— Через несколько недель, — героически продолжал Кудинов, — в сумерках один человек проходил мимо места происшествия и заметил очертания предмета неясной формы — нечто, будто притаившееся в кустах…
— Ах!
— На следующий день в первой же деревне, где он остановился на отдых, он рассказал селянам, что видел, как что-то очень странное старалось спрятаться в кустах недалеко от дороги!
Через некоторое время на том же месте странный предмет обнаружили и другие путники. Они не могли понять, что это было, и обсуждали приключение в той же деревне.
Потом еще многие замечали невинный головной убор и рекомендовали его вниманию местных жителей. Между тем солнце, ветер, дождь и пыль сделали свое дело: фетр менял окраску, а ставшие дыбом наушники отдаленно напоминали щетинистые уши какого-то зверя.
От этого вид разлохмаченной шляпы сделался еще страшнее. Теперь уже всех, проходивших через деревню, предупреждали: на опушке у дороги сидит что-то неведомое — не человек, не зверь, и необходимо его остерегаться!
Кто-то высказал предположение, что это “что-то” — просто демон. И очень скоро сей безымянный странный предмет в кустах был возведен в дьявольское достоинство.
Чем больше людей видело старую шляпу, тем больше ходило о ней рассказов. Теперь уже вся округа заговорила о притаившемся на лесной опушке демоне…
Затем в один прекрасный день путники увидели, как тряпка зашевелилась.
В другой раз прохожим показалось, что она старается освободиться от опутавших ее колючек.
В конце концов как-то шляпа помчалась вдогонку за прохожими! И, представьте, они убегали от нее со всех ног вне себя от ужаса.
Шляпа, как утверждают тибетцы, — закончил свою притчу Кудинов, — ожила. Ее оживило воздействие сосредоточенных на ней многочисленных мыслей!
— Она что, эта шапка — в самом деле ожила? — удивилась Амалия.
— Ну, как сказать… В общем, это происшествие, уверяют очевидцы, якобы имело место. И обычно оно приводится в качестве примера, доказывающего, на что способна сконцентрированная мысль. Даже если она бессознательная и не преследует никакой определенной цели.
— Ну, так то Тибет, — зевнув, заметила Осич. — Сказки! По тамошним представлениям, мир, в котором мы обитаем, вообще лишь иллюзия, существующая в нашем сознании. И, стало быть, с помощью концентрации мысли и направленной энергии можно творить что угодно… Может, там шляпа и вправду ожила… А тут вам не Гималаи, слава богу!..
— А я думаю, и наша черноземная полоса от чудес не застрахована, — возразил Кудинов. — Подумай сама… Несколько случайностей сплелись в одну страшную сказку. Но если вся округа будет усиленно верить в нее — она может превратиться в реальность.
— Вы хотите сказать, что никакого “бермудства” в наших краях нет? Но оно может появиться?
— А может, не было, но уже появилось?
— Нет, но все-таки… Я хотела бы знать, куда они исчезают?
— Исчезают, исчезают… — загадочно протянул Алексей Кудинов. — И все они исчезают… Вот, надо заметить, многие исчезали и на пустынных просторах Тибета. Знаете, например, легенда о знаменитом китайском мистике Лао-Цзы утверждает, что в конце своего жизненного пути учитель отправился верхом на быке в Страну Снегов. Перешел границу и исчез. Больше никто его не видел.
То же самое рассказывается и, о Бодхитхарма, и о некоторых его последователях.
— Леша, расслабься ты с этим своим Бодхитхармой, или как там его, — шутливо шлепнула его по руке Осич. — У нас тут все-таки не Страна Снегов, а ордена Трудового Красного знамени Рукомойская область! Терпеть не могу эти ваши увлечения, эту моду на Восток! Уже и по Рукомойску кришнаиты босиком ходят и в бубен стучат! Мы же все-таки русские люди, православные, — заметила Осич, с достоинством кутаясь в свой павловский платок.
— Ну пошла-поехала! — фыркнул Кудинов. — Налейте Вале квасу, пусть помолчит.
— А вот я читала в журнале “Гео” про этот Тибет, — защебетала Амалия, — там такие интересные фотографии.., некоторые просто страшные!..
— Да-да, — кивнул Кудинов. — “От этого вида и демонов должен охватывать ужас”.
* * *
Вечер явно удался… Аня с интересом слушала и наблюдала, как коротает досуг провинция. Вот так они собираются, наверное, из года в год по вечерам — домашним кружком: травят байки, передают друг другу сплетни, страшные или смешные; пьют чай, вишневую и смородиновую наливочку, едят яблочные пироги… Интересно, что они делают еще?
