Николай Калифулов - Блеск алмазов и коварство

Ознакомительная версия.

Я подошёл к её дому, калитка в воротах чуть приоткрыта. Я заглянул в неё, во дворе ни души, дверь на веранду раскрыта. Я позвал хозяйку по имени. И мне показалось, как будто бы в одном из окон дёрнулась штора. Может быть, показалось, а может быть — нет. Я не был уверен. Сказывалось переутомление, употребление спиртного, эмоциональная нагрузка, связанная с дракой. Когда я остановился перед входом на веранду, мне пришло в голову, что если такого рода вещи будут происходить и дальше со мной, то мне можно будет отправляться прямо в сумасшедший дом. Я снова позвал хозяйку. В ответ лишь тишина. Меня это обеспокоило, и я шагнул на веранду, осмотрел её и медленно направился в помещение дома. Я взялся за никелированную ручку двери и потянул на себя, дверь легонько скрипнула и распахнулась. В нос мне ударил лёгкий запах порохового дыма. Я еще раз позвал хозяйку. В ответ ни звука. Я осторожно шагнул в прихожую комнату, ничего особенного не увидел. Я двинулся дальше в зал. На полу возле приоткрытого окна лежал револьвер системы "Наган", калибра 7,62-мм. Я перевёл взгляд с нагана на диван, который находился на противоположной стороне комнаты и волосы зашевелились на моей голове. На диване лежала Жанна, на ней по-прежнему была её любимая светлая футболка и сиреневые шорты. В области груди чернела кровавая рана, из которой кровь стекала на диван, образуя лужицу.

Я приблизился к Жанне, взял её за запястье руки, нажал пальцем на вену. Пульс еле прощупывался, зрачки не реагировали, дыхание замедленное. Тёмно-вишнёвая кровь стекала из раны медленно, без толчков и я сообразил, что кровь не артериальная, а венозная. Надо было остановить кровь. Я бросился к платяному шкафу, нашёл простыню из комплекта пастельной принадлежности и туго затянул рану.

Я тут же позвонил Кирюхину, кратко объяснив ситуацию. Он велел мне ничего не предпринимать, ждать его и карету скорой помощи.

Я интуитивно ощущал постороннее присутствие в доме. До приезда полиции я решил обследовать комнаты. Осторожно ступая, я начал с соседней комнаты, постепенно переходил с одной комнаты в другую. Неожиданно в отражении коридорного зеркала мелькнул силуэт человека. Я бросился следом и оказался возле ванной комнаты. Боковым зрением я заметил движение на противоположной стороне. Всё произошло очень быстро. Я не успел до конца обернуться, голова моя разорвалась, словно от удара кувалды. Я мгновенно провалился в темноту.

Очнулся я от резкого запаха нашатырного спирта. Моя голова раскалывалась. Я лежал на тахте в помещении веранды. Через раскрытые окна проникал свежий бодрящий воздух. С краю на тахте сидела симпатичная девушка в белом халате, в одной руке она держала ватку с исходившим от неё запахом нашатыря, в другой пузырёк с прозрачной жидкостью. Она мило улыбнулась и спросила: — Как вы себя чувствуете?

Я не придал этому вопросу значения. Я подумал о Жанне с ужасающей раной на груди и попытался встать, но девушка попридержала меня.

— Больной, вам надо полежать и прийти в себя, — строго сказала она.

— Вы медсестра?

— Да.

— Где Жанна? — спросил я.

— Её увезли полчаса назад, рана тяжёлая, но не смертельная, — ответила она. — Вы вовремя сообщили.

— Полиция приехала?

Она утвердительно кивнула. — Они занимаются своим делом.

— Позовите подполковника Кирюхина, — попросил я.

Девушка встала и вышла во двор. Поморщившись от боли в голове, я с трудом принял вертикальное положение, затем осторожно дотронулся рукой до макушки и нащупал огромную шишку величиной с половину куриного яйца. Меня немного подташнивало.

В дверях появился Кирюхин. Его лицо было хмурым, озабоченным новым происшествием. Он сел на стул. — Ну как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Неважно, но это пройдёт.

Подошла медсестра. Я перевёл взгляд на неё. — Девушка принесите, пожалуйста, стакан холодной воды, — попросил я.

Медсестра торопливо пошла в дом.

Кирюхин придвинулся ближе. — Ты можешь рассказать, что произошло?

Я изложил ему в подробностях, всё, что смог вспомнить.

Подполковник внимательно выслушал, потом произнёс: — Похоже, действует один и тот же стрелок. Лапин, Рябов и теперь Жанна. Тот же способ. Во всех случаях стреляли в сердце, только в последнем эпизоде пуля чудом не задела жизненно важные органы. Если есть Бог, то это по его воле Жанна уцелела. Вот когда она очнётся, мы узнаем имя убийцы.

