на себя через голову детский надувной круг. Это у него плохо получалось, парень споткнулся, Оксана это заметила, протянула руку, чтобы поддержать его. Но промахнулась, потому что увидела Игната и задержала на нем взгляд. Прыщавый, теряя равновесие, схватил Оксану за плечо, она поморщилась от боли, но тут же улыбнулась. Парень удержался на ногах, но пальцем зацепился за клапан, из которого хлынул воздух. Круг сдувался на глазах. Вместе с ним скис и его обладатель. Скривился, с укором глянув на Оксану. А она и не знала, на кого смотреть, на Игната или на своего спутника.
А Игнат хотел смотреть только на Оксану. Есть в ней изюминка, он еще в прошлый раз это заметил. Спелая виноградинка, в сладком хмельном соку. Заглядываться на девушку Игнат не стал, кивнул ей в знак приветствия, мама открыла калитку, и он прошел во двор.
— А ты же помнишь Оксану! — закрывая за ним калитку, сказала мама.
— Помогала мне. Давида видела, — кивнул Игнат.
— Да иди ты! — взвизгнул мужской голос.
Игнат остановился, присел, чтобы поставить вещи на землю. Это ведь Оксану посылали понятно куда и ясно кто. Почему бы не надрать уши грубияну.
— Пойдем, пойдем! — Мама взяла Игната за руку. — Дела семейные!
Игнат нахмурился. Как это семейные дела? Неужели этот прыщ с ногами приходится Оксане мужем?
Спрашивать Игнат ничего не стал. Появился отец, отвлек внимание, но все же он заметил, как Оксана проходит мимо, бросая на него взгляд через забор. Грустно так посмотрела, чуть ли не с тоской. Ее спутник этого не заметил, он с упоением дул в клапан, наполняя круг воздухом.
От отца пахло свежим потом и сухой землей, на белой кепке отпечатки грязных пальцев, клетчатый платок под козырьком, футболка мокрая. Мужчина он крупный, тучный, физическая работа давалась ему нелегко. Футболка мокрая, со лба на щеки стекали крупные капли пота. От дела он оторвался, виноградник у него в огороде, можно сказать, частная плантация. И это при том, что большая часть дома сдавалась курортникам круглосуточно и светлым днем и темной ночкой, когда можно украдкой пощипать ягодку. Впрочем, до урожая еще далеко, всего-то июнь месяц на дворе.
Пока Игнат обнимался с отцом, мама сходила на летнюю кухню, принесла холодного компота из свежих яблок и вишни. Игнат залпом осушил кружку.
— Так что там у тебя случилось? — с нетерпением спросила мама.
— Ничего не случилось. Дальше служить буду. Тут недалеко.
— Неужели в Геленджике?
— Почти.
— В Новороссийске? — спросил отец.
— Я вот что хотел спросить, комнату служивому не сдадите? — улыбнулся Игнат.
— Комнату?!. Так весь дом… — Мама кивком указала на дом по левую от нее сторону. — Там, правда, уже все занято. Но летняя кухня свободна!
— Отлично!
Егор Михайлович, муж тети Вики, строил свой дом на совесть, основательно и с размахом. Дом строил под курортников, а летнюю кухню под себя. Тетя Вика так и называла кухню летним домом. Правда, и этот дом она сдавала курортникам, должны же были они где-то готовить себе завтраки-обеды-ужины. Но мансарда оставалась за Игнатом. Комната там просторная, и выход отдельный. Сейчас только июнь, наплыв не столь серьезный, как в июле и тем более в августе, мансарда, скорее всего, свободна.
— Оксана там в прошлом году жила, — зачем-то сказала мама. — С подружкой.
— А сейчас где с подружкой живет? — усмехнулся Игнат.
— Не с подружкой, с мужем. — Мама внимательно смотрела на него.
Уж не увлекся ли он замужней Оксаной? Если вдруг, то ничего страшного. Это уж куда лучше, чем страдать по Лие. Четыре года прошло, а он так до сих пор не женился. И не собирается.
Игнат смотрел на летнюю кухню, крыша которой маячила в зелени деревьев, туда нужно нести вещи. Там и располагаться и там же думать, как быть с арендой собственного дома. Жилье-то сдавалось негласно, налоги с доходов не платились. И если раньше это его волновало мало, то сейчас вопрос нужно ставить ребром. Или совсем отказаться от сдачи в аренду, или провести ее через налоговую инспекцию. Лучше всего первое, если, конечно, он собирается служить в должности начальника поселкового отделения. Еще не поздно отказаться. Если проявить упорство, его поймут и оформят перевод в другое место. С негласной пометкой: «не оправдавший доверия» и «по службе не продвигать».
Не меньше и даже больше Игната интересовал другой момент. Виноград. Отец ведь не просто так его выращивал, он делал из него вино на продажу. И это в условиях антиалкогольной кампании, широким фонтом, так сказать, шагавшей по всей стране. Технические сорта виноградников уничтожались, освободившиеся площади засеивались столовыми, зато здесь, на отшибе никто не проверяет. И поле через дорогу все такое же раздольное, ни конца ни края. Виноградная улица здесь, а чуть дальше, в нескольких километрах у того же поля — поселок Виноградный, такая вот загогулина. И на участках у людей свои плантации. И домашнее вино очень хорошо расходится среди курортников. Даже стараться особо не нужно, время такое, что и откровенная бурда пользуется повышенным спросом. И похоже, никому нет до этого дела. Но Игнат не может закрывать на подпольное виноделие глаза. С ним нужно что-то делать. Антиалкогольная кампания, в общем-то, уже сошла на нет, но борьбу с незаконным винокурением никто не отменял.
Он смотрел в одну сторону, а с другой во двор со стороны своего дома заходила Зойка, молодая знойная женщина с аппетитным бюстом. Пышная прическа с накрученными локонами, ярко накрашенные губы, средней длины или даже короткий халат с иероглифами казался слегка тесноватым, но смотрелась она в нем очень даже интересно. Только вот улыбалась она как-то скованно, с наигранной какой-то радостью глядя на Игната. Не о нем она сейчас думала, а о чем-то другом. Шла она быстро, торопливо, с оглядкой и нервно при этом теребила застегнутую нижнюю пуговку на халате. Понимала, что не дело это, ходить по двору в таком виде, но вернуться назад и переодеться не могла.
— Ну надо же, Игнат! — изображая радость встречи, всплеснула она руками.
После смерти мужа тетя Вика сошлась со своим соседом Валентином Георгиевичем. Давид убил их обоих, в один день, оставив Зойку круглой сиротой.
А затем и вдовой, чуть позже убив ее мужа. Четыре года назад она крепко помогла Игнату, и он этого никогда не забудет.
Игнат не растерялся, приобнял Зойку за талию, поцеловал в щеку и краем глаза при этом заметил двух типов, которые шли за ней, открывая калитку. Когда-то тетя Вика жила на три дома, поэтому дворы
