Ознакомительная версия.
А во двор въехал на своем «УАЗе» Василий. Из машины вышли три милиционера, включая и водителя – соседа Лили. В бронежилетах, с оружием, так как находились на дежурстве. Все трое направились к подъезду.
Седой метнулся к выходу. Возле двери остановился.
– Валет, кончай ее из ствола!
Валет от двери навел ствол на сжавшуюся в комок Лилю.
Звук двух выстрелов погасил глушитель.
Добить жертву контрольным выстрелом в голову у Валета времени не было – менты поднимались по лестнице. Бандиты выскочили из квартиры, притворив дверь, и рванулись на крышу.
Лиля, осознав, что угроза убийства миновала, попыталась встать, но не смогла. Пули попали ей в правую грудь, видимо, пробили легкое, так как ей стало трудно дышать, а изо рта пошла кровь. Так можно и захлебнуться, лента не давала выхода крови. Лиля заметила гвоздь, торчащий в стене, где когда-то висела фотография в рамке. Зацепившись за него, порвала ленту. Теперь надо было выбраться из квартиры. Позвонить по телефону в наручниках она не могла, оставалось лишь как-то выползти в подъезд. Только бы не потерять сознания. Она напряглась и, превозмогая боль, перекатилась на пол. От удара об пол потемнело в глазах. Немного переждав, женщина, отталкиваясь ногами, поползла вперед. Каждое движение доставляло невыносимую боль, но движение – это жизнь, и она двигалась к входной двери, оставляя за собой кровавый след. Она попыталась закричать, но обрывки ленты и кровь, заполняющая полость рта, не позволили ей этого сделать.
А старшина Василий Голиков уговорил ребят из дежурного наряда заехать к нему домой за стиральной машиной и отвезти ее в ремонт. Наряд подобрался нормальный. Долго упрашивать лейтенанта не пришлось. Милиционеры и не подозревали, что спугнули бандитов.
Они уже вынесли стиральную машину, когда дверь напротив отворилась и на пороге появилась голая окровавленная женщина в наручниках.
Первым ее увидел Василий и от неожиданности выронил машину, ударившую по ногам сержанта.
Тот взвыл:
– Ты охренел, Вася?
Но старшина, а за ним и лейтенант уже бросились к женщине.
– Лиля? Лиля? Ты слышишь меня? – кричал старшина.
– Ты рот ей сначала освободи! – сказал лейтенант.
Голиков сорвал ленту, и Лиля смогла заговорить.
Лейтенант спросил:
– Что с вами случилось?
– Их было двое, Седой и Валет, так они называли друг друга, они хотели меня убить, как убили брата и его жену с дочерью!
– Так, Голиков, сними с нее наручники, осторожно отнеси на постель и немедленно вызови «Скорую»! Останешься с ней. Когда произошло нападение? – обратился лейтенант к Лиле.
– За несколько минут до вашего появления. Вашу машину Валет заметил, он и стрелял в меня!
– Мы не слышали выстрелов!
– У них был глушитель. Я уже сказала вам, они и брата, и его семью на даче убили! Седой хвалился!
– Так, понятно! Сержант, сообщи о нападении в отдел, я на крышу, хотя у преступников хватило времени скрыться, но ничего, найдем козлов. Найдем!
Тут из квартиры Голиковых вышла Наташа, жена старшины, подруга Лили. И когда муж поднял окровавленную женщину на руки, Наташа зажала рот рукой, чтобы не закричать, и поспешила за мужем:
– Вась, а, Вась, она жива?
– Жива! Ты чего вышла? Иди домой!
– Как же домой, а Лиля?
– Ты врач, да? И не топчись здесь, следы преступников затопчешь, иди домой, я тебе потом все расскажу!
– Я боюсь, Вась!
– Чего?
– А чего они на Лилю? За что?
– Разберемся! Натаха! Ну не заставляй меня повышать на тебя голос, иди с богом домой и сиди там, как мышь!
– А стиральная машинка?
– Да ну ее к чертям, твою машинку, поняла?
– Все поняла, ухожу!
Вскоре прибыла реанимационная машина «Скорой помощи», и Лилю доставили в местную больницу, где сразу же положили на операционный стол. Хирург извлек пули и успокоил старшину, которому лейтенант приказал неотлучно находиться возле раненой, сообщив, что жизни женщины ничто не угрожает. Но лечение предстоит длительное. И больше психологического плана.
Седой с Валетом благополучно добрались до усадьбы Кугмана. Их возвращения с нетерпением ожидали Арнольд с Пастором.
У Крюгера неожиданно начались проблемы с раной! Она покраснела, появились боли и жжение. И его отправили в одну из частных клиник пригородного дома отдыха.
– Ну, Седой, – обратился к своему подчиненному Арнольд, заметно осунувшийся за последние бессонные сутки от выпитого коньяка, который и сейчас стоял перед ним, – надеюсь, с сетричкой бешеного майора полный порядок?
– Не совсем, босс! – ответил Седой, договорившийся с Валетом петь одну песню.
– Что значит, не совсем? Как это понимать?
– Когда мы проникли в квартиру этой шлюхи, во дворе появилась машина ОМОНа.
– Что? Какой ОМОН? Откуда?
– Нас ждали, босс! Ладно, патрульно-постовая служба объезд дежурный делала или пара следователей, но ОМОН? И они сразу ринулись в подъезд! Думаю, менты находились где-то рядом, а потом кто-то подал им сигнал о нашем появлении, вот они и появились в бронежилетах и с автоматами!
