А сами не хотите рискнуть?
— Меня немедленно заподозрят. Мао известна история Золотого Орла. Как только ему донесут, что я нахожусь в Гонконге, он немедленно предпримет меры, чтобы меня устранить. Я уже подвергаюсь опасности, приехав сюда, в Макао. А поездка в Гонконг означает для меня смертный приговор.
— Позвольте мне некоторую откровенность. Предположим, обстоятельства сложились удачно и мне удалось похитить Золотого Орла у Мао. Почему я должен отдать его вам за двадцать тысяч, зная, что он стоит целое состояние? Вы же сами сказали, что для настоящего коллекционера эта вещь бесценна и он не остановится ни перед чем, чтобы купить ее.
— Вам придется еще отыскать такого коллекционера. Задача нелегкая, я бы даже сказала — не имеющая решения. Во всем мире сыщется не более полдюжины таких людей. Не думаю, что вам придутся по душе длительные поиски. Скорее всего, вы предпочтете получить скорую прибыль — то есть продадите его мне.
Я подлил себе шампанского.
— Если Мао держит свое сокровище в замке, то мне легче проникнуть в Форт-Нокс.
— Так вы не хотите даже попытаться, — сеньор?
— Вы меня правильно поняли.
Нижняя полная губка красавицы презрительно скривилась.
— Мне рассказывали о мистере Кэйне много разных историй. Но вы меня разочаровали. Не ожидала, что вы окажетесь трусом.
— Они, наверно, забыли упомянуть вам об этом, — ухмыльнулся я.
— Итак, это ваше последнее слово? — холодно спросила она.
— Меня не интересует ваше предложение. Я не принял бы его и за двести тысяч. Вы просто ненормальная, если надеетесь, что вам удастся осуществить задуманное.
В ответ на меня обрушился убийственный, полный презрения взгляд. Кармен встала и пошла прочь от моего столика. Глядя, как перекатываются обтянутые шелком упругие ягодицы, я с сожалением подумал, что не успел сделать ей свое предложение.
Открыв мне дверь, Чарли, слуга-китаец, расплылся в широкой улыбке.
— С возвращением, босс! Как приятно снова видеть вас дома!
— Спасибо. — Его улыбка внушала подозрение. — Мой автомобиль еще цел?
— Конечно, босс.
— А что тогда случилось? — Должна же быть настоящая причина его радости.
Я прошел мимо него в гостиную, и сразу все стало ясно. На моем диване растянулась полуодетая блондинка, весь наряд которой состоял из не доходившей до талии безрукавки-лифчика и сверхукороченных шорт. С нарцисстическим восхищением она любовалась собственными загорелыми стройными ножками. Увидев меня, чудное видение приподнялось на локотке.
— Привет, — небрежно произнесла белокурая красотка и после столь небрежного приветствия начала любовно растирать свои икроножные мышцы.
— А! Кажется, я имею счастье лицезреть своего единственного и неповторимого партнера по бизнесу? Мисс Донован, собственной персоной! — Мой рот, как у Чарли, непроизвольно растянулся до ушей. — Когда вернулась?
— Вчера. — Она зевнула и закрыла глаза. — Если точнее — вчера ночью. Как повеселился в Макао?
— Выиграл в рулетку три тысячи долларов, настоящих, американских, — самодовольно похвастался я.
— Неплохо, — она снова открыла глаза, — а я проиграла в Маниле две тысячи, тоже в рулетку.
— И поэтому вернулась!
Сделав такое заключение, я прошел к шкафчику, где хранились бутылки со спиртными напитками. Крикнув Чарли, чтобы он принес льда, я налил виски в два стакана, бросил туда по нескольку кусочков льда, немедленно принесенных исполнительным Чарли, и пошел со стаканами к дивану.
Неохотно спустив ноги на пол, Тэсс села и взяла стакан с виски.
— Мне скучно, — пожаловалась она, — когда мы снова займемся каким-нибудь захватывающим делом?
— Как только Чарли уйдет на кухню, — с надеждой пообещал я.
— Сидеть, Фидо! — прозвучало в ответ. — Я имею в виду настоящее дело, на котором можно заработать деньги, много денег!
— Хочешь опять сыграть в Маниле? Кстати, как твои манильские связи? У тебя там появились потенциальные клиенты?
— Ничего! — Она пожала плечами. — Все куда-то пропали — кто уехал, кто умер или стал важной шишкой…
Я зажег сигарету.
— Что-нибудь обязательно подвернется. Всегда так было.
— Хорошо бы, — она опять зевнула, — надеюсь, это случится скоро.
— Зачем спешить? Я не видел тебя две недели и ужасно соскучился.
Она подставила губы, но, целуя их, я заметил, что мысли Тэсс витают далеко отсюда.
