Они добились немалого, — сказал Саргачев. — Похоже, дела твои неважные?
Хочешь сказать, коготок увяз, всей птичке пропасть? — усмехнулась Лариса.
Что лично ты хочешь от жизни? — вопросом на вопрос ответил Валерий.
Совсем недавно, года два назад, на подобный вопрос я ответила так: богатство, власть, свобода духа. Теперь скажу несколько иначе: хочу жить. Просто жить, ни от кого не завися.
Наши идеалы одинаковы, — скупо улыбнулся Саргачев, глянул в окно и добавил: — Светает. Пора ехать.
Дача большая. Две спальни, — прозрачно намекнула Лариса, но Валерий, словно не услышав ее слов, поднялся, заметив при этом:
Андрея необходимо отправить за границу. Вояж должен принести большие деньги. А ехать Андрей должен обязательно с Павловым.
Мы собирались втроем.
Ты лучше займись своими прямыми обязанностями.
И когда прикажешь их отправлять? — съехидничала Лариса.
Не раньше, чем разберусь со своими и твоими делами, — словно бы и не заметив ехидства в ее голосе, ответил Саргачев.
А если поторопит полковник Павлов?
Перебьется. До встречи.
Саргачев уехал, а Лариса, лежа в постели, смотрела и высокий потолок, освещенный солнечным отражением от зеркала, и впервые за долгое время ей было покойно, словно нездешний горный дух проник в душу, и снова подумалось о том, что наконец-то явился тот человек, которого она втайне ждала: он не даст в обиду, умрет, но защитит.
2
В Гонконг прилетели в четвертом часу утра. Турецкий как сел в кресло, так сразу и уснул. Позволил себя разбудить лишь в Монголии, в аэропорту Улан-Патора, где самолет совершил посадку.
Прилетели?
Вылезай. Верблюд подан, — весело откликнулся Грязнов.
Какой верблюд? — спросонья плохо соображая, спросил Турецкий.
Двугорбый! Или тебе одногорбого подавай?
Турецкий уткнулся в иллюминатор, прочел названии монгольской столицы, голубеющее крупными неоновыми буквами на фасаде аэровокзала, обернулся к Славе.
— А ты, смотрю, ха-аро-ош, — щелкнул он себя по горлу.
— На холяву почему не выпить? — расплылся в улыбке Слава. — Несут и несут. Вино, водка, коньяк... Хочешь? — достал он откупоренную бутылку коньяка. — И закусончик имеется.
Бутылками вроде не положено...
Кому как! Капнуть?
Капни.
А тебе, Валера? — обратился Грязнов к Саргачеву.
С Турецким выпью. Давно не выпивал, — откликнулся Валерий.
Валера... — усмехнулся Турецкий. — Снюхались. А пьем не на холяву. Спиртное входит в цену билета. Но не такими дозами, — постучал он по бутылке.
То-то, смотрю, скривилась стюардесса, когда я бутылочку цапнул! — рассмеялся Грязнов. — Будем!
А по-китайски чирикаешь? — спросил Турецкий.
Не заглядывая в разговорник, Слава произнес несколько фраз по-китайски.
Сечет, — сказал Саргачев. — И сечет неплохо.
Ну, Грязнов! — только и смог ответить Александр.
Несмотря на ранний час, в Гонконге их встретили, привезли в гостиницу, разместили в отдельных одноместных номерах, вежливо поинтересовались о планах на день и, узнав, что русские начнут работу в десять утра, откланялись и удалились.
В десять утра к подъезду гостиницы подкатила белая «хонда». Турецкий и Саргачев поехали к следователю, ведущему дело об убийстве Кузьминского, а Грязнов решил пройтись по Гонконгу.
Господин Ши, так звали следователя, оказался человеком в годах, очень вежливым, с постоянной улыбкой на губах и понятливым взглядом. Как и предполагал Турецкий, следователь склонялся к версии убийства на бытовой почве. По его словам, Кузьминский был заколот после полуночи бывшим любовником девушки, имя любовника Цзэн, девушку зовут Ляньсан. Цзэн в розыске, Лянь, разумеется, на свободе. Господин Ши говорил по-английски и по-китайски, последнее Валерий переводил. Турецкий понимал по-английски, но решил не афишировать этих своих знаний. Поэтому он говорил и отвечал по-русски.
Вопрос первый, — выслушав сообщение, сказал Турецкий. — Где была охрана Кузьминского?
Охраны не было, — господин Ши повернулся от Валерия к Турецкому.
Не может быть. На толчке сидел — охраняли, а уж в борделе... Сам Бог велел, — грубовато возразил Турецкий.
Так и переводить? — поинтересовался Саргачев.
Так и переводи.
В ответ господин Ши улыбнулся и коротко сказал что-то на родном языке.
