Ознакомительная версия.
– А она ушла, – продолжал Марат, – потому что ты ей изменил…
– Я ей изменил. А как она об этом узнала?
– Если ты думаешь, что это я стукнул… – Марат возмущенно глянул на него. – Когда я тебя сдавал?
– Ну, Катя не мент.
– Клянусь мамой, что я ей ничего не говорил. И я ничего не знал, но догадывался… Я не хочу с тобой об этом говорить, но должен сказать, потому что нас в любой момент могут развести… Я люблю Катю. И ты должен это знать. Знать и понимать… А она любит меня. И полюбила раньше, чем появился ты. Просто я ей такой не нужен. Ты нужен, а я нет.
– Какой такой?
– Да такой, неприкаянный. Сам не знаю, чего хочу. Скачу по жизни как мячик, только пыль летит. А ты – глыба, у твоего корабля конкретный курс… Да и любит она тебя… Честно скажу, не так, как меня, но любит. По-своему любит… Я тебе честно говорю, как другу.
– Мы с тобой не друзья.
– Это ты зря, – покачал головой Марат. – Нам сейчас друг за друга держаться нужно…
Ярослав пожал плечами. В данный момент он плевать хотел на ход следствия, все равно, как там будет. Дело не в показаниях, дело в Кате. Этот камень преткновения разрушил их отношения, он все еще лежит между ними, более того, превратился в огромный валун, который не обойти. Но в то же время Марат говорил правду. Да, Катя любит его, а не мужа. И Марат ее любит… Его можно понять, но как можно простить?..
– За меня крепко взялись, я нутром это чую, – продолжал Марат. – Не отпустят меня, стопудово закроют. Радьков давит, не нужен я ему на свободе… А если вдруг немного дадут… По-любому, Кате я такой не нужен. Пока есть ты, не нужен. А ты есть. И у вас – семья, у вас дети. Она должна быть с тобой… Я ее люблю, поэтому и отпускаю… А в моем доме пусть Фим живет. Ну, пока я не выйду. Как у них там с Ларисой?
– Ты мне зубы не заговаривай!
Фим интересовал Ярослава меньше всего: сейчас он мог думать только о Кате.
Но разговор продолжить не удалось. Дверь вдруг открылась, в камеру ворвались омоновцы с дубинками. Как Марат предрекал, так и случилось. Их развели по разным камерам. А на следующий день Ярослава выпустили. Следователь задал несколько наводящих вопросов по давним убийствам, получил ожидаемый ответ и выписал пропуск.
Замок щелкнул, калитка открылась. И непонятно, кто это сделал. Ярослав надеялся, что Катя. Дома он ее не нашел, телефон не отвечал, и можно было только догадываться, где она пропадает.
Хороший дом у Марата, но не охраняемый. Только система видеонаблюдения и сторожевая собака, которая гавкала на незваного гостя из вольера. Но в доме могла быть прислуга. Деньги Марат получал приличные, с легкостью тратил их на своих баб, и ему ничего не стоило нанять молоденькую и смазливую горничную.
В доме действительно работала горничная. Катя стояла у стола спиной к Ярославу и протирала пыль влажной тряпкой. Бесплатная прислуга. За сеанс любви в день. Ярослава заколотило в приливе душеразрывающих эмоций.
– А почему не в форме? – зло спросил он. – Короткое черное платье, белый фартук, босоножки на прозрачной платформе, как у стриптизерши.
Она повернулась к нему, встала, одной рукой опираясь о мраморную столешницу.
– Не юродствуй!
– А ты не знаешь, для чего Марату нужны бабы?
– Он меня любит. – Ни одна черточка не дрогнула в ее лице, но в глазах вдруг заблестели слезы. И зачем она только впустила его в дом?
– Ты что здесь делаешь? – зло спросил Ярослав.
– Я здесь живу.
– Марата закрыли надолго.
– Я буду его ждать.
– Ты хорошо подумала, прежде чем это сказать?
– Очень хорошо.
– Ты любишь его?
– Да.
– Ну что ж, счастья тебе…
Он резко повернулся к ней спиной, выскочил из дома, рванул к калитке. Какого черта он сюда приехал? Даже если Катя вдруг раскаялась, все равно им не быть вместе. Не простит он ей измену. Никогда не простит… А дети?..
У самой калитки он неожиданно остановился и повернул назад. Яна и Ромка не должны стать заложниками конфликта, который развел их родителей. Дети не должны страдать…
– Собирайся, мы едем домой! – властно сказал он, войдя в комнату.
– Я не хочу.
– Ты Яну любишь? Рому любишь? Я ни на что не претендую, а детям нужна твоя любовь.
– И что мне делать? С тобой я жить не буду, – мотнула она головой.
– Будешь жить со мной, в нашем доме. Пусть дети думают, что ничего не произошло.
– Я не буду с тобой спать.
– Я и сам с тобой не лягу… Я тебя презираю!.. – Он ткнул в ее сторону пальцем. – Ты вызываешь у меня омерзение!.. Я знать тебя не знаю!..
