Кажется, эти слова заставили парня призадуматься. Наконец он ответил:
— Если мне велят стрелять… понимаешь, это ведь не я сам захотел. А? Если велят, я должен.
— Ты должен? Знаешь, я этого не понимаю. Так нельзя.
— Почему?
Кажется, он и в самом деле думает, что на этот вопрос можно ответить.
— Потому что здесь все не так, как в Никарагуа.
— Да, не так. Но мне тут нравится.
— Вот и хорошо. — Казалось бы, отчего не поболтать с этим парнем, только вот понять друг друга они никак не могут. А теперь и он принялся всматриваться в Джека и вдруг закивал головой.
— Это точно был ты, вчера.
— Ты уверен?
— В карете. Теперь я знаю.
Он просто устанавливал факт, не злился, не радовался, даже выражение лица не изменилось. Поглядел на него этим своим непонятным индейским взглядом и вышел.
Джек остался ждать. На столике у дивана стоял телефон. Джек подошел было к столику, даже руку положил на трубку, но в последний момент передумал. Некому звонить, никто его не выручит. В бальзамировочной у Лео троакары — хорошее оружие. Вчера он справился, был бодр, в хорошей форме. Сегодня — провал. Расслабился, реакция не та. Ну-ка, начинай соображать, быстро! — велел он себе. Шевели мозгами. Или просто — бей первым. Выруби их на хрен. Начни с того, который с пушкой. Черт, а если и у полковника пушка?
Эта мысль сбила Джека с толку, ему пришлось начать все сначала, он настраивал себя на действие, разогревался… В доме было чересчур тихо, пока из холла не донесся какой-то звук, торопливые шаги…
— Эй! — вскрикнул Лео, резко остановившись на пороге комнаты и поднимая руки. — Ты что?
— Где они?
— Ты что, убить меня собрался?
— Лео, где они?
— Уехали, такси их дожидалось. Этот полковник, как его? Вроде неплохой человек.
— Они наблюдают за домом, — послышался в трубке голос Люси. — Мы с Долорес почти весь день просидели у окна. То она, то я. Сейчас она дежурит, записывает все машины, которые проезжают мимо. Здесь их мало, это ведь боковая улочка. Плохо только, что новые машины друг от друга не отличишь.
— Вчера они были на «крайслере», — вставил Джек. — Черная была машина. Но вообще-то они и впрямь все одинаковые.
— Ты на работе?
— Был на работе. Сейчас сижу в «Мандине». Хотел позвонить раньше, но Лео все время приставал. Знаешь, где «Мандина», на Кэнэл-стрит?
— Проходила как-то. Погоди, не вешай трубку.
Он услышал, как она зовет Долорес, расслышал даже издали ее шаги по паркету.
Вчера вечером, когда Джек привез Амелиту к Люси, ему открыла Долорес, изящная негритянка в цветастом платье, в туфлях на высоких каблуках — вот уж не такой он представлял себе экономку. Люси представила их друг другу: «Джек Делани — Долорес Уилсон». Долорес вежливо кивнула, чуть прикрыв глаза, а потом метнула вопросительный взгляд на Люси, пытаясь угадать, что же тут происходит. Надо полагать, раньше ее не представляли гостям.
Снова раздались гулкие шаги по паркету, и в трубке вновь послышался голос Люси.
— Джек! Черный «крайслер» проезжал два раза, а потом остановился через несколько домов от нас, ближе к реке.
— Сколько в нем людей?
— Долорес показалось — никого, кроме водителя.
— Можно обратиться в полицию.
— Не стоит. Я боюсь затевать скандал. Не хочу, чтобы парень в этой машине знал, что я тут дежурю у окна. А что у тебя? К вам в контору приходили?
— Полковник собственной персоной. Тоже коротышка, верно?
— Джек! Что ты ему сказал?
— Я привез покойника, а он уже был тут как тут. Да, кстати, нам понадобится еще один помощник.
— Джек!
— Я попросту заявил, что у нас тут нет никакой Амелиты Соза. Он мне: «Да что ты говоришь?! Ты вчера привез ее тело из Карвиля!» Я говорю: «Нет, не я. Может, другая какая контора».
— Разве ты не давал объявления в газету?
— Если я дам объявление, все узнают, что она у нас или, во всяком случае, была у нас. Даже если сказать, что мы кремировали тело или переправили его куда-то еще, они смогут проверить. Остаются записи. Я решил, что лучше всего врать им прямо в глаза, прикинуться дурачком. Ничего не знаю, и точка. Какая еще Амелита Соза? Нет у нас таких!
— А если они обратятся в Карвиль?
— Что ж, кто-то из сестер перепутал название погребальной конторы. Монахини тоже люди, иногда ошибаются. Правда, сам я ни разу не видел, чтобы сестра допустила промах, но теоретически это возможно.
