— Еще минутку, сынок.
— Может, хватит меня сынком величать, папаша?
— Пендлтон хочет с тобой повидаться.
Бенни обернулся:
— Пендлтон?
— Он самый. И сегодня.
— Он что, сказал…
— Он просто сказал — сегодня, сынок.
Бенни не раз приходилось встречаться с Пендлтоном, но то было из другой оперы. Тогда постоянные встречи входили в прямые обязанности Бенни. Одно дело — явиться к мистеру Пендлтону тогда, и совсем другое — сейчас. Огромная разница.
Практически все время босс проводил в собственных апартаментах на Саттон-Плейс, куда Бенни и направился. В приемной, отделанной в черно-золотых тонах, Бенни пришлось ждать, когда вернется ушедший с докладом дворецкий и проводит его внутрь. Сквозь арочный проем с колоннами по бокам было видно следующую комнату, побольше, пошикарней, с широкими панорамными окнами.
— Мистер Пендлтон готов принять вас, — возвестил дворецкий, и через пару мгновений Бенни очутился в полутемной библиотеке, где его ждал Пендлтон, восседая за массивным письменным столом.
С последней их встречи прошло довольно много времени, но Пендлтон внешне не изменился. Его костлявое лицо было бледным, губы вытянуты в тонкую линию. Близко посаженные глаза горели холодным огнем.
— Поближе, Тейпкоу, — произнес Пендлтон. Плечо его дернулось под пиджаком — такое частенько с ним бывало: резкое, нервное движение.
Бенни стоял у стола и ждал.
— Расписку тебе выдали? — Голос босса был лишен эмоций. Впрочем, как всегда.
— Да, сэр, вот она.
Пендлтон перевел взгляд на листок бумаги:
— Почему больше, чем обычно?
— Ну, так получилось.
— Как получилось, позволь поинтересоваться?
— Видите ли, мистер Пендлтон, когда вы меня определили в этот район, я провел небольшую разведку местности. Я изучил подход Пэдди к делу и прикинул, что район может давать больше.
— Ты прикинул?
— Да, сэр, я прикинул.
— Зачем?
Бенни на секунду заколебался с ответом, так как не вполне понял вопрос.
— Чтобы лучше было… — сказал он наконец. — Я так понял…
— Тейпкоу, — произнес босс. — Я не велел тебе ничего улучшать.
— Вам и не надо было говорить, я сам…
— Сколько лет ты с нами, Тейпкоу?
— Семь. Понимаете, когда я взял дело в свои руки…
— Ты взял дело в свои руки?
В тишине, которая воцарилась после вопроса, Пендлтон сидел не двигаясь. Бенни было видно пространство между спиной босса и спинкой стула — ни малейшего движения в ту или другую сторону.
— Чем ты занимался сначала, Тейпкоу? Семь лет назад?
— Ну… Посыльным был. Что-то вроде посыльного.
— А потом?
— Шофером.
— И когда ты стал моим шофером, ты быстро освоил ряд смежных навыков. Потом я отправил тебя в «Импорт», и ты себя там еле-еле сдерживал. Так?
— Не пойму, о чем вы, босс.
— И сейчас у тебя участок Пэдди, так?
— Точно.
Пендлтон поднялся со стула и посмотрел на Бенни сверху вниз:
— И как по-твоему, Тейпкоу, какова принципиальная разница между шофером и ответственным за участок?.. Ну, говори!
— Да разница-то огромная. Послушайте, мистер Пендлтон, дайте мне рассказать, что этот район…
— Нет уж, дай мне сказать, Тейпкоу. — В голосе звучала сталь. — Нет никакой разницы! Абсолютно никакой разницы, поскольку я указываю тебе, в какую сторону двигаться в том и другом случае. Я указываю тебе, что делать, а что нет.
— Нет, ну слушайте, мистер Пендлтон, погодите!
Бенни вдруг увидел, как две тонкие прямые линии появились на лице босса между крыльями носа и уголками губ.
— Тейпкоу, — произнесли губы. — Ты повысил голос.
Бенни растерялся. Да что он, старый черт, забыл, что Бенни уже не шофер?! Он что, думает, что перед ним какой-нибудь мальчик на побегушках? Или хуже того, дело запахло увольнением? Старый козел задумал уволить Бенни и теперь разыгрывает спектакль?..
— Если сказанное ясно, Тейпкоу, даю тебе еще один шанс зазубрить то, что ты и так должен знать, как таблицу умножения. С этой минуты ты возвращаешься на прежнее место. Турок выдаст тебе костюм шофера.
— Но, послушайте, ведь сборы…
— Тейпкоу, работа одна и та же. Или ты предпочитаешь остаться совсем без работы?
Вот оно. Вернее, почти. Бенни требовалось время, чтобы привести мысли в порядок. Семь лет работы…
— Да, то есть нет, мистер Пендлтон.
