– Девушка? – засмеялась дама. – Знаете, молодой человек, когда я в последний раз была девушкой, мир еще не был настолько плох.
– Вы преувеличиваете. А вам без маски гораздо лучше, – вкрадчиво сообщил мужчина, придвигаясь к ней. – Честное слово, мэм, это не комплимент, это удручающая констатация. Не могу понять, кого вы мне напоминаете…
– Многие говорят, что я похожа на актрису Удовиченко, – подсказала женщина.
– Точно, – обрадовался мужчина. – Разумеется, в лучшие ее годы. Так позвольте же, в конце концов, пригласить вас на танец, девушка?
Она не знала этого мужчину, в отличие от большинства танцующих, гомонящих, пьющих и орущих в этом праздничном зале. И что такого? Здесь масса приглашенных из параллельных ведомств, районных администраций. И эти зовущие, опутывающие чарами глаза… Разве канун Нового года – не время для сюрпризов и интересных встреч? Они обнялись, слившись в медленном танце, невзирая на то что музыка звучала быстрая и окружающие стали на них заинтересованно коситься. Она плевать хотела на окружающих! Новый год на носу, ведомственная вечеринка в разгаре, праздничный зал городской филармонии был заполнен до отказа нарядно одетыми женщинами и солидными мужчинами. Кто-то в масках, кто-то с открытыми лицами. Гремела музыка, вился серпантин, хлопали хлопушки. Нарядная елка переливалась множественными гирляндами. Отплясывал Дед Мороз, в котором без труда узнавался кадровик Иванчин. Снегурочка – Любаша Уткина, вторая помощница председателя суда – уже наклюкалась и проводила время в компании не менее подвыпивших мужчин.
– И кто же вы у нас, таинственный незнакомец? – проворковала женщина, поднимая голову и погружаясь в сладкую дурь зовущих глаз.
– Это для вас я таинственный незнакомец, Валентина Максимовна, а в федеральном суде Никольского района меня неплохо знают, – доверительно сообщил партнер по танцу. Он нежно обнимал ее за лопатки. Кончики пальцев приятно холодили. У нее было смелое декольте, а вырез на спине еще смелее – женщина не стеснялась своей хорошо сохранившейся кожи. Но мужчина не обращал внимания на ее декольте, смотрел в глаза – это стоило усилий и говорило о хорошем воспитании и безупречной ориентации. Женщине это нравилось. Она таяла, кружилась голова, и всякие «вредные» мысли поселялись в ней…
– Вы знаете, кто я такая? – кокетливо удивилась женщина.
– Со спины не узнал, простите, а вот когда вы обернулись… – Он так заулыбался, что женщина невольно потянулась губами к его идеально выбритой щеке…
Мужчина представился Александром. Они болтали о всякой ерунде, он рассказал остроумный анекдот про судью и присяжных, она смеялась, запрокинув голову, сверкая идеально выбеленными зубами. Пара забавных случаев из судебной практики – и она развеселилась окончательно, потеряла голову. Женщина практически не пила, но состояние было такое, словно уже прихлопнула бутылочку шампанского. Потом он предложил ей покружиться в вальсе, перешли на быстрый танец, далее она оглохла, ослепла, задохнулась и уже не понимала, кто все эти люди, что прыгают в полутьме рядом с ними, и что им всем тут надо. Эти люди были лишними! Он потащил ее за руку с танцевальной площадки.
– Вы устали, Валентина? Хотите выпить?
– О да… – выдохнула она. – Это было бы здорово.
– Стойте здесь, никуда не уходите, договорились?
Да куда бы она ушла? Новогодняя вечеринка входила в стадию угара – публика захмелела, молодежь отплясывала, люди старшего поколения разбились на клубы по интересам, разбрелись по столикам и ели, пили и дымили.
– Валентина Максимовна, давайте к нам? – позвал ее кто-то, пробегая мимо.
Она отмахнулась. Кавалер отсутствовал недолго, вырос, словно из ларца, улыбаясь, с двумя бокалами шампанского. Они стояли в стороне от новогоднего хаоса, неподалеку от выхода, тянули игристый напиток и смотрели друг другу в глаза. Они о чем-то говорили – вернее, говорил мужчина, а женщина смотрела на него распахнутыми глазами, глупо улыбалась. Голова кружилась все сильнее, мужчина расплывался – боже, это шампанское такое коварное! В какой-то момент она почувствовала, что реально становится плохо, сделала глубокий вдох, неуверенно улыбнулась. Зашумело в голове, а вся царящая вокруг карусель стала угасать. Мужчина забеспокоился, подошел поближе и отобрал у нее фужер, пристроив его на ближайшую поверхность.
– Вам нехорошо, Валентина?
Его лицо вдруг сделалось каким-то странным. Глаза оставались участливыми, но кожа на лице вдруг как-то затейливо обострилась, стала ненатуральной, неестественной, лишенной пор и даже мелких морщинок.