– Дальше? – голос Арнольда приобрел жесткие металлические нотки.
– Баба спала, подрезать ее я не успел. Омоновцы уже поднимались на этаж! Тогда Валет дал по ней два выстрела, и мы слиняли через крышу!
– Ждали вас там, говоришь, идиот? Ну, Седой, от кого-кого, а от тебя я такой дурости не ожидал! Да если бы вас ждали, взяли бы или в подъезде, или на крыше! А тут дали вам возможность приблизиться к жертве, потом открыто подъехали, в подъезд зашли, не прикрыв выход из него, тьфу, блядь, я эту парашу и слушать не хочу!
Арнольд сплюнул на дорогой ковер.
– Неужели ты не понял, что это не захват был! Дубина стоеросовая!
– А что же тогда? – стоял на своем бандит.
– А вот это ты, мудак, и должен был выяснить! Резанули бы девку, нож, ствол и перчатки в мусоропровод и наверх по лестнице. Оттуда и посмотрели бы, на хрен там ОМОН объявился. Может, они к шлюхам своим заехали?! А вы перессали, как увидели ментов, пальнули для отмазки и слиняли, долбени! Нет, Пастор, ну как с такими идиотами работать?
Но Седой продолжал защищаться:
– Это здесь просто рассуждать! А там, под стволами, долго не думалось, хрен знает, чего менты явились? Вот взяли бы с поличным – и вилы! Пожизненное, как два пальца!
– Иди отсюда, Седой! Смотреть на тебя противно, чмо безмозглое! Добивать только и можешь, когда босс рядом. А один остался и наложил в штаны. Иди, сказал! А ты, Валет, погоди, – остановил второго подельника Арнольд.
Седой вышел.
Не поверил босс. Почувствовал, что ему лапшу на уши вешают. Наехал тоже: «чмо безмозглое», «обоссался», «в штаны наложил»! Наговорил, козел! Сам без Крюгера и таких вот, как он, Седой, что бы делал? Один на офицера пошел бы со своим «ТТ»? Тот в момент бы из него решето сделал, не ударь от двери Валет!
Интересно, чего они Валета оставили? Тоже мозги сношают или…
Страшная мысль пронзила мозг Седого. А если они ему там, в комнате, приговор выносят? А что? Дело-то он завалил, считай! А Валету покажут пачку баксов, тот расколется, а потом посадит его на пику! Безо всяких базаров! Тот за «бобы» кого хочешь замочит. Нет! Надо рвать отсюда! И рвать, пока эти судьи заседают! Пока его, в натуре, не посадили на кукан!
Решение пришло мгновенно.
Седой, выйдя из огромного дома, сел за руль джипа, стоявшего у тыловых ворот. Подъехал к ним. Охранник вышел к нему из своей будки.
– Это я, Митяй, – высунулся из опущенного окна Седой.
– И чего вы не угомонитесь? Летаете туда-сюда, тачки не успеваете менять.
– Служба такая! – сплюнул на асфальт Седой. – Черт бы ее побрал, ладно, отворяй ворота!
– Блин, закемарил только, надолго едешь?
– Надолго! Успеешь выспаться! Вернусь обратно через центральный въезд.
– Вот это ништяк! Надо бы у Кугмана разрешения спросить, да телефон чего-то барахлит!
– Он в курсе!
– Давай, Седой!
Ворота открылись, пропустив джип, и закрылись.
Седой резво взял по узкой асфальтированной дороге, прошел километров пять, глядя на часы. Потом свернул к железнодорожной платформе небольшого поселка. Спрятал машину за пивным павильоном, включил сигнализацию. Прошел на край перрона, глянув на расписание движения пригородных поездов. Ему повезло, до ближайшей электрички оставалось семь минут.
Но электропоезд подошел раньше и уже через пять минут понес Седого в сторону города, до которого было минут сорок пути. Ровно через двадцать минут, на третьей остановке, он вышел. Здесь к номерной платформе вплотную подходило шоссе. Оттуда автостопом добрался в город, где, взяв частника, доехал до отдаленного микрорайона. Тут у него была припасена «берлога». Однокомнатная квартира, которая принадлежала одной женщине, с которой он иногда играл в любовь. Ирина жила в другом конце города, познакомились они давно и случайно. Сблизились. Ирина не догадывалась о том, чем занимался ее любовник. Главное, он скрашивал ее одиночество, солидно помогал материально и ни на что не претендовал. Старшая дочь Ирины, Вера, категорически была против повторного брака матери после безвременной смерти отца. Ирине приходилось скрывать свои отношения с Седым, который для нее был Виктором. Он купил эту квартиру, оформив ее на любовницу. Втайне от старшей дочери. Поэтому и пользовался этой жилплощадью как хозяин. Она же служила и местом интимных встреч с Ириной. Здесь у Седого был большой запас продуктов, водки, сигарет. Главное, что про эту хату, кроме Ирины да пары малолеток, которых для разнообразия Седой иногда привозил сюда, никто не знал. Ни Арнольд, ни Крюгер, ни Пастор. Здесь предстояло ему отсидеться, пока его перестанут искать и менты, и люди Арнольда. Тогда он слиняет в столицу, где у него осталось много корешей еще с зоны! А в Москве его не достанут. «Бобов» он набил на службе Арнольда достаточно, чтобы обосноваться в столице, да и в Москве он сложа руки сидеть не будет. Найдутся люди, которые заинтересуются наркотой Арнольда! И будет тогда этот козел Лисицын валяться у него, Седого, в ногах, вымаливая себе жизнь.
Ознакомительная версия.
