Ознакомительная версия.
— Слушай… Что за шутки? Отдай ключи.
— Потерпишь. — Она встала из-за стола и пошла к выходу. На ней было короткое, в обтяжку, с поперечными бело-черными полосами платье, выгодно выделявшее ее фигуру. Заметив, как мужчины поворачивают вслед ей головы, Луи усмехнулся. Зрелище стоит того, чтобы крутить шеей, ходить она умеет.
После того как Полина исчезла, подумал: кажется, ему тоже не мешает зайти в туалет.
Поднял руку. Подошедшая официантка посмотрела вопросительно.
— Раечка, если девочка вернется раньше меня, скажи, я отлучился на секунду.
— Хорошо.
— И не убирай пока кофе, мы еще не ушли.
— Конечно.
Входя в туалет, заметил какое-то насторожившее его движение у спуска на лестницу. Сам не понял, почему оно его насторожило. Но он всегда чувствовал опасность кожей и сейчас сказал себе: похоже, угроза есть. Мышцы инстинктивно напряглись. Тут же усмехнулся: чушь. Здесь, в «Метрополе», он может ничего не бояться. Какой сумасшедший решится полезть на него с ножом или пистолетом в этом месте, да еще утром? Разве что какая-нибудь шелупонь. Но шелупонь сюда не ходит. Серьезные же люди знают: на него работает Чал, пахан солнцевской группировки. И знают, что с Чалом, перед которым дрожит вся Москва, лучше не шутить.
Сделав свое дело и застегивая ширинку, услышал: дверь открылась. Однако в туалет никто не вошел. Помыл руки, вытер их несколькими бумажными салфетками. Услышав сигнал сотового телефона, достал из кармана трубку:
— Да?
Звонил Рудольф Гутин, начальник охраны Балбоча:
— Луи, это Рудик. Ты где?
— В «Метрополе», а ты где?
— На даче. Что сейчас делаешь?
— Собирался поездить по Москве. Что-нибудь случилось?
После некоторой паузы Рудольф сказал:
— Тут… со стариком.
— Со стариком?
— Да. Может, ничего опасного нет. Но, думаю, тебе лучше приехать.
— Хорошо. Я еду.
Вернулся к столику, расплатился с официанткой. Закурил — и в это время Полина, войдя в кафе, направилась к нему.
Наблюдая, как она идет, подумал: удивительно, до чего она изменилась за последний год. Когда он впервые увидел ее в Москве, она была никем. Провинциальной девчонкой, неопытной, ничего не знающей, одной из тысяч, которые, приезжая сюда, попадают в лапы сутенеров и уже не могут из этих лап вырваться. Сейчас же она стала уверенной в себе, красивой, раскованной женщиной, умеющей в любом месте держаться с достоинством.
Год назад она попала к Чике, в «Балчуг». Чика делал с ней что хотел. Он помнит, что впервые услышал о Полине от Липницкого, — приехав к Балбочу, тот рассказал про случай, когда он откупил Полину у Чики на ночь, чтобы подложить ее под какого-то придурка из Главморштаба. Именно этот придурок спьяну и проболтался о выходе в море «Хаджибея».
Видно, в Полине было что-то такое, против чего не смог устоять сам Липницкий. Прошло время, и он втюрился в Полину, да так, что заплатил Чике, чтобы тот отпустил ее. А это деньги немалые. Потом, примерно полгода назад, Луи понял, что сам хочет сойтись с Полиной. После того как это случилось, он купил ей квартиру, машину. И вот сейчас, глядя, как она идет к его столику, понимает: он не прогадал.
Сев за столик, Полина посмотрела на него:
— Ты что?
— Ничего.
— Ты как-то странно смотришь.
— Тебе показалось. Слушай, давно хотел спросить — сколько тебе лет?
— Что это ты вдруг? Раньше не додумался?
— Не додумался. Мы сколько уже вместе, а я в твой паспорт и не заглядывал.
Пожала плечами:
— Мог бы и заглянуть. Я свой возраст пока не скрываю.
— Восемнадцать хоть тебе есть?
— Ты бы мне еще пятнадцать дал.
— Год назад ты примерно так и выглядела. На пятнадцать.
— Луи, у меня просто такой тип лица. Молодежный. А так — я уже старуха.
— И сколько же старухе?
Достала из сумочки помаду и зеркальце, подвела губы. Спрятав, сказала:
— Старухе двадцать один. Устраивает?
— Устраивает. Ладно, пошли.
Недовольно закатив глаза, встала. Когда они подошли к ее «Тойоте», припаркованной на платной стоянке, он сказал:
— Сейчас разбегаемся.
— Разбегаемся?
— Да. Позвонил Рудик, мне нужно срочно ехать к старику.
Надула губы:
— Я как чувствовала, что ты куда-то уедешь. Давай я с тобой поеду? Твой старик меня там даже не увидит.
— Ласточка, не стоит. В последнее время он стал совсем плох. Мало ли что. Вечером я вернусь.
