Ознакомительная версия.
Мне захотелось повернуть назад и уточнить, что он имеет в виду, но Мышильда тянула меня к дому и даже слушать не хотела о том, чтобы вернуться.
Мы укрылись на терраске и прислушались. Свет не включали. Кто-то прошелся под окнами, замер у палисадника, рядом с моей машиной. Это меня встревожило, и я прильнула к окну. На машину враг не покушался, постоял, повертел головой и сказал куда-то в сторону:
— Тишина как на кладбище.
Так и не включая свет, мы устроились на своих постелях, и Мышильда сказала:
— У меня два вопроса: куда делся наш троюродный и откуда взялись эти типы.
— На первый вопрос могу ответить сразу, — вздохнула я. — Где-то в стороне флигеля еще один подземный ход. Может, и не один… Думаю, в нем он и укрылся, как только заметил этих. Он осторожный, — вздохнула я и добавила:
— Гад.
— Да, понарыли, точно кроты. Завтра надо там все осмотреть и твою версию проверить. Хотя скорее всего ты права, больше ему деться некуда: вниз он спустился, а наверх не поднялся. А с этими что?
— С этими два варианта: либо они недруги троюродного и его выслеживают — братец их на хвосте приволок. Такой расклад нам на руку: оторвут ему голову, и нам возиться с ним без надобности. А может, это те самые типы, что сегодня лишили Иннокентия коленной чашечки.
— Не улавливаю связи, — нахмурилась Мышь.
— Допустим, кому-то не понравились расспросы Иннокентия, его предупредили и скорее всего за ним проследили.
— И что? — усмехнулась она.
— Не знаю что, — поняв, что малость запуталась, ответила я. — Может, заприметили мою машину с иногородними номерами и решили разобраться, что тут происходит. Вполне возможно, от местных узнали, что мы тут клад раскапываем. Вот и остались. Появление темной ночью Эдика их озадачило, и они за ним стали следить, а он исчез из-под их носа и очень их огорчил.
— Если они следили за ним, то почему нас не засекли?
— Так мы с тобой не с улицы шли, а в нашу дыру пролезли.
— Логично, — кивнула Мышильда. — Но я тебе честно скажу: это трио очень мне не нравится.
— Мне тоже, — вздохнула я.
Появляться вторично на пустыре мы не рискнули и пожелали друг другу спокойной ночи. Сон не шел, бриллиантовый дым витал в темной комнате, а по углам прятались многочисленные конкуренты.
Утром я первым делом отправилась за машиной Иннокентия, сестрица осталась приглядывать за фундаментом. Машину я поставила рядом со своим «Фольксвагеном» и, открыв дверь, занялась поисками таблеток Иннокентия Павловича от изжоги. Они были то ли в «бардачке», то ли в карманах чехлов, то ли у черта на куличках. Я немного нервничала, так как ночные события не шли у меня из головы.
— Привет, детка! — услышала я совсем рядом и обернулась, чтобы взглянуть, какому придурку взбрело в голову сказать мне такое.
Придурок оказался широким коротышкой (он-то наверняка считал себя рослым), мордастым, с тремя золотыми зубами на переднем плане, бритый наголо и очень нахальный. Одет в шорты цвета хаки и пеструю рубашку навыпуск. На ногах сандалии. Я посмотрела на него, начав с ног и закончив физиономией. Он стоял, сунув руки в карманы, и продолжал скалить зубы.
— Привет, сынок, — ласково ответила я, не спеша вылезла из машины и расправила плечи.
— Мама моя! — ахнул он, отступил на шаг, присвистнул и добавил:
— Вот это да!
— Что — да? — по-прежнему ласково осведомилась я. Ясно выразить свою мысль он не мог и, судя по всему, не сможет еще какое-то время. Я потрепала его по плечу и сказала:
— Дышите глубже, — и, хлопнув дверью машины, пошла к дому. Парень проводил меня взглядом и еще раз сказал:
— Мама моя…
В кухне сидела Мышильда, с томлением глядя в окно.
— У нас появились соседи, — заявила она. — В одиннадцатый дом народу понаехало. На красной «Тойоте». Трое. По виду — форменные бандиты и уже выспрашивали о нас.
— Откуда сведения?
— Евгений бегал за бутылкой к завтраку.
— Ясненько. Что обо всем этом думаешь?
— Думаю, ты права. Ребятки приехали по нашу душу, а троюродный гад им без надобности. Хотя черт их знает… Это все мумия… Боцман до сих пор в розыске, и, кроме нас, никто не в курсе, что он умер. Улавливаешь? Дружки интересуются, зачем он нам понадобился.
— На это есть ответ: интересовались домом, случайно заинтересовались Боцманом.
— Ага, ты этих типов не знаешь, — Мышильда с тоской посмотрела в угол и заметила:
— Никакого покоя… Теперь не покопаешь.