Он продолжал тыкать в нее пальцем, а она каждый раз сжималась, как будто он вонзал в нее иголку. И плакала навзрыд, повторяя сквозь рыдания:
– Я никуда с тобой не поеду!
– Я сказал, давай на выход! – рыкнул Ярослав.
– Нет!
– Да!
Он резко шагнул на нее, и страх сдвинул Катю в сторону. Она боком прошла к выходу, а во дворе Ярослав схватил ее за руку и потянул к своей машине. И так вдруг захотелось обнять ее, прижать к себе, но ему хватило силы справиться с этим унизительным искушением. Да, он будет жить с Катей под одной крышей, но только ради детей. Никакой любви, никакого секса. У него будет своя жизнь, а для нее – только семья. Если она этого хочет. А если нет – скатертью дорога. Пусть убирается, но без детей…
Фим качал головой. Нет, не нужен им с Ларисой дом, в котором жил Марат. Спасибо ему, конечно, за предложение, но не нужно.
– Ну, мое дело предложить, твое дело отказаться, – пожал плечами Ярослав.
Они сидели у него в кабинете и пили принесенный секретаршей кофе.
– Да нет, зачем это мне. У меня хорошая трехкомнатная квартира. Нам хватает.
– Да я не настаиваю. Но можно было бы рассмотреть как дачный вариант. Марату долго сидеть, лет пять, не меньше.
– Я знаю, – кивнул Фим. – Это все Радьков. У него в силовых структурах серьезные связи. Он после Терема сразу под «красную крышу» встал. Зря Марат его тронул…
– Сам виноват, сам и ответит.
– Да, нехорошо вышло. И нас подставил…
Фим тоже участвовал в том давнем наезде на Радькова, но ему почему-то это не припомнили. Задержали, поговорили и почти сразу же отпустили. Это Ярославу пришлось провести ночь в застенках.
– Ничего, посидит, ума наберется. И Кафтан с ним пойдет, и Старичок…
– Нет, Марат все на себя берет. Ему в группе идти под приговор невыгодно.
– Значит, выйдут Кафтан и Старичок и в дом к Марату сунутся, устроят там шалтай-болтай…
– Я думаю, может, нам Кафтана и Старичка взять?
– Зачем?
– Ну, мало ли… С Радьковым проблема назревает. Может, решать ее придется. – Фим выразительно приставил палец к своему горлу.
– Думаешь?
– Ко всему нужно быть готовым.
– Не хотелось бы. Да и вопросы возникнут. Если Кафтан и Старичок с нами, значит, и мы с тобой на Радькова наезжали.
– Ну, тебе видней… Но на примету я их все-таки возьму, мало ли.
– Ты начальник, тебе решать… – кивнул Ярослав. – Может, съездишь к Радькову, объяснишь ему, что мы не при делах? Скажешь, что это Марата была идея и мы к ней никакого отношения не имели.
– Оправдываться перед этим прыщом? – удивленно глянул на него Фим.
– А если он яму под нас роет?
– Под него самого рыть надо. Поговорить с ним, ситуацию объяснить. Пусть заберет свое заявление. Марат свои деньги возвращал, за это не сажают.
– А если не заберет, тогда что? Угрожать ему будешь? А у него «крыша» ментовская. Нас обоих закроют. И еще соучастие пришьют. Тебе на свободе жить надоело?
– Нет, но Марат нам друг, – как-то не очень уверенно проговорил Фим.
– Он тебе сказал, что собирается наехать на Радькова?
– Нет.
– Как думаешь, он поделился бы с тобой деньгами?
– Ну, поделиться он мог, – язвительно хмыкнул Фим. – А в долю не взял.
– В какую долю?
– Проехали… Не буду я угрожать Радькову, ты прав, гиблое это дело. Марат сам кашу заварил, сам пусть и расхлебывает. С адвокатом ему помочь надо…
– Уже.
Марат договорился с одним адвокатом, а Ярослав нанял другого, и очень хорошего. Но это было все, чем он мог помочь другу, который не хотел считать себя бывшим…
– А я с Радьковым поговорю. Угрожать не буду, нет, скажу только, что мы не при делах. Только вот поверит ли он?
– Все равно съезди. И понаблюдай за ним, посмотри, как он реагирует…
Фим ушел, а Ярослав еще долго смотрел на дверь, за которой он скрылся. О какой такой доле говорил Фим? Уж не чувствует ли он себя обделенным из-за того, что Ярослав и Марат не взяли его в партнеры? Он мог быть сейчас членом совета директоров, равным среди равных, а он всего лишь наемный сотрудник. Захочет Ярослав и уволит его. А он может пойти на это, если Фим вдруг съедет с катушек и предъявит права на владение фирмой. Но не съедет он. Слишком хорошо Ярослав его знал, чтобы думать о нем плохо.
За окном холодная осенняя ночь, освещенная полной луной. А под одеялом тепло, уютно и красивая женщина рядом. Красивая и доступная.
Ознакомительная версия.