Пендлтон снова дернул плечом и сел за стол:
— Турок выдаст тебе униформу. Мне ты понадобишься в девять.
«Вольно, Тейпкоу», — добавил про себя Бенни.
Он вел себя как подобает шоферу, то есть ехал молча и изображал достоинство — черта, на взгляд Бенни, совершенно не присущая прислуге, но почему-то ей всегда приписываемая. Пендлтон находился где-то сзади, за стеклом, отделявшим пространство для пассажира, но в темноте его не было видно.
Они проехали по Генри-Гудзон-Парквей на север, свернули на Кросс-Каунти-Парквей, и Пендлтон стал давать указания, куда ехать, через трубу переговорного устройства. Когда в свете фар возникли массивные ворота с огромной «А», украшенной позолоченными завитушками, Бенни догадался, где они оказались. Он никогда не был здесь раньше, никогда не встречался с хозяином усадьбы, но знал его. Все его знали, кто лично, кто понаслышке.
Большой Эл Альверато.
Про Пендлтона не знал никто, так уж он вел дела, но совсем другая история с Альверато. Начиная с конца 20-х и до сего дня через «автоматные вечеринки», Большую войну в Чикаго, нью-йоркские доки был слышен и виден во всей красе Большой Эл Альверато.
Ворота открылись автоматически, и Бенни направил машину вдоль по длинной аллее, по обеим сторонам которой тянулись ряды ветвистых деревьев. Вокруг не было ни души. Даже перед домом, у подъездного портика которого Бенни остановил лимузин, не было видно ни людей, ни машин. Бенни открыл дверь Пендлтону и направился обратно к водительской дверце.
— Пойдешь со мной, — проронил Пендлтон.
Бенни вернулся, подошел к дому и позвонил. Через мгновение в холле зажегся свет, и высокая дверь плавно отворилась.
— Привет, — сказала рыженькая девушка с миниатюрным розовым личиком и глазами, словно голубой фарфор. Она хихикнула и добавила: — Вы что, хотели войти?
— У меня назначена встреча, — весомо ответил Пендлтон, протягивая свою карточку. Девушка глянула на карточку, но не взяла ее, перевела взгляд обратно на Пендлтона и снова хихикнула:
— Ну входите. Я просто шла мимо прихожей, вот и открыла.
— Не могли бы вы доложить мистеру Альверато, что я прибыл? — сказал Пендлтон, не двигаясь с места.
— А почему бы вам самим не пройти? Вон, видите дверь в конце коридора, слева? По-моему, он там. — Она подняла руку, чтобы показать направление, и Бенни заметил, что платье у нее на груди натянулось. Девушка повернулась и пошла прочь маленькими быстрыми шажками. — Дверью хлопните посильнее, — крикнула она через плечо, — а то может не закрыться.
Знакомые черточки стали появляться возле уголков рта Пендлтона. Холл был пуст.
— Ну, Тейпкоу, найди же кого-нибудь!
Бенни двинулся на поиски. Дверь, которая находилась в глубине прихожей, открылась на стук, за ней оказался невысокого роста человек с головой, напоминавшей птичью. Скользнув взглядом по униформе Бенни, он спросил:
— Что, Пендлтон уже приехал? Рановато…
— Слушай, ты, мистер Пендлтон…
— Веди его сюда, я Эла позову.
Ждать пришлось недолго. Бенни встал у двери, Пендлтон, прямой как черенок лопаты, опустился на стул возле французского витража. Атмосфера в комнате была леденящей.
Шаги хозяина дома послышались еще издали, затем с грохотом распахнулась дверь и появился сам Альверато:
— Ты рановато, Пенди!
Плечо Пендлтона дернулось, однако ответа не последовало.
— Давай-ка выпьем для начала. А это кто, водила твой? — Альверато обернулся к Бенни и оглядел его с головы до ног. Бенни невольно уставился на хозяина дома и понял, почему его называют Большой Эл. Он действительно был огромных размеров, лоснящийся от жира и успеха; на красном лице маленькие глаза казались сонно-ленивыми. Впечатление было обманчивым: лишь наполовину Альверато состоял из жира, вторая половина была сплошной мускул.
— Гони его, Джеймс. — Альверато махнул в сторону двери.
— Он остается, — сказал Пендлтон.
Альверато, потянувшийся было за бутылкой, замер на полпути:
— Ты что-то сказал, Пенди?
— Он остается. Не думаю, что следует секретничать. Я так понимаю, речь пойдет о деле Эйджера?
— Слушай, Пендлтон, не заводи меня. У нас общий бизнес. — Альверато снова повернулся к Бенни. — Давай, Джеймс, гони его в шею.
— Он останется, и точка. Давайте ближе к делу, Альверато. У меня мало времени.
