Ознакомительная версия.
– Почему ты мне ничего не сказал?
– Да то ж ерунда, девки, они всегда норовят оригинальничать! У Кирки вон на заднице ящерица вытатуирована – че, я тебе тоже должен доложить?
– Вы же с ней «просто друзья»! – несколько ехидно проговорил Алексей. – Откуда ты знаешь?
– Да переспали разочек сдуру. Она ж тебе рассказала, как ее крестный настращал. Вот она ко мне в койку и залезла… А потом мы решили только делать вид. А че, так лучше! Мы с ней футбол смотрим вместе, – Степан улыбнулся с мечтательным видом. Детектив бы даже сказал – с романтическим.
Если у Костика вся потенция ушла в речи, то у Степана – в совместный просмотр футбола, что ли?
– Значит, ты считаешь, что эта девушка пыталась таким образом привлечь Костино внимание? Чтобы с ним познакомиться?
– Детектив, я понимаю, что ты Костика только в гробу видел, в морге, в смысле, но по жизни он был парень видный. И с понтом. Девки им интересовались, старались понравиться!
– Хм, ты находишь, что сказать мужику: «Я твоя смерть» – это способ ему понравиться?
– Не, ну ты же детектив, должен соображать! Девка незнакомая, это раз. Значит, никаких причин убивать Костика у нее нет! – Детектив весьма скептически отнесся к данному умозаключению, но спорить не стал. – И два, говорю ж тебе, они на все готовы, чтобы только мужика захомутать! К тому же Костик обручальное кольцо не носил – мало ему оно стало… А еще я вот чего подумал тогда: что это Дракошка девку нанял. Ко мне Кирку подослал, к нему эту кралю.
– Зачем? – озадачился детектив.
– Ну как, это сигнальный флажок такой: мол, у нас все схвачено, вы у нас на крючке, мы каждый шаг ваш знаем!
– Степан, ты же сам говорил, что твоему Дракошке Костик по определению неинтересен!
На этот раз озадачился Степан.
В этот момент дверь открылась без стука, и на пороге Степанова кабинета показался невысокий мужчина лет шестидесяти.
Степан наскоро провел церемонию представления и покинул свой кабинет, оставив сыщика наедине с Дранковским.
Алексею хватило одного взгляда, чтобы понять: умный, осторожный, циничный, старой закалки, скорей всего из «цеховиков», – такой никак не мог нанять непрофессионального убийцу, способного перепутать Степана с Костей!
Строго говоря, он узнал все, что хотел, и надобность в разговоре отпала. Но коль скоро Дранковский уже расположился в кресле, благосклонно поглядывая на детектива – так смотрят на артиста, собирающегося развлекать публику, – Алексей решил все же уточнить первое впечатление.
– Убедите меня в том, что вам смерть директора невыгодна! – начал он с места в карьер.
– И зачем мне вас убеждать? – выражение благожелательности не покинуло лица Дранковского.
– Затем, что если убедите, то я не стану терять время и копать в вашу сторону.
– Да копайте сколько угодно! Хотя если и в самом деле не желаете терять время, то попросите Степу: пусть он распорядится, чтобы вам показали всю отчетность, которая поступала к директору. И вы увидите: в ней нет ничего, что касалось бы деятельности наших фирм! Он занимался исключительно делами ассоциации, и только ими. Разве Катаев вам не сказал?
– Допустим. А он, Катаев? Он представляет для вас угрозу?
– В некоторой степени да, – любезно кивнул Дранковский, не сводя с детектива спокойных светло-карих глаз. – Он куда больше знает… Я понимаю, откуда такие вопросы: Степан думает, что мы могли его заказать? И киллер перепутал? Это очень глупо, должен заметить. Убийство привлекло бы к нам внимание куда большее, чем статья вашей супруги. Мне проще откупиться от фининспектора, чем от целой своры оперов и следователей. Прокуратура и суды стоят намного дороже, юноша… Если у вас есть другие вопросы, – помолчав, добавил он, – я готов на них ответить, только не теряйте время попусту.
– Есть. Девушка, которая исправно попадалась Косте на пути, – ваша работа?
– Какая девушка?
– Та, которая сказала ему: «Я ваша смерть».
– Ну-ка, ну-ка, поподробнее! Очень любопытно, что за девушка такая!
Алексей в двух словах описал ситуацию.
– Вы об этом ничего не знаете? – спросил он, вглядываясь в лицо Дранковского.
– С какой стати я должен знать?
– Кира мне во всем призналась! И можно предположить, что ее вы задействовали для угрозы Степану, а другую девушку – для угрозы Костику.
– Погодите, вы о чем? Как я задействовал Киру? Это еще что за байка?
– Вы попросили ее шпионить за Степаном, не так ли?