— Что-то не получается у нас с партнерством, Энди, — вдруг серьезно сказала она, — мы с тобой отправились за сокровищами в Красный Китай и потерпели фиаско. Из Манилы я тоже вернулась ни с чем. Ты побывал в Макао — результат тот же. Начинаю сомневаться, есть ли у нас будущее, друг мой.
Я сделал глоток из своего стакана.
— Ну, не стал бы так категорично утверждать, что вернулся из Макао без всякой перспективы. Мне поступило предложение на двадцать тысяч американских долларов.
Глаза у Тэсс широко раскрылись, лень и сонливость испарились.
— Вот это другой разговор! Скорее рассказывай, что за предложение?
— Предложение годится для самоубийц. — И я коротко сообщил ей о сеньорите Диас и ее проблеме.
Когда я замолчал, она покачала головой.
— А мне не кажется все таким уж безнадежным.
— Но ты не знаешь Мао! Его дом — настоящая крепость, выстроен на скале и окружен каменной стеной высотой в девять футов. Охранников там на одном квадратном метре больше, чем во всем Форт-Ноксе! Никаких шансов незаметно туда проникнуть и еще меньше уйти оттуда живым.
— Ты не успел все хорошенько обдумать, Энди. Но теперь нас двое, и я тебе помогу.
— Без памяти счастлив, — пробормотал я.
— Все дело в его слабостях. Найти уязвимое место и на этом сыграть. Так какие же пороки и слабости есть у этого Мао?
— У него их нет.
— То есть тебе о них ничего не известно. — Она повысила голос: — Чарли?!
Вошел Чарли, и глаза его тут же с восторгом устремились на Тэсс.
— Слушаю, мисс.
— Ты знаешь Мао, миллионера?
Чарли расплылся в улыбке.
— В Гонконге все знают Мао, мисс. Очень богатый человек. Самый богатый во всей Колонии.
— Какие за ним водятся грехи? Ну, я имею в виду его слабости, страсть к чему-нибудь. Что он любит больше всего?
Чарли улыбнулся еще шире, на лице его отразилось смущение.
— Можешь все говорить при мисс Донован, — подбодрил я, — она не леди.
— Напомни мне потом, что я обиделась, — заметила Тэсс и снова обратилась к Чарли: — Ну, давай, Чарли, выкладывай.
— Женщины, — произнес Чарли придушенным голосом, — он любит женщин… девушек с белой кожей.
— Спасибо, Чарли.
Он кивнул и с видимым облегчением убрался на кухню.
— Почему он каждый раз так таращится на меня? — удивилась Тэсс. — Я понимаю, почему это делаешь ты, ну а он? Неужели по той же причине?
— Чарли хоть и европеизирован, но не настолько. Это у него поверхностно, а в глубине души он, как и его неграмотные собратья, почти уверен, что у белых тоже желтая кожа, но они так подолгу и часто моют лицо и руки, что постепенно их отбелили. Поэтому, когда он видит перед собой человека, у которого кожа везде белая, это приводит его в восторг и изумление.
— Откуда ты взял это «везде», — возмутилась Тэсс, — на мне есть одежда!
— Правда? — невинно спросил я. — А я и не заметил!
— Давай-ка вернемся к делу, — ледяным тоном призвала она, — ты понял, насколько я оказалась права? Несколько слов Чарли об этом Мао сразу все прояснили, и предложение уже не кажется таким невероятным. Итак, Мао любит женщин и предпочитает белых. Вот тебе прекрасный повод проникнуть в его замок, поскольку я — и то и другое.
— Согласен. Тебе легко будет туда попасть, но вот вопрос — как ты оттуда выйдешь и выйдешь ли вообще?
— Попытка не пытка, — Тэсс явно воодушевилась, — теперь мы просто обязаны попробовать!
— Кто это — «мы»?
— Ты невыносим, Энди! Если не хочешь браться за это дело — не надо. Обойдусь без тебя. Поеду к Мао и…
Звонок в передней прервал ее гневный монолог. Я слышал, как Чарли открыл кому-то дверь, и через несколько секунд в дверь гостиной просунулась его голова.
— Босс, там вас хотят видеть.
— Кто?
— Какой-то большой господин с бородой и леди, босс.
— Как выглядит леди?
— Похожа на мисс Тэсс, — расплылся он в улыбке, — только с рыжими волосами.
— Как интересно! Проводи их сюда.
Секунд через пятнадцать Чарли ввел неожиданных визитеров в гостиную и скромно удалился.
Мужчина был высок и тучен. Густые черные волосы и такого же цвета борода, аккуратно оформленная под лопату, делали его точной копией тех международных шпионов, что наводнили экран в сороковых годах. Вставленный в глаз монокль без оправы делал сходство настолько завершенным, что мне стало весело.