– Ваше лицо, Александр… словно ненастоящее… – слабо прошептала Валентина Максимовна и глупо засмеялась. – Скажите… это ваше лицо… или вы его поносить на время взяли?
– Пойдемте на воздух? – предложил мужчина, тактично обнимая женщину за талию. – Там вам станет легче. Это все шампанское, будь оно неладно.
– Пойдемте… – пробормотала Валентина Максимовна. – Но только не на улицу, хорошо? В наших климатических условиях мы с вами за две минуты превратимся в ледяные скульптуры…
Женщина отчасти помнила, как он, поддерживая под локоток, выводил ее из зала. Она передвигалась почти самостоятельно, хихикая. И что мешало вырваться, броситься к первому попавшемуся мужчине, воззвать о помощи?! Потом был коридор, за ним еще один. Навстречу шла компания в масках. Мужчина обнял ее, привлек к себе, сжал так, что она почувствовала боль, да еще и заслонил их лица ее же маской. Проходящие хихикнули, мол, все в порядке, здесь все свои. И как только те удалились, мужчина довольно грубо потащил ее за руку. Ноги заплетались, сознание меркло. Она не помнила, как они оказались в зимнем садике, где было прохладно и гуляли сквозняки. Он повлек ее туда, где не было света, а когда у женщины окончательно подкосились ноги, грубо перебросил ее через плечо и практически побежал. Сознание захлопнулось, как крышка. С этой минуты она ничего не помнила: ни мельтешащих коридоров, ни редких лампочек над головой, «депутатская дверь», которая должна быть заперта, но почему-то была открыта, лютая стужа на улице, прогретый салон машины, которую заранее подогнали к выходу, поездка в неизвестность…
– Спасибо, Генрих Павлович, вы мне реально помогли. Отныне, если мне понадобятся услуги хорошего адвоката, я буду обращаться только к вам. – Хорошо одетая дама лучезарно улыбнулась и, немного смутившись, извлекла из сумочки пухлый конверт – всунула между папками бумаг. – Здесь все как договаривались, Генрих Павлович, извольте посчитать.
– Увольте, дорогая Аделаида Львовна, – сидящий напротив мужчина приятной наружности, в дорогом костюме в невызывающую клетку, темноволосый, с двумя залысинами, благодаря которым волосы острым треугольником спускались на лоб, сделал протестующий жест. – Мы с вами воспитанные люди, как можно? Я мог бы и не брать с вас денег, но раз уж вы настаиваете… – Демонстративно игнорируя конверт, он свел пальцы «домиком», поднес их к подбородку и выжидающе, в высшей степени доброжелательно уставился на посетительницу.
Эффектная дама не стала задерживаться, исполнила страстный благодарственный монолог и удалилась, покачивая бедрами и лисьими хвостами, спадающими с шубы. Намекать красотке на возможность (и желательность) интимных отношений Генрих Павлович поостерегся. Слишком близок ее муж к большим деньгам и влиятельным лицам. Головой надо думать. Подобных эффектных дам в этот кабинет заносит – выше всяческой меры. Мудрость нужна. Он невольно усмехнулся – как бы мудрость не явилась вместе с импотенцией. Несколько минут он разглядывал закрывшуюся за посетительницей дверь. Вспомнился визит вчерашней дамы из обеспеченного семейства – явилась к адвокату, вся такая блондинка, и обрисовала проблему: ее любимый дедушка прошлым вечером лег в кровать и собрал всех родственников. К чему бы это? А любимую внучку не пригласил. Как ей в данной ситуации себя вести и что происходит?
Он рассмеялся, потянулся за конвертом, вскрыл, перелистал пухлую пачку наличности. Доллары и евро – это неплохо, но и пятитысячные банкноты в отечественной валюте – добрый знак. Он удовлетворенно хмыкнул, сунул наличность в карман. Обвел глазами кабинет, обставленный строго, дорого и со вкусом – как и положено кабинету преуспевающего, высокооплачиваемого адвоката. Кожаная мебель, натуральный дуб, ковер ручной работы, а на полках – не муляжи книг, как у некоторых, а КНИГИ. Он посмотрел на часы: половина седьмого вечера. ВСЕ! Мужчина шумно выдохнул и расслабился. Новый год, никаких забот. Дела переделаны, бабки подбиты, можно смело уходить на каникулы – праздновать, забыться, беззаботно встречать этот «страшный» год, на который у одних запланирован конец света, а у других – дальнейший рост материального благосостояния. Что бы заказать Дедушке Морозу? Страстную любовницу – немую от рождения? Новый дом в Задорожье? Новую «Камри» – ходят слухи, что скоро их начнут поставлять из Страны восходящего солнца? И Золотую рыбку дважды в год.