— Знаю я твое «вечером».
— Полина… Чем скорей я уеду, тем раньше мы увидимся.
— Я провожу тебя до твоей машины?
— Не надо. Найди, чем пока заняться. Вечером встретимся.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Смотри. — Сдула с ладони поцелуй. — Чао.
— Чао. — Он, двинувшись в глубину стоянки, к желтому «Ауди», достал из кармана коробочку ремоут-контроля. Нажал кнопку. Пискнул сигнал, он открыл дверь, сел за руль. Машинально полез в карман за ключами, тут же вспомнил: ключи остались у Полины. Выругавшись, обернулся. Не хватало еще, чтобы она уехала с его ключами. Увидел: именно в этот момент Полина уже садится в «Тойоту».
Выскочив из машины, крикнул «Полина!», рванулся изо всех сил. Звук, раздавшийся сразу же вслед за этим, был таким сильным, что он практически его не услышал. Что-то ударило по голове, он почувствовал, что оглох и летит по воздуху. Состояние, в котором он вдруг оказался, было настолько неожиданным, что он почти не ощутил боли, когда во время этого полета что-то резко ударило его сначала в бедро, потом в спину.
Лишь упав на землю и ощутив запах крови, смог уплывающим сознанием уцепиться за мысль: это взрыв. Взорвалась «Ауди». Его «Ауди».
Первым, что увидел Луи, открыв глаза, было лицо Полины.
Оно было где-то далеко, ему казалось, оно уплыло, как воздушный шар, к потолку комнаты и слабо качается. Трудно шевелить головой. В чем же дело?.. Вот в чем: голова забинтована.
Ощутил запах лекарств. Вспомнил: взрыв. Его машину взорвали. Он в больнице.
Спросил, а точнее, попытался спросить: «Где я?» Услышав звук собственного голоса, хриплого и слабого, испугался. Он не может говорить.
Заметив, что он на нее смотрит, Полина пригнулась:
— Луи… Как ты себя чувствуешь?
— Еще не знаю. Где я?
— В больнице.
— Кажется, взорвалась моя «Ауди»?
— Да, взорвалась твоя «Ауди».
— Вообще, что со мной?
— Тебе сделали операцию. Под общим наркозом. — Покосилась. — У палаты в коридоре дежурит милиционер. Ждет, когда ты придешь в себя.
Все, что произошло, восстановилось в памяти до последней мелочи. Он вспомнил, как выскочил из машины, чтобы взять у Полины ключи. Как в этот момент машина у него за спиной взорвалась. Как потом он отключился.
— Так что с милиционером? — спросила Полина. — Сказать ему что-нибудь?
— Забудь о милиционере. Меня сильно покалечило?
— Нет. В тебя попали куски машины.
— Куски машины?
— Да. В спину и в ногу. И общая контузия. Тебе сделали операцию, удалили осколки. Врачи говорят, тебе повезло. Вообще, они говорят, с тобой все будет в порядке.
Некоторое время он повторял про себя ее слова. Врачи сказали, что с ним все будет в порядке. Вряд ли она сказала бы это, если бы это было не так.
— А с тобой-то все в порядке?
— Да. — Всхлипнула. — Я же сидела в машине.
— Какая это больница?
— Кремлевка.
— А как тебя пустили ко мне?
— Я сказала, я твоя родственница.
— Ты здесь одна? В смысле, кто-то еще здесь есть? Из знакомых?
— Чал.
Полежал, собираясь с силами. Трудно говорить, это плохо.
— Чал? Как он здесь оказался?
— Я позвала.
— Ты?
— Да. Я сразу же позвонила Чалу. Сразу же, как… — Всхлипнула. — Как… — Достав платок, начала вытирать слезы. — Я боялась, что они… Тебя… Снова…
— А где он?
— Ждет внизу, в машине. — Спрятала платок. — Он не хочет, чтобы его видела милиция.
— Правильно делает. Ладно, позови этого мента. А потом позови Чала.
— Сейчас…
Полина исчезла, и почти тут же на ее месте оказался старший лейтенант милиции. Сев и достав ручку и блокнот, он начал задавать вопросы. Луи отвечал коротко. Коротко ответил и на главный вопрос, знает ли он, кто мог бы взорвать его машину. Нет, он не знает.
* * *
Вскоре после ухода милиционера появился Чал. Усевшись на стул, спросил:
— Что было нужно мусору?
— Ничего. Обычные вопросы.
— Вообще, как ты?
— Сам пока не пойму. Полина сказала, была операция?
— Была.
— И что?
Чал достал платок, вытер пот.
— Врачи говорят, все будет в порядке. — Спрятал платок. — Как все получилось?
— Откуда я знаю…
— Вспомни, что было перед самым взрывом.
Луи попытался вспомнить, что же именно произошло перед взрывом.
— Да говори, говори, — сказал Чал. — Все равно вместе будем разбираться.
Ознакомительная версия.
