– Калим-бам-ба!
– На что слуга?
– Починяем рукава!
– На какие бока?
– На пятые, десятые... нам Малышева сюда!
Стоял теплый январский вечер. Густо валил снег. Большие влажные снежинки непрерывным потоком падали на разгоряченные лица детей. Семиклассники санаторной школы, разделившись на две команды, самозабвенно играли в одну из своих любимых забав. Альбина Леонидовна стояла рядом и с удовольствием вдыхала свежий лесной воздух.
Малыш вышел из строя и приготовился к броску. В его задачу входило – разбежавшись, прорвать линию сцепившихся рук вражеской команды. В случае успеха он имел право увести с собой одного из тех двоих, чья цепь была разорвана. Он посмотрел напротив, ища глазами Наташу Терехову. Она стояла между своей подругой Майей и Олегом Шевчуком. Малыш на мгновенье задумался – с какой стороны прорываться? Ему очень хотелось увести Наташу с собой. Когда еще тебя снова вызовут? Но прорываться меж двух девчонок было «позорно» для пацана. И Малыш решительно показал рукой нужное направление.
Ему не повезло. Сильно разбежавшись, он рванул вперед с твердым намерением прорваться. Но в самый последний момент, услышав испуганное «Ой!», парень резко сбросил скорость и подался в сторону Шевчука. Тот «принял его на грудь» и устоял на ногах.
– Не попал, не попал! – весело смеялась шеренга противников. Малыш расстроенно посмотрел на счастливую Терехову и уныло побрел в самый край строя присоединяться...
Из-за деревьев показались пять темных фигур. Они остановились неподалеку от сверстников и стали снисходительно наблюдать за играющими, негромко обсуждая их успехи и неудачи.
– Да, Малышонок, мало каши ел!
– А энпита вообще не ел, – улыбнулся Черныш.
– Он Наташку похачивает. Я давно заметил, – вмешался Акела. – Вообще она ничего. Симпотная. Я бы ей вдулил...
– Еще с полгодика, – хохотнул Хоршев, – и все эти ляльки вообще будут у вас автографы просить. – Все четверо довольно заухмылялись.
Они никогда не принимали участия в общих играх, довольствуясь своим обществом. Раньше их просто не приглашали. А теперь волчата, став полновластными царьками едва ли не всей школы, сами считали ниже своего достоинства участвовать в общих забавах.
За прошедшие три месяца они крепко поправились. Непрерывные «качалки» в домике уборщицы и усиленное питание дали свой результат. Ребята прибавили по несколько килограммов в весе, окрепли и стали шире в плечах. И теперь эта спаянная боевая четверка уже сама по себе представляла достаточно грозную силу.
В школе их называли бешеными, боялись и ненавидели. Волчата стали настоящим бедствием для учеников всех средних классов, кроме восьмого. Малышню они не трогали, считая это несолидным. А вот сверстникам доставалось нещадно. Бывшие бибигоны без устали вымещали на них свою многолетнюю злобу. Они щедро раздавали налево и направо удары и пинки, тычки и плюхи, «пиявки» и подзатыльники. Особенно доставалось бывшим обидчикам, в частности «индюшатам».
В первый же день, как поправившихся ребят выпустили из лазарета, волчата отвели Индина и его четверых товарищей на известную поляну. Придя на место, велели встать на карачки. Полностью раздавленные, сломленные морально «индюшата» не сопротивлялись и покорно выполняли все, что от них требовали. Затем бешеные долго и жестоко били им пинков по задницам. И отпустили, потребовав молчать под угрозой немедленной расправы.
Хоршев с одобрением смотрел на «подвиги» своих друзей, хотя сам в них участия не принимал. И вовсе не потому, что был «подобрее». Просто он ощущал себя как бы взрослым, и все остальные школьники, включая старших, казались ему мелочью пузатой, шантрапой, недостойной внимания. Так что слово, данное директору, он держал. И в отличие от бешеных, его не только боялись, но и уважали. Понимая однако, что в какой-то момент этот геркулес может взорваться, и тогда никому вокруг не поздоровится...
– Эй, ребята, идите к нам!
Улыбающаяся Майя махала им рукой и приглашала присоединиться. Играющие оторопели. Затем подружки одна за другой поддержали ее, и вскоре целый девичий хор звал к себе одиноко стоящих однокашников.
– И в самом деле, поиграйте вместе со всеми, – подошла Альбина Леонидовна. – Что вы все одни да одни, как сычи?
Волчата вопросительно посмотрели на своего вожака. Тот пожал плечами, улыбнулся:
– Ну раз все просят, чего отказываться? Пошли, пацаны – схлестнемся!
Шер-Хан с Белым пошли на одну сторону, остальные во главе с Акелой на другую. Они быстро разошлись и вклинились в ряды игроков. Боков робко протянул руку. Силач усмехнулся. – Не ссы! – и схватил его за запястье. С другой стороны за его ладонь взялась Катя Ларина.
– Андрей, ты только меня не раздави, ладно?
Хоршев подмигнул ей. Он не носил перчаток, при его могучем здоровье руки оставались теплыми в любую погоду.
– Не боись...
– Калим-бам-ба! – Игра продолжилась с удвоенным азартом. Глаза девчонок горели. Их давно задевало, что «большая пятерка» совершенно не обращает на них внимания. И вот сейчас появилась возможность хоть как-то пообщаться, может быть даже «подружиться».
– На пятые, десятые... нам Акелу сюда!
Витек вышел вперед, осклабился и неожиданно для всех показал на Хоршева.
– Я к тебе!
Все притихли. Он разбежался и что есть силы прыгнул на руку «большого брата». Раздался восхищенный гул. Хоршев без видимого усилия держал на весу извивающегося волчонка. Оба смеялись.
– Ты куда, родной? Ты заблудился, дорогу показать?
– Прости, босс! Я номером ошибся...
Майя никак не могла дождаться, когда ж ее станут вызывать. Она смеялась и веселилась вместе со всеми, но ее мысли были заняты тем, что вечерний час скоро закончится, а она так ничего и не успеет. Несносные девчонки наперебой вызывали волчат, а про нее, всегдашнюю фаворитку, все словно забыли.
– На пятые, десятые... нам Майечку сюда!
Она сделала два шага. Волнение захватило ее. Сердце билось как одержимое. Майя красивым жестом подняла руку и взмахнула ладонью в направлении Хоршева. Тот весело покачал сцепленными руками.
