предпочел, чтобы вы сами услышали ее ответы, а не узнали о них от меня.
Я взглянул на часы:
— Прошло уже десять минут.
— Возвращаемся.
— Теперь я в точности знаю, что испытывает продюсер перед поднятием занавеса в вечер премьеры!
Мы снова поднялись наверх в комнату Элайн, и почти с точностью до секунды, по истечении пятнадцатиминутного срока, она открыла глаза.
Пару раз моргнув, она улыбнулась:
— Хэлло, Стив, Ларри. Что вы тут делаете?
— Мы просто заглянули на секунду, чтобы поздороваться, — пробормотал Стив, — и уже совсем было решили ретироваться, боясь вас потревожить.
— Не уходите! — Она села, сладко потянулась, подняла руки над головой. — Я прекрасно себя чувствую. Даже не помню, как я заснула, но, очевидно, так велел доктор.
Энгстед умудрился мне подмигнуть, когда она смущенно взглянула на него.
— Ох! Извините, Стив, я только что вспомнила, что вы хотели со мной о чем-то поговорить. Надеюсь, ничего срочного?
— Ничего важного, — поспешил он ее успокоить. — Я ужасно рад, что вы хорошо себя чувствуете, Элайн.
Он повернул голову ко мне, вопросительно приподняв брови.
— Почему бы и нет? — сказал я.
— Вы правы, Ларри. Сейчас самое время.
Он поднял правую руку, чтобы щелкнуть пальцами.
Внезапно заговорила Элайн:
— Сейчас самое время!
Она выговаривала каждое слово медленно и старательно, как будто английский язык был для нее иностранным.
— Что? — Энгстед растерянно уставился на нее.
— Сейчас самое время, — повторила она, — я должна подготовиться.
Она поднялась с кровати, ее пальцы принялись торопливо расстегивать пуговицы на блузке. Мы смотрели с открытыми ртами, как она швырнула ее на кровать, затем расстегнула молнию на юбке и позволила ей упасть на пол.
— Элайн! — хриплым голосом воскликнул Энгстед. — Что вы делаете?
— Они ждут, — каким-то невыразительным голосом ответила она. — Сейчас самое время.
Она сняла сначала бюстгальтер, обнажив маленькие острые груди, затем быстро стянула трусики.
Энгстед издал какой-то полузадушенный звук. Когда я оглянулся на него, то увидел, что он уставился на нагое тело девушки остекленевшим взглядом. Зубы у него были так крепко сжаты, что при вдохе он с легким свистом втягивал сквозь них в себя воздух. На лбу выступила испарина.
Элайн же вела себя так, будто в комнате не было посторонних. Она подбежала к гардеробу, достала из него белую прозрачную ночную рубашку и надела на себя, затем пригладила ее на своем гибком теле.
Эффект был необыкновенно эротическим, и бедняга Энгстед громко застонал.
Я стоял спиной к двери и не сдвинулся с места, когда она направилась прямо на меня, остановилась передо мной и посмотрела на меня ничего не выражающими глазами.
— Пожалуйста, отойдите в сторону, — сказала она равнодушно. — Этой ночью я стану невестой Великого Козерога. Ковен ожидает меня внизу у озера, мне надо спешить, чтобы они успели подготовить меня к церемонии.
— Элайн! — произнес я резким голосом. — Проснитесь! Вы грезите!
— Вы должны пропустить меня!
Ее глаза смотрели на меня тем же невыразительным взглядом, затем она подняла обе руки и сжала ими мое горло.
— Стив! — прохрипел я, крепко ухватив ее за руки. — Щелкайте же пальцами скорее.
— Что? — Он захлопал глазами. — Что вы сказали?
С большим трудом мне удалось оторвать пальцы Элайн от моей шеи.
— Щелкайте же пальцами, черт подери! — завопил я.
Его глаза приняли нормальное выражение, он поднял правую руку и щелкнул пальцами. Я отпустил запястья девушки, ее руки бессильно упали вдоль тела.
— Ларри? — Она тепло улыбнулась мне. — Вы слышите оркестр? Они играют мой самый любимый вальс! Доставьте мне удовольствие — потанцуйте со мной.
Характерным жестом она подняла обе руки, но тут же снова опустила их.
— Почему я это сказала? — Голос у нее дрогнул. — Нет никакого оркестра, да и вальс я никогда не танцевала…
Она медленно попятилась назад и только сейчас заметила, что на ней только ночная рубашка.
— Что здесь происходит? — На мгновение она зажала ладошкой рот. — Почему среди бела дня я одета в ночную рубашку? И что вы оба делаете в моей комнате?