– Не так, конечно, не так! Полная чушь! Если бы мне понадобилось шпионить за Степкой, то… Уверяю вас, для этого у меня есть средства получше, чем Кира!
– Зачем ей выдумывать подобное?
– Откуда же мне знать? Может, она работает на Степиных конкурентов… Или… Да вы поищите, господин детектив, это ваша работа, в конце концов!
– А девушка, которая сказала Косте…
– Я тут ни при чем, – отрезал Дранковский. – Костик мне ничем не интересен, никакой угрозы не представлял, и такие спектакли ставить: «Я ваша смерть», – фыркнул он, – это, знаете, не в моем вкусе! Да и воображения, честно скажу вам, не хватило бы… Я человек сухой, деловой, моя стихия – цифры и пункты договоров! А насчет этой девушки… Советую вам в ее сторону и копать. Кто такая и чего ей от Костика было нужно. А в мою сторону копать – пустые хлопоты, можете мне верить… Еще вопросы? – спросил, бросив короткий взгляд на дорогие часы.
Других вопросов у Алексея пока не было. Может, возникнут, когда он переварит услышанное…
– Ну что ж, раз вы закончили… Тогда позвольте мне заметить следующее: ваша супруга… э-э-э… Не примите как обиду, но заигралась она. Не знаю, зачем ей понадобилось писать подобные разоблачения, – славы ей мало?
– Не надо строить предположения, – ледяным тоном ответил Алексей Кисанов. – Вы ее не знаете и судить не…
– Ну почему же? – перебил его Дранковский. – Я внимательно ознакомился с ее журналистским творчеством. Она человек талантливый, умный, прекрасно образованный. У нее хороший слог и стройное изложение мысли – редкие качества у журналиста, по нашим-то временам!
– Не стоит труда льстить.
Дранковский усмехнулся.
– Последний раз в своей жизни я льстил первому секретарю горкома комсомола, когда карьеру делал. Вы вот тоже меня не знаете, а судите, молодой человек… Ну да ладно. Речь не обо мне. Неосторожно поступила ваша супруга, вот что главное! Другой на моем месте – есть у нас еще такие нецивилизованные люди! – мог бы ее и заказать. Так просто, чтобы отомстить. А у вас ведь дети малые, между прочим… Пусть в следующий раз подумает. К тому же она красивая женщина, ей-ей, жалко будет!
Сволочь, он все знает об Александре! Демонстрирует свое могущество, свои связи, дает понять, что видит ситуацию на несколько ходов вперед!
Детективу страшно захотелось его прибить.
– Вы мне угрожаете?! – грозно зыркнул он на Дранковского.
– Да что вы так напрягаетесь, Алексей Андреевич! Какие тут угрозы? Неужто супруга ваша вновь собирается о моих делах писать? – Он окинул детектива пронзительно-зорким глазом. – Поскольку я сомневаюсь в том, что Александра Кирилловна собирается разрабатывать эту тему впредь, то мои слова никак нельзя воспринимать в качестве угрозы! Это чисто дружеский совет! Более того… – он полез в нагрудный карман и вытащил оттуда визитку, – передайте ей мои координаты. Скажите, пусть обращается. У меня для нее интересный матерьяльчик найдется.
– Надеетесь завести прирученную журналистку с авторитетным именем? Чтобы ее руками конкурентов и неугодных убирать? – ехидно проговорил Алексей.
Дранковский стрельнул в него хитрыми глазками, усмехнулся.
– Вы ей все же передайте. Грамотная журналистка не пройдет мимо такой оказии, уверяю вас!
Он сдержанно кивнул в качестве прощания и покинул кабинет, а Алексей так и остался стоять, вертя в руках визитку… Очень умен, очень в себе уверен, очень хорошо осведомлен – нет, не Дранковский «заказал» Костика! Детектив уже не сомневался в этом.
Что же до девушек, Киры и незнакомки, то для того, чтобы строить дальнейшие гипотезы вокруг убийства директора, нужно сначала убедиться в том, что это убийство!
Завтра он вытряхнет душу из судмедэксперта!
Алексей сунул визитку в карман – пусть Саша сама решает, пригодится она ей или нет, – и вышел из пустого кабинета.
В этот вечер он почему-то вдруг остро ощутил одиночество. Он с ним давно сроднился, давно… Но с тех пор, как в его жизни появилась Александра, оно почти исчезло – или, точнее, исчез привкус горечи. А когда они стали жить семьей, с рождением близняшек, Лизаньки и Кирюши, он и вовсе забыл, каково оно на вкус. Сказать по правде, Алексею его даже иногда не хватало, одиночества. И он знал, что Саше тоже.
Но сегодня отчего-то оно оказалось почти болезненным. Оно уместилось где-то в солнечном сплетении и ныло, и саднило…
Ознакомительная версия.
