Ознакомительная версия.
— Нет, — улыбнулся лысоватый. — У нас уже пятнадцать процентов. И мы будем просить, чтобы нас ввели в состав совета директоров. С пятнадцатью процентами мы можем рассчитывать на два места.
— Возможно, — согласился Орлов, чувствуя легкую досаду — Не представляю, как вам удалось собрать пятнадцать процентов.
Но если они у вас есть, вы действительно можете на предстоящем собрании акционеров получить два места в составе совета директоров. Не понимаю, почему вы беспокоитесь.
— Мы не беспокоимся, — заявил его собеседник, — мы хотим, чтобы вы разговаривали с нами на равных. У нас пока пятнадцать процентов, но уверяю вас, скоро мы будем иметь контрольный пакет акций.
— Никогда, — убежденно отрезал Илья Федорович. — Никто не продаст вам контрольного пакета. И вообще я не понимаю, чего вы от меня хотите.
— У вас лично полтора процента акций комбината, — пояснил лысоватый. — Если учесть, что стоимость комбината сегодня оценивается в двести миллионов долларов, то вы, можно сказать, миллионер. И должны делать все, чтобы стоимость комбината увеличилась.
— Шесть лет назад наш комбинат ничего не стоил, — напомнил Илья Федорович, — мы с таким трудом подняли его из руин. Столько лет работали. А теперь являетесь вы и предлагаете купить наш комбинат? Неужели серьезно думаете, что сможете управлять таким гигантом?
— Мы предлагали вам продать ваш комбинат в прошлый раз, — напомнил гость, — а теперь уже не предлагаем…
Илья Федорович вдруг почувствовал, что сейчас этот человек произнесет нечто страшное — такой мучительной была последовавшая за этими словами пауза, хотя длилась она всего лишь несколько секунд. И действительно, лысоватый проговорил:
— Мы предлагаем вам уйти с комбината. — Его лисьи глаза вдруг потемнели. — Так будет лучше и для вас, и для нас.
Илья Федорович открыл рот, чтобы ответить, но почувствовал, что ему не хватает воздуха.
— Мы готовы купить у вас ваши акции. Или обеспечить вас другими, привилегированными акциями. Но сегодня предлагаем вам уйти.
— Вон отсюда! — закричал хозяин кабинета, немного придя в себя. — Убирайтесь!
— Не нужно так кричать, — тихо посоветовал человек с лисьими глазками. — У вас больное сердце. Не стоит волноваться.
— Уходите, — Орлов вскочил, уже не сдерживая эмоций.
Мужчины переглянулись.
— Вы все еще не понимаете, — вдруг заговорил глухим голосом молчун. — Ваш комбинат может приносить другие деньги. Мы хотим вам помочь.
— Я лучше знаю, что может дать наш комбинат, — Илья Федорович снова сел в кресло, стараясь успокоиться. Сердце бешено колотилось. — И вы напрасно тратили ваши деньги. Пятьдесят один процент! Такого количества акций у вас никогда не будет.
— Возможно, вы правы, - согласился говорящий скороговоркой, — но скорее всего правы — мы. До свидания, Илья Федорович, я думаю, мы еще вернемся к этому разговору.
Мужчины поднялись и вышли из кабинета. Орлов почувствовал загрудинную боль. Он с трудом достал таблетку валидола из кармана, положил ее под язык, одновременно стараясь взять себя в руки. Через минуту, тяжело вздохнув, позвонил секретарю.
— Екатерина Матвеевна, — обратился к ней Орлов, прислушиваясь к тому, как колотится сердце, — никогда больше не пускайте ко мне этих проходимцев. Даже если они скажут, что являются владельцами нашего комбината. Вы меня понимаете?
— Хорошо, Илья Федорович. Вам принести кофе?
— Нет, — выдохнул он, — не нужно кофе. Принеси мне стакан воды. И желательно не холодной.
На Нижнебайкальском комбинате — самом крупном производственном предприятии страны, где в настоящий момент трудилось чуть больше восьми тысяч человек, Илья Федорович Орлов проработал почти тридцать лет. Приехал сюда по распределению, да так и остался на всю жизнь, последовательно пройдя все руководящие должности, от главного технолога до директора завода. Правда, им он стал лишь шесть лет назад, когда на комбинате из двадцати тысяч сотрудников осталось только четыре тысячи и вполне реально стоял вопрос о закрытии производства, обеспечивавшего работой весь Огород с населением более чем в сто тысяч человек. Ценой невероятных усилий и при поддержке крупного московского банка им все таки удалось переломить ситуацию, спасти комбинат. Но вот теперь, после шести лет напряженной работы, появляются эти проходимцы, которые хотят завладеть всем производством.