Потом она перевела взгляд на брошенную в беспорядке одежду и ахнула.
— Все в порядке, Элайн! — пробормотал Энгстед. — Поверьте мне, все в полном порядке. Вы не сделали ничего дурного, так что не смущайтесь.
Она расправила на кровати покрывало и торопливо юркнула под него. Затем уткнулась носом в подушку и расплакалась.
— Ларри… — Голос Энгстеда звучал растерянно. — Прошу вас спуститься вниз.
— Разумеется!
Я был счастлив поскорее выскочить из комнаты.
Прошло не менее двадцати минут, прежде чем Стив присоединился ко мне. Я наблюдал за тем, как он направился к бару, и понял, что мы, пожалуй, переусердствовали по части спиртного.
— Ух! — Он шумно выдохнул после первого глотка. — Я подумал, что мне просто необходим этот последний стаканчик, но… братец ты мой!
— Как сейчас Элайн?
— Сильно взволнована и расстроена… — Он сделал второй глоток. — В первый момент перепугалась, подумала, что теряет рассудок. Вполне естественно в подобной ситуации… — В его голосе звучала горечь. — Мне удалось ее успокоить, Ларри. Она больше не плачет, и я бы сказал, что подавил истерику, но в любой момент она может снова начаться.
— Черт подери, что произошло?
— Мне пришлось действовать как великому гипнотизеру и продемонстрировать свою силу. Таким образом я взвел курок у нее в мозгу, а когда щелкнул пальцами, этот звук привел его в действие. Но только кто-то еще до меня взвел другой курок, я же случайно нажал на него.
— И раздался выстрел?
— Совершенно верно. — Он энергично закивал. — Все это было для меня настолько неожиданно, что я буквально остолбенел. Единственное, на что был способен «великий психиатр», — это стоять с открытым от удивления ртом. И я вам бесконечно благодарен, что вы не растерялись и приказали мне сделать то, что было задумано.
— Я обычно быстрее соображаю, — сказал я без ложной скромности, — в особенности когда кто-то пытается меня задушить.
— Нам еще повезло, что она вообще не полезла на стену, когда у нее наступило прозрение, — буркнул Энгстед. — Сначала эффект второго спущенного курка. Затем неожиданное возвращение к нормальному состоянию, осознание того, что она говорила вам ерунду, причем на ней только прозрачная рубашка среди бела дня. В комнате у нее двое мужчин, а ее нижнее белье разбросано по полу. Нет, нам повезло, что она окончательно не помешалась!
— Что вы ей сказали?
— Правду. — Он сердито нахмурился. — Что другое, черт побери, я мог ей сказать? Лучше объяснить все, как было, не так ли? Это также доказывает, что девушку гипнотизировала ее сестра, причем не один раз. У Айрис были планы сделать из нее своего рода ритуальную жертву на очередном шабаше, или, как они его называют, ковене, который должен состояться где-то на берегу озера. Понятно, что подобное открытие не показалось Элайн особенно утешительным.
— Так что же мы теперь предпримем? — нетерпеливо спросил я.
— Я сказал, чтобы она уехала. Мы смогли бы отвезти ее в такое место, где она будет в полной безопасности. Но она наотрез отказывается уезжать. Упрямо не хочет верить тому, что ее сестра способна на такое предательство. Она твердо решила остаться здесь на ночь и самой разобраться в том, что может сегодня произойти. Конечно, мы могли бы насильно увезти ее, но я боюсь, что такой шаг может отрицательно сказаться на ее психике.
— О’кей, — произнес я без малейшего энтузиазма, — надо полагать, нам придется остаться с ней?
Он рассмеялся:
— Айрис приказала нам обоим убираться, помните? Разумеется, она пожелает удостовериться в том, что нас тут нет, до наступления темноты. Она знает, что сама она не сумеет нас отсюда выдворить. Обращаться в полицию по понятным причинам она не может. Так что, скорее всего, она позовет на помощь мужчину из клана. Скорей всего, Вендовера. Они все прибудут сюда засветло, чтобы убедиться, что нас нет поблизости и что мы не сможем нарушить их сегодняшнее веселье. Застав нас здесь, скорее всего, изобьют до бесчувствия и выведут из строя на пару дней. Я не адвокат, но не сомневаюсь в том, что если позднее мы надумаем подать на них в суд, мы же и окажемся виноваты. Как это будет выглядеть со стороны? Мы отказались покинуть чужой дом после того, как нам было предложено сделать это, а потом затеяли драку, когда нас попытались выставить за дверь.
