Мы с Андреем впились глазами в текст.
В поясняющем тексте было написано, что в декабре 1996 года тридцатидвухлетний подданный Литвы купил за 2 миллиона 800 тысяч долларов виллу в Швейцарии, в восьми километрах от Цюриха. Спустя три с половиной месяца на балконе этой виллы он был убит метким выстрелом из снайперского оружия.
Причем все это происходило в середине дня, при сильном оживлении. Убийца сумел остаться незамеченным и скрылся. Дальше шло описание места. Место было выбрано идеально. Недалеко от виллы дорога делала резкий поворот. Из-за этого поворота и вывернула машина, из которой был произведен один-единственный выстрел, на который никто не обратил внимания. Пуля попала Ястребу точно между глаз.
Стреляли из автомата «глок» с оптическим лазерным прицелом. Но даже учитывая высокую точность и надежность оружия, столь меткая стрельба с двухсот метров из движущейся автомашины под силу только суперпрофессионалу, такому, каким был известный Солоник. В статье говорилось, что выполнить такой выстрел мог только человек, прошедший специальную подготовку.
– Что скажете? – спросил Глеб.
Я пожал плечами.
– А что мне сказать? В феврале, два месяца назад, Солоник убит в Греции. Он не мог это сделать.
– Да при чем тут он? – перебил меня Глеб. – Ты-то, Андрей, понимаешь, кто это сделал? – обратился он неожиданно к Андрею.
– Понимаю. Я же об этом тебе только что говорил.
Я видел, что Глеб очень разволновался. Он даже попытался приподняться с кровати.
– Черт, а я тут на койке лежу! – И он стал ругаться.
– Пойдем, – обратился я к Андрею, видя, что Глеб очень волнуется, и обернулся к Глебу. – Я к тебе тоже через пару дней загляну.
Мы вышли на улицу. Я тоже не ожидал такого поворота событий. Выходит, Ястреб, купив себе прибалтийский паспорт, выехал в нейтральную Швейцарию и там затерялся. Все это подтверждало то, что он на самом деле имел отношение к похищению общака Цируля.
Андрей, словно прочитав мои мысли, продолжил:
– Купить прибалтийский паспорт, видимо, несложно. К тому же это наиболее подходящая версия – затеряться. Не выдавать же русскому себя за иностранца, если этот Ястреб иностранных языков не знает! А тут прибалт! Для многих прибалт и русский – одно и то же.
– И каково твое мнение по этому поводу?
– Теперь отстрел начнется.
– Кого?
– Братвы. Воров, авторитетов, – констатировал Андрей.
– Почему ты так думаешь?
– Я не думаю, я знаю. Вот увидите – все начнется уже в ближайшее время. Будут по новой деньги делить. А Ястреба спецслужбы убрали. Я, когда рассказывал свою историю, – продолжил он, – говорил вам, что пришел к выводу, что вывозить общак Цируля братве помогали спецслужбы. А теперь спецслужбы убирают свидетелей этой акции. Поэтому и Ястреб давно был ими заказан. Я совершенно не удивлен тем, что произошло. Даже считаю, что ему много дали времени пожить. А может, просто он не был первым на очереди…
Вскоре мы подъехали к зданию суда. Мы прошли по первому этажу, вошли в канцелярию. Андрей взял свое уголовное дело, и мы сели в небольшую комнату, где стали внимательно читать. Я просмотрел его дело. На это ушло у меня около часа. Наконец, закрыв папку, я молча отложил ее в сторону.
– Ну, что вы думаете по этому поводу? – с нетерпением спросил Андрей. – Какая у меня перспектива?
Я сделал паузу и сказал:
– Если честно, то перспектива не очень. Срок тебе могут дать.
– А мой адвокат заверяет меня, что дело отправится на доследование.
– На доследование, конечно, оно может отправиться, но рано или поздно все равно срок получишь. Первоначальные твои признания все очень сильно портят, – объяснил я.
– Но я же от них потом отказался!
– Дело в том, что твои показания, хотя ты и отказался спустя некоторое время, все равно отложатся у суда. Потом, подтверждается показаниями потерпевших.
– Но они же осуждены за другие преступления!
– Ну и что? Все равно они по твоему делу потерпевшие.
Я чувствовал, что Андрей очень расстроился. Мы молча вышли из здания суда.
– Что делать будешь? – обратился я к нему. Андрей пожал плечами.
– Не представляю. Знаете что? – неожиданно попросил он. – Давайте сделаем вот как. Приходите на суд! У вас есть кто-то из хороших журналистов, которые бы ничего не побоялись?
Я пожал плечами.