— По-твоему, если она не очнётся, мы не узнаем имя убийцы, — пробурчал я.

— Не передёргивай, — недовольно буркнул Кирюхин. — Мы ищем убийцу, делаем всё возможное, но пока безрезультатно. — Оперативная обстановка сложная, много не раскрытых. Ты же знаешь нашу работу, был в нашей шкуре.

— Прекрасно знаю, поэтому, вопреки указаниям полковника Вихрова, провожу собственное расследование.

Кирюхин криво ухмыльнулся. — Вижу, как проводишь расследование. Чуть было сам в ящик не сыграл.

— Ну, это издержки нашей профессии, — грустно изрёк я. — За последние дни я уже много шишек набил и не зря.

Брови у Кирюхина поползли вверх. — Да. Так значит, ты успешно воюешь. Поделись фактами.

— Какие факты? — спросил я. — Одни лишь предположения. Нет не единого факта, реально указывающего на убийцу.

— А найденные в доме Богданова джинсы, служебное удостоверение и мобильник Фёдора? — поинтересовался Кирюхин.

— Значит, прочитал мой рапорт.

— Да, Мария мне предоставила рапорт и вещи, — сказал подполковник.

— Ну, хорошо, — Вздохнул я. — Придётся тебе рассказать всё остальное.

В течение нескольких минут мне пришлось изложить ему дополнительную информацию. О голубом бриллианте я умышленно умолчал, зная, что вся информация по любому ляжет на стол полковнику. Мне не хотелось, чтобы Вихров об этом знал.

Кирюхин выслушал внимательно. — Ладно, о портсигаре, который вернулся к своему владельцу, я забываю, — проговорил он. — Но джинсы, служебное удостоверение и мобильник Фёдора, это вещественные доказательства, которые я приобщил к уголовному делу.

На веранде появилсь медсестра, в руках она держала стакан. Я взял стакан и жадно выпил холодную воду. Через минуту мне стало немного легче. Я с грустью посмотрел на подполковника.

Кирюхин обнадеживающе улыбнулся. — Не вижу энтузиазма в твоих глазах, — бодро произнёс он.

Я попытался улыбнуться, но улыбка получилась жалкая, вымученная.

— Тебе нужно хорошенько выспаться, — сказал он, вставая. — Пошли в машину. Я довезу тебя до дома.

Я с трудом встал и двинулся следом за Кирюхиным. Когда мы подошли к машине я спросил: — Ты сообщил Раисе Марковне, что в её дочь стреляли.

— Да, она уже в больнице, подняла на ноги всех медицинских светил.

Кирюхин сел за руль, я осторожно опустился на переднее пассажирское сиденье. Шевроле-Нива медленно тронулась с места и покатила по узкой бетонной дороге. Пропетляв по деревенским улочкам, мы, наконец, выехали на шоссе.

Кирюхин задумчиво смотрел на дорогу, а когда мы остановились перед красным светофором, медленно перевёл взгляд на меня.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Немного лучше.

— Ну, тогда выслушай ещё одну неприятную новость.

Я с удивлением посмотрел на него. Кирюхин спросил: — Где Фомин?

Я не ожидал от него, что он знает Фомина.

— Ты имеешь в виду Влада Фомина?

— Да. Где он?

— Уехал в командировку.

— Куда именно и что он там делает? — спросил он и тронулся с места на зелёный сигнал светофора.

— Он должен был съездить в "Марьино" проверить подноготную Астахова, — сказал я. — А что произошло?

— Он мёртв.

Меня пробила дрожь. Кожа покрылась мурашками.

— Фомин мёртв?

— Да. Его выловили из большого пруда в "Марьино", — сообщил Кирюхин, уставившись в дорожное полотно. — У него на голове большая гематома. Похоже, его прежде ударили чем-то тяжёлым, а затем сбросили в воду. Местные эксперты сделали заключение, что он умер вчера около одиннадцати вечера.

Мы подъехали к моему дому. Я вышел из автомобиля и остановился возле калитки. Кирюхин махнул мне на прощание рукой и поехал. Я стоял, дышал свежим воздухом и взглядом провожал удаляющуюся машину.

Я пошёл домой, разделся, принял душ, приготовил крепкий кофе и сел в своё любимое кресло.

Фёдор, Рябов, Жанна и теперь Фомин. Мир сошёл с ума. Раскрыть эти преступления для меня стало делом чести.

Внезапно позвонили в дверь. Я чуть не захлебнулся кофе. Меня внезапно охватило чувство тревоги. Я взглянул на часы, было без пяти девять вечера. Странно, я никого не ждал. Я подошёл к входным дверям и взглянул в монитор цветного видеодомофона. Возле входа на веранду стояла женщина. Я пригляделся и узнал в ней своего секретаря Миллер. Я открыл входную дверь: — Входи, Мария.

Она вошла в дом.

Ознакомительная версия.