Охраны не было, — повторил Саргачев.
В таком случае спроси, была ли вообще у него охрана?
Была. Четверо китайцев, двое русских.
Не известны ли господину Ши имена русских?
Известны. Петр Евгеньевич Грачев и Дмитрий Николаевич Скворцов.
Птички-невелички, — пробормотал Турецкий, доставая из кейса лист бумаги. — Где они тут? Та-ак... Грачев, Скворцов... Клички Грач и Скворец. Эти люди да л око не из охраны Кузьминского. Они пташки из другого гнезда.
Переводить?
Не стоит. Любопытно, где они? Еще в Гонконге?
По данным господина Ши, Грачев и Скворцов nut летел и в Россию.
Когда?
Сейчас уточнит.
Господин Ши набрал номер телефона, поговорил, и через несколько минут Турецкий узнал, что Грач и Скворец вылетели в Хабаровск.
—А надо бы в Москву, вместе с телом вождя, коли уж они охранники, — проговорил Турецкий. — Валерий, следует ли говорить с господином Ши, скажем, о триадах?
При последнем слове господин Ши едва заметно насторожился. Он ответил, что ведет дела чисто уголовные, в политику не вмешивается, убежден в правильности своей версии, и он это докажет, как только возьмет Цзэна. Делами же, связанными с триадами, занимается шеф спецслужбы господин Би Иань, которому известно о прибытии русских, он с нетерпением ожидает встречи, и, если господам угодно, телефон к их услугам. Из всего словоизвержения господина Ши Турецкому стало ясно, что ничего, больше услышанного, он не добьется: господин Ши или сам действительно уверовал в бытовуху, или ему приказали уверовать.
Пусть наберет номер шефа, — сказал он Саргачеву. — Едем.
Господин Ши проводил гостей до машины. Водитель услужливо распахнул дверцы. Саргачев по-китайски обратился с каким-то вопросом к следователю, тот подумал, сказал несколько слов водителю. Водитель пожал плечами и с улыбкой протянул ключи от машины Валерию.
Без свидетелей как-то уютнее, — сказал Саргачев, садясь за руль.
Город-то знаешь?
Не заблудимся, — подмигнул Саргачев. — Господин Би Иань довольно бойко говорит по-русски. Так что можешь обойтись и без меня.
Зачем же? — возразил Турецкий. — Ты мне не мешаешь.
Би Иань честный службист. Шефом назначен недавно. Взялся рьяно. Насколько его хватит, другой вопрос.
Знаком?
Да. Познакомились.
И когда успел?
Месяца не прошло.
В Москве? Здесь?
Здесь.
Что скажешь по поводу версии господина Ши? — помолчав, спросил Турецкий.
Туфта.
Ия догадался.
Ты догадался о большем.
Имеешь в виду пташек, Грача и Скворца?
Именно.
Надо навести справки об этих пташках в МВД. Не исключено, что убийство Кузьминского дело рук кого-то из паханов. Может, даже самого Бурята.
Выходит, так.
Причина? Как думаешь? — исподлобья глянул Турецкий на Валерия.
Надоело кормить, поить, одевать и обувать.
Зачем же убивать? Мог бы и отпустить, хотя бы и голодного и без штанов...
Значит, не мог. Или не счел нужным.
Лично мне в Гонконге делать нечего, — вздохнул Турецкий. — Надо лететь в Хабаровск, брать Грача со Скворцом, от них и плясать.
Так уж и нечего? — усмехнулся Валерий. — А для чего меня к тебе пристегнули? Делов у тебя тут много, Саша... Приехали.
Господин Би Иань оказался высоким, подвижным китайцем. Одет он был по-европейски, в темный костюм и белоснежную рубашку.
Я скажу так, господа, — расхаживая по кабинету и беспрестанно дымя сигаретой, говорил шеф. — Мы совершенно не понимаем, что происходит в спецслужбах России. Но можно сказать и наоборот. Мы прекрасно понимаем все, что происходит. То и другое верно. Посудите сами. Русские проживают в Гонконге почти постоянно. Завели связи с местными крестными отцами наркобизнеса. Мы не однажды предупреждали ваше самое высокое начальство об опасных последствиях срастания русского и гонконгского наркобизнеса, но четкого предложения о совместных действиях так и не получили.
А что бы вы хотели получить? — поинтересовался Турецкий.
Например, информацию о желании создать совместную группу по борьбе с нашими и вашими мафиози. А если еще конкретнее, то ответ на вопрос: до каких пор в Гонконге будет проживать господин Иванов?
Турецкий вытащил лист бумаги, просмотрел.
У меня в списке трое Ивановых. Кого конкретно вы имеете в виду?
Я имею в виду вашего вора в законе Ваню Бурята, — отчеканил господин Би Иань.