– У меня есть несколько знакомых журналистов, я со многими работаю, многие мне звонят, спрашивают о каком-либо интересном материале. А зачем тебе журналисты?
– Если меня осудят, я сделаю сенсационное сообщение о связи спецслужб с братвой и о причастности их к вывозу воровского общака. Это будет моей местью им!
– Кому им?
Но Андрей замолчал, не объяснив, кого он имеет в виду – судейских ли работников, бывшее ли свое начальство или спецслужбы.
– Хорошо, – сказал я, – постараюсь найти.
На следующий день я нашел журналиста из самой популярной и читаемой газеты. Он сразу загорелся идеей опубликовать разоблачение бывшего работника РУОПа и жаждал как можно быстрее с ним встретиться. Но я передал журналисту условия Андрея, что он сделает это только в случае обвинительного приговора суда. Если же этого не произойдет, то он этого сделать еще не может. На этом и порешили.
Через два дня, как я и обещал, мы с журналистом приехали на первое заседание Бабушкинского суда по делу Андрея. Сразу же, с начала судебного следствия, я понял позицию судьи – это дело за один день не рассматривать.
Тем более в деле были несколько свидетелей. А вызов свидетелей всегда занимает много времени. Поэтому я просчитал, что дело будет слушаться минимум три-четыре дня.
Я видел, что пришли некоторые товарищи, с кем раньше работали Андрей и Александр. Они сидели как зрители. После первого заседания был объявлен перерыв до следующего дня.
Второй день я пропустил полностью, так как был занят важными делами. На третий день я уже собрался поехать в суд, но произошло ЧП. Одного из моих клиентов задержали сотрудники милиции, о чем мне сообщила его жена. Я тут же выехал по месту его задержания.
Приехав в отделение милиции, я узнал, что моего клиента сначала задержали сотрудники милиции, а затем подъехали оперативники из МУРа. Теперь его обвиняют первоначально в совершении административного правонарушения – мелкого хулиганства. Естественно, мой клиент полностью отрицал то, что кому-то угрожал, ругался, он говорил, что вел себя достаточно пристойно. Теперь мне стало очевидным, что правоохранительные органы по борьбе с организованной преступностью избрали новую тактику.
Если раньше стандартным приемом со стороны оперативников были обвинение авторитетов в незаконном ношении оружия или хранении наркотиков и были случаи, когда названные предметы им просто подкладывали, то теперь сыщики стали практиковать так называемые мелкие правонарушения. Вроде бы человек едет на машине. Его задерживает сотрудник ГАИ. Тут же он начинает с ним разговаривать. И сотрудник ГАИ вызывает как бы случайно оказавшихся рядом сыщиков на предмет того, что водитель, мол, шумит и хулиганит.
Те составляют протокол о мелком хулиганстве и задерживают клиента на пятнадцать суток. Это официальный повод. Все вроде бы в рамках закона. На самом же деле за эти пятнадцать суток из человека можно выбить любые показания.
Но мне повезло. Мне удалось доказать, что мой клиент никакого мелкого хулиганства не совершал, тем более мне в этом помогла его жена, которая тут же сумела найти свидетелей, которые также слышали и видели, как его остановил сотрудник ГАИ и как впоследствии его задерживали оперативники.
Выйдя из отделения милиции около десяти часов вечера вместе с клиентом и его женой, я почувствовал удовлетворение своей работой. Всегда приятно, когда видишь положительный результат!
Придя домой около одиннадцати, я вспомнил про процесс Андрея и тут же стал набирать номер журналиста, чтобы узнать у него новости. Ведь завтра наверняка будет оглашаться приговор по делу Андрея и Александра.
Каково же было мое удивление, когда журналист Дима сказал, что приговор состоялся сегодня.
– Как сегодня?
– Да вот так. Судья зачитала. Андрею дали шесть, Александру пять.
– Но тебе хоть удалось с ними переговорить?
– Нет. Его тут же, в зале суда, взяли под стражу, заковали в наручники и увели. Я даже двух слов ему не смог сказать!
– А что же ты раньше этого не сделал?
– Я пытался к нему подходить, но он ответил: только после суда! Вероятно, рассчитывал, что его не посадят. Или если посадят, то не сразу.
– Так не бывает – не сразу. Если сажают, то сразу. Что ж ты думаешь, человеку выносят приговор о лишении свободы и говорят, чтобы он приходил завтра с вещами?
– Да, там еще было кое-что интересное, – неожиданно добавил Дима. – Там пришли четыре человека, весьма подозрительные.
– Бандюки, что ли?
– Нет, наоборот. Скорее всего это были «погоны».