— А ваш муж довольно общителен! — заметила Аня Кудиновой.
— Вы хотите сказать, что для человека, изрядно принявшего на грудь, он довольно складно изъясняется? Это вообще Лешина особенность, — неодобрительно заметила Кудинова. — Даже когда он с трудом передвигает ноги, на его способности говорить и болтать это никак не отражается. Это, знаете, по моим наблюдениям, вообще две разновидности опьянения. Либо ясная голова, но ноги заплетаются, либо существо активно передвигается в пространстве — но уже ничего не соображает! Лыка не вяжет…
— Ну-ну, — Аня с интересом выслушала пояснения опытной женщины. — Главное, чтобы не совпадало — не все сразу… Я имею в виду: и ноги не идут, и голова не соображает… Мне кажется, это — третья и все-таки наиболее распространенная разновидность опьянения.
— Возможно. Но мой Леша вообще — своеобразный. А поскольку пьяная и довольно складная болтовня — естественное, обычное для Алексея состояние, то я слушаю его уже довольно давно — всю жизнь… Правда, с некоторым перерывом.
"С каким перерывом?” — хотела спросить Светлова, но не успела.
Потому что на нее опять, перебив ее размышления, спикировал Кудинов.
— Можно еще историйку расскажу? — поинтересовался он бесцеремонно. — Шаловливую, в духе Рабле? Ну просто чтобы было понятно, насколько там у них, в этом Тибете, все в головах перевернуто!
— Валяйте! — вздохнула Аня. — Валяйте шаловливую!
— Так вот… Однажды один тибетский мудрец и маг, по тамошним понятиям практически святой, брел куда-то по своей извечной привычке к бродячей жизни. И на берегу ручья увидел пришедшую по воде девушку. Не говоря ни слова, старец накидывается на нее с вполне определенными недостойными намерениями…
— Что за история, Алексей? — сморщилась Амалия.
— Не волнуйся! Это не то, о чем ты подумала… Так вот! Девушка, однако, оказалась не робкого десятка — и энергично стала защищаться. А мудрец уже стар. Наконец девчонка вырывается — и бегом к себе в селение рассказывать о своем приключении матери. Матушка поражена: ведь все местные жители придерживаются строгих правил. Никого из них нельзя даже заподозрить в таком! Она просит дочь описать внешность негодяя и неожиданно узнает в описании великого мудреца!
Крестьянка начинает рассуждать: правила поведения, обязательные для простых людей, непригодны для магов, обладающих сверхъестественными знаниями. Он не обязан соблюдать ни нравственные, ни какие-либо другие законы. Его действия диктуются высшими соображениями, недоступными для понимания простых смертных.
"Дочь моя, — наконец сказала крестьянка девушке, — этот человек — великий маг. Все, что бы он ни сделал, — во благо. Вернись к нему, пади к его ногам и сделай все, что бы он ни потребовал”.
Девушка вернулась к ручью. Старец сидел на камне, погруженный в размышления. Она упала ему в ноги и стала умолять простить ее, уверяя, что она сопротивлялась, не зная, кто он. Теперь, мол, она готова сделать все, что он пожелает!
Святой пожал плечами.
"Дитя мое, — сказал он, — женщины не вызывают у меня ни малейшего желания. Дело вот в чем: лама из соседнего монастыря прожил недостойную жизнь и умер в невежестве. Я видел его блуждающий дух, увлекаемый к новому несчастному воплощению. И из милосердия решился предоставить ему для воплощения человеческое тело. Но тяжесть его злых дел перевесила — ты убежала. Пока ты была в селении, осел и ослица там на лугу совокупились. Великий лама скоро возродится в теле осленка”…
Каково?! — Кудинов заразительно расхохотался.
Алексей Борисович явно принадлежал к числу людей, которые первыми смеются над анекдотами, которые сами же и рассказывают.
— Правда, довольно шаловливая историйка? Я вас не смутил?
— Правда, довольно шаловливая, — кротко согласилась Светлова. — Но вы меня не смутили.
— Алексей… — Амалия снова мученически закатила глаза, — тебе не хватает только тела осленка! Все остальное от этого животного у тебя уже есть. Уймись…
— Откуда вы знаете столько тибетских историй? — поинтересовалась Аня.
— Откуда знаю? — Кудинов ухмыльнулся.
— Ну хватит, Алексей, — подошедший Туровский взял приятеля за плечо, — Тебе и в самом деле — твоя жена права! — пора сменить тему.
— Ну надо так надо! Сменим!.. Скажем, что вы, мадам Шерлок Холмс, — поинтересовался иронически у Светловой Кудинов, — думаете о наших таинственных происшествиях?