— Как бы не так, — рассердилась я. — Вот сейчас позавтракаем и пойдем. Кстати, с одним из соседей я, должно быть, сейчас познакомилась. А каким образом они нашими соседями оказались? Неужто какая бабка решилась их на постой пустить с такими-то лицами?
— Не бабка, — ответила Мышильда. — Бабка умерла, уже довольно давно, а дом внуку оставила. Он хотел его продать и, как видно, продал… а может, и нет, — задумчиво заключила сестрица.
— Ладно, кончай голову ломать, — решила я. — Завтракаем — и за работу.
Однако сразу после завтрака к работе нам приступить не удалось. Жара с утра поднялась до тридцати градусов. Мы отправились на речку, но она в этом месте выглядела такой грязной, с желтой пеной и огромным количеством разного мусора, не спеша плывшего мимо нас, что освежаться в ней разом расхотелось. Мы вернулись домой совершенно несчастными. Евгений, видя наше горе, посоветовал нам не падать духом, принес два ведра воды с колонки, и мы в саду под яблоней стали неторопливо обливаться из ковша. Сестрица охала и постанывала. Вскоре, кроме ее постанываний, до меня донеслись еще чьи-то. Некто, очень эмоциональный, дважды сказал:
— Е-мое. — Потом крякнул, потом взвизгнул, потом охнул:
— Убиться можно… — и все это на два голоса.
Я решительно направилась к забору, забыв надеть футболку (бюстгальтер я не ношу принципиально).
За забором послышался шорох, затем возня, кто-то нецензурно пожелал кому-то утопиться, а я, опершись на забор, заглянула в чужой сад. По ту сторону на зеленой травке сидели два стриженых придурка и во все глаза смотрели на мою голову.
— Доброе утро, — приветствовала их я.
— Здрасьте, — разом ответили они и попытались встать, потратив на это не меньше минуты, но если они и думали произвести впечатление, то у них из этого ничего не вышло: их макушки едва возвышались над забором, и на меня они взирали, по-прежнему задрав голову.
— Соседи? — спросила я.
— Ага, — ответил один. — Нет, — ответил другой. Они неодобрительно посмотрели друг на друга и выпалили:
— Соседи.
— Приятно познакомиться, — сказала я, протягивая руку через забор. — Елизавета.
Один из парней, тот, что час назад подходил ко мне на улице, торопливо пожал мою руку, заметно скривился и ответил:
— Николай.
Я протянула ладонь другому, он задумался, легонько коснулся моих пальцев и назвался:
— Сергей.
Тут подскочила Мышильда и дважды подпрыгнула, силясь посмотреть, что там за забором. Я подхватила ее, приподняла, хотела посадить на забор, но передумала и представила:
— Сестрица моя: Мария. Можно Маша.
— Привет, — сверкнув глазками, сказала Мышильда, парни никак не отреагировали на ее приветствие: их одолевал столбняк. Держать сестрицу в левой руке было неудобно, я перебросила ее на правую и продолжила знакомство:
— Вы местные или отдыхать приехали?
— Местные, — ответил Николай и ахнул:
— Господи! — Он облизнул губы.
— А мы приезжие. Прадед наш, купец Калашников, раньше жил в доме, что на пустыре стоял, пустырь видели?
Парни вновь ответили невпопад: один «да», другой «нет».
— Бабка говорила, прадед где-то здесь клад зарыл, — доверчиво сообщила я. — Вот мы и пытаем счастья. Может, повезет? — Вопрос я адресовала парням. На сей раз они ответили осмысленно: один сказал «может», другой «конечно». — Что ж, — широко улыбнувшись, закончила я. — Всего доброго, еще увидимся.
Но расставания не получилось. В саду вдруг появился третий тип: выше, шире и мордастее этих двух. Голую грудь украшала шерсть, произраставшая сплошным покровом, и увесистая цепь с крестом.
— Вы что тут лясы точите? — не очень вежливо поинтересовался он у парней, те беспомощно повернулись, пожали плечами, но с места сойти не смогли.
— Привет, — Мышильда сделала ручкой новому знакомому, а я лучисто улыбнулась и спросила парней:
— Ваш товарищ?
— Товарищ, — ошалело кивнул Коля.
Товарищ между тем приближался и вроде бы все еще гневался, но по мере приближения на его лице появлялась растерянность, он все чаще переводил взгляд со своих друзей на мою голову, потом подошел к забору вплотную, уцепился за доски, подтянулся, заглядывая на нашу половину, да так и повис ненадолго. Я распрямила плечи, чтобы продемонстрировать бюст, и сказала застенчиво:
— Вы извините, я не совсем одета.
Мышильда, сидя на моем согнутом локте, услужливо влезла:
Ознакомительная версия.