Орлов почувствовал, что боль в сердце усиливается. "Неужели придется вызывать "скорую"?" — мрачно подумал он. Мужчины, покинувшие его кабинет, вышли из здания, прошли к «джипу», стоявшему во дворе, сели в машину и выехали на улицу. Когда миновали квартал, человек с лисьими глазками достал телефон, набрал номер и, как только ему ответили, сообщил:
— Он не согласен. Что нам делать?
— Действуйте, как договорились, — прозвучал короткий ответ.
Лысоватый убрал телефон и взглянул на напарника, сидящего за рулем.
— Что сказали? — спросил тот. — Что нам делать?
Лысоватый промолчал. Просто смотрел прямо перед собой и молчал.
— Ясно, — усмехнулся его приятель. — Все никак не можешь привыкнуть? Придется решать.
Лысоватый сжал зубы и наконец выдавил:
— Завтра вечером я уеду из города, чтобы у меня было алиби. Приказали убрать. Считают, что комбинат без него не потянет. Сумеешь все провернуть завтра?
— Хоть сегодня, — отозвался напарник. — В него даже стрелять не нужно. Достаточно хорошенько толкнуть и он свалится. У него ведь больное сердце.
— Нужно наверняка, — напомнил собеседник. — И вообще не надо мне таких подробностей. Меня они не касаются.
На следующий день вечером Илья Федорович Орлов, директор крупнейшего в стране Нижнебайкальского комбината, был застрелен в подъезде собственного дома. Убийца сделал два выстрела. Второй — контрольный.
Святослав Олегович Петровский, руководитель аналитического агентства "Миллениум", сидел в своем кабинете, когда ему позвонила секретарь.
— К вам гость, — доложила она. — Поднимается на наш этаж.
— Сразу проводи его ко мне, — распорядился Петровский, — и никого больше не впускай. Чай или кофе не приноси и вообще не входи в кабинет. Ты все поняла?
— Он уже здесь, — Инна отключилась и через мгновение дверь в кабинет открылась. В комнату вошел невысокий лысоватый мужчина с очень характерными ушами, прижатыми к черепу. Петровский чуть поморщился: ему уже несколько раз доводилось встречаться с этим человеком и он ему очень не нравился. Но Святослав Олегович знал, что пришедший представляет влиятельных людей, настолько влиятельных, что ему звонил вице-премьер правительства и лично просил об этой встрече.
— Здравствуйте, Валентин Георгиевич, — поднялся из своего кресла Петровский, — я рад вас приветствовать в нашем агентстве.
— Добрый день, уважаемый Святослав Олегович, — вошедший как-то странно проглатывал окончания слов.
Они пожали друг другу руки и прошли к небольшому столику, стоящему в углу, чтобы сесть в глубокие кресла.
— Вы просили о встрече, — холодно напомнил Петровский, — я готов вас выслушать. Какие-нибудь новые предложения?
Он с самого начала хотел показать, что не слишком рад возможности общаться с этим типом. Но и тот умел чувствовать ситуацию.
— Мы попросили вице-премьера организовать встречу с вами, — проговорил, улыбаясь, Валентин Георгиевич, чтобы сразу напомнить о том, кто стоит за его спиной.
Петровский все понял, но не стал реагировать на столь очевидный намек. Хотелось сначала узнать, зачем к нему явился этот человек.
— Ваше аналитическое агентство считается лучшим в стране, — осторожно начал Валентин Георгиевич. — Поэтому нам настоятельно рекомендовали обратиться именно к вам.
— Я думаю, в Москве есть еще несколько таких же агентств, — заметил Петровский, — но, если вы так считаете, не буду спорить. Чем мы можем вам помочь?
— Речь идет о Нижнебайкальском комбинате, — пояснил Валентин Георгиевич. — Вы, наверное, слышали, что это один из самых крупных комбинатов в мире. Раньше на нем работало больше двадцати тысяч человек. Но в начале девяностых комбинат захирел, многие уволились и сейчас там трудится только несколько тысяч. То есть, можно сказать, что комбинат практически остановлен. Последний директор пытался наладить работу но все закончилось трагически…
— В каком смысле?
— К сожалению, его убили, — лицемерно вздохнул Валентин Георгиевич, отводя глаза. — Очевидно, на комбинате действуют несколько криминальных группировок, которым невыгодна стабилизация положения.
— Ясно, — кивнул Петровский и привычно подумал: "Нужно будет поручить собрать все материалы по комбинату".
Ознакомительная версия.