— Что сказал полковник?
— Он привел с собой того парня — помнишь, вчерашнего, который ни слова не произнес?
— Который стоял перед катафалком?
— Ага. Ты успела его разглядеть?
— Мельком.
— Странный парень. А волосы? Может, он еще и негр в придачу?
Люси чуть призадумалась и ответила:
— Да, я заметила. Он действительно странный.
— Зовут Фрэнклин. Разве никарагуанца могут звать «Фрэнклин»?
— Это как раз бывает. — Она снова умолкла, прикидывая. — Может быть, он индеец. Индейцы живут на восточном побережье, на границе с Гондурасом.
— Он больше смахивает на негра.
— Карибские креолы смешивались с индейцами. Имена у них бывают необычные, их крестили моравские братья. У нас в госпитале лежал индеец из племени мискито, так его звали Армстронг Диего. Что сделал полковник, когда ты сказал, что Амелиты у вас не было?
— Он мне не поверил. К тому же этот парень, Фрэнклин, сказал, что это я сидел за рулем катафалка, он меня вспомнил. Но сделать они ничего не сделали.
— Почему?
— Я предложил им пройти, осмотреть все комнаты. Мы пошли наверх, а там Лео возился в бальзамировочной, и полковник тут же позабыл про свою красотку.
— Его не стошнило?
— Куда там, он пришел в восторг. А потом вдруг раз — и ушел. Сказал Лео, у него дела. Я когда приехал в контору и увидел Лео, думал, его удар хватит. С утра он говорил по телефону с сестрой Терезой Викторией, потом я ему все растолковал, но он все равно не знал, что делать. Испугался до смерти, как только полковника увидел. В глаза ему не смотрел. А когда тот ушел, Лео и говорит: «Приятный человек!»
— Да ты что!
— Ты пойми, лучший способ подружиться с Лео — посмотреть, как он разделывает труп.
— И на этом все? Они просто так взяли и ушли?
— Он куда-то спешил. Но этот парень, Фрэнклин… Он опасен.
— Надо и мне научиться лгать, — вздохнула Люси.
— Врать надо по-крупному. Чем наглее врешь, тем скорей тебе поверят.
— Если они сообразили, что она жива и прячется не у вас, они придут за ней ко мне, Берти и его парни. Мне не так страшно, когда я называю его «Берти». Я выяснила, он остановился в «Сент-Луисе». Знаешь это место?
— Во Французском квартале. Хорошая гостиница, небольшая.
— Ты когда-нибудь… работал там?
— Тогда там еще не было гостиницы, — ответил Джек, мысленно представляя себе этот маленький отель: внутренний дворик, на каждом этаже — открытые галереи. Почему он остановился там, а не в «Рузвельте»? — Папочка рассказал, да?
— Я позвонила ему утром, извинилась за все. В жизни такой лисой не была.
— Сумела его провести?
— Он сказал: «Забудем это, сестрица». Я спросила: «Если я надумаю одолжить у тебя пушку и пристрелить сукиного сына, где мне его искать?» Его это позабавило: дочка из монахини превратилась в революционерку. Можно меня так назвать? Я ругаю его, изобличаю его дела, его политические убеждения, но от денег не отказываюсь. На его деньги я купила машину в Леоне.
— Это не страшно. Ты не обязана любить его только за то, что он твой отец.
— Да нет, он и сам по себе милый, я его люблю. Только вот с убеждениями у него не очень.
— Погоди, тебе еще предстоит встретиться с Роем Хиксом.
Люси промолчала.
— Если передумала, так и скажи, я не обижусь.
— Нет-нет, я готова познакомиться с ним.
— Мне нужен еще один парень, только вот ему жить негде. Ладно, обсудим это потом. Не вздумай открывать дверь, если этот парень из «крайслера» начнет ломиться к тебе.
— Не стану, конечно. Я хотела бы сегодня же увезти Амелиту отсюда. Есть поздний рейс на Лос-Анджелес, с пересадкой в Далласе. Для этого нам надо выехать в полдесятого.
— Что-нибудь придумаем. Позвоню тебе около восьми.
Джек выпил пару кружек пивка, закусил устрицами, поболтал у стойки с Марио о всяких пустяках, но этот парень, Фрэнклин, с его вороненой «береттой» не шел у него из головы. От него явственно веяло угрозой, и он был Джеку непонятен. Закончив есть, Джек сел за руль и поехал дальше.
За стойкой бара Рой разливал в высокие стаканы какие-то бледных оттенков напитки, украшая их по вдохновению вишенками или кружками апельсина и крошечными коктейльными зонтиками.
Джек наблюдал за ним с другой стороны бара, сидя неподалеку от входа на сцену, где выступали «Экзотические танцовщицы со всего света».
