— Хорошо работают ребята. — Похвалил Голенев.
— Самое удивительное, что все трезвые. — Улыбнулся Постников.
В десять утра к путям прикатил черный «Мерседес». Сегодня лимузин привез самого Кащеева. Бандит выбрался из машины и минут двадцать наблюдал за турками. Дважды Голенев словил на себе его тяжелый взгляд. Потом Кащеев уехал.
— Тебе надо подумать об охране стройки. — Предупредил Олег мэра: — Этот мужик способен сильно нагадить.
— Уже распорядился. Технику будут стеречь посменно два сторожа и один, так сказать, милиционер Курдюка. Ночью им помогут собаки. Я выписал из питомника сторожевых овчарок.
Бывший афганец подумал, что для такого парня, как Кащеев, армия не велика, но высказывать свои мысли вслух не стал. Не хотелось портить праздник другу. Очень уж светился молодой мэр радостью от происходящего.
Солнце начало припекать. Олегу стало жарко и он, пожелав Тихону удачи, вернулся к себе на Вороний холм. Купаться было еще рано, а спать Олегу больше не хотелось. Он вдруг понял, что не умеет отдыхать. Раньше он об этом никогда не задумывался. Да и праздно проводить время ему давно не удавалось. А сейчас подумал и вспомнил Тоню. Ему очень захотелось снова увидеть девушку. Спокойное, уютное чувство возникало на душе при мысли о ней. Олег улыбнулся и подошел к обрыву. Внизу на выступе сидел одноногий дед Корольков, тот самый, что сторожил площадку с легковушками жирного очкарика. Дед ловил рыбу удочкой и смолил папироску. Олег снова ощутил острое желание втянуть в себя табачный дым. Ему даже показалось, что он унюхал запах цигарки инвалида. Голенев спустился вниз и подсел к деду:
— Клюет?
— Как в корыте. — Ответил Корольков, вынул свою снасть, смачно плюнул на червяка и забросил снова.
— От тебя махрой на версту разит. От твоего червяка вся рыба разбежится. — Усмехнулся Голенев.
— Говорят, надо поплевать для клева. А сегодня плюй не плюй, один хрен, тишина… Пивка бы…
— Кто мешает?
— Денег нет, вот и сижу. Посмотришь на поплавок, вроде и успокоишься. Вчера малость принял, а поутру тянет. Ты-то не пьешь?
— Пью иногда с друзьями. А сам нет.
— И не хочется? — В голосе Королькова прозвучало удивление.
— Вроде не очень….
— Ну и молодец. К нам надолго?
— Неделю собрался пожить.
— И не боишься тут один?
— А чего бояться?
— Нехорошо тут, нечисто. Люди Вороний холм стороной обходят.
— Ты о мертвецах? Мертвецов не боюсь.
Дед вдруг встрепенулся и подсек. Маленькая плотичка забилась возле его протеза:
— Попалась, падла.
— Зачем она тебе? Мелочь же.
— Ваське отнесу. Он у меня свежачок уважает. Ты мне не ответил. Одному не боязно?
— Я же сказал, мертвецов не боюсь.
— Мертвецов понятно. Тут живые найдутся, почище покойников. Рыбак зачерпнул воды в ведерко и бросил туда добычу:
— Пока тебя не было, один тип крутился.
— Кто такой?
— Мамедов, прихвостень кащеевский. Тот еще деятель.
— Бакс, что ли?
— А ты его знаешь?
— Знакомиться не довелось, но друг показал.
— Этот зря не придет. Ты нигде Кащею дорогу не перебежал?
— Не успел вроде.
Корольков еще раз повторил, что Бакс зря не придет, насадил свежего червяка, снова смачно сплюнул на насадку и забросил снасть: — Ты, парень, вроде добрый. Ехал бы отсюда…
— Своё доживу, уеду.
— Как знаешь. Я тебя предупредил, а там у тебя своя голова на плечах…
— Спасибо, дедушка. Кончишь рыбачить, поднимись ко мне в домик. На пиво выделю.
— Так это мы мигом. — Обрадовался Корольков и тут же принялся сматывать удочку.
— Чего спешишь? Твой Васька еще не обеспечен.
— Хер с ним, с Васькой. Ему сколько не принеси, все мало. А у меня душа просит.
Несмотря на свою инвалидность, Корольков передвигался быстро. Ловко выбрасывая костыли вперед, он умудрился забраться на холм раньше Голенева. Получив четвертной, поблагодарил и предложил свою удочку:
— Хочешь, уди. Червяки в банке остались.
— Спасибо, может, и поужу на вечерней зорьке. Сейчас рыбачить поздно.
— Да, купальщики набегут, какая там рыба. — Согласился инвалид и рванул вниз по тропинке. Потом остановился, оглянулся на Голенева, посмотрел на него, размышляя, сказать или нет, махнул рукой и двинул к городу.
Олег уселся на пороге своего щитового жилища и проанализировал услышанное. Постникова он порицал за беспечность. А сам? Голенев прекрасно понимал, что бандит дал о себе знать не случайно. Совершив сделку с кооператором Павлом Вислоуховым, как бы сказала Руфина Абрамовна, он таки перебежал дорогу Кащееву.
Как ни чуток его сон, но он без оружия и без телохранителей. При определенном навыке подкрасться ночью и поджечь его деревянную обитель — дело нескольких секунд. Они с Хорьковым вмиг запалили каменные хоромы Турка, а тут щитовой домик. Олег вспомнил, что Постников выписал для охраны стройплощадки цементного завода сторожевых собак. Вот что ему нужно. Пес почувствует чужака издали и предупредит. А если Голенев готов к подобной встрече, его так просто не возьмешь.
Он запер дверь и быстро зашагал к городу.
«Тихон, наверное, уже вернулся со станции, и сидит в своем кабинете», — прикинул Голенев, но до мэра так и не дошел. Возле продовольственного магазина увидел здоровенную дворнягу. Когда остановился рядом, псина склонила на бок голову и посмотрела на него серьезными желтовато-карими глазами. Олег зашел в магазин и вернулся с куском вареной колбасы. Дворняга сделала в его сторону стойку и два раза вильнула лохматым, в репейниках, хвостом. Олег отломал кусок колбасы и протянул зверю. Псина сделала шаг, другой, словно оценивая намерения незнакомца: кто перед ней, случайный благодетель или искуситель с камнем за пазухой. Но камня не видно, а колбаса пахнет так вкусно. Собака решилась и угощение выхватила. Хвост тут же заработал на полную мощность. Голенев отдал дворняге оставшийся ломоть. Пес проглотил его мгновенно и лизнул человеку руку. Олег осторожно погладил собаку по голове:
— Пойдешь со мной?
Дворняга только что не ответила человеческим голосом, но вся ее суть выразила полную готовность следовать за ним хоть на край земли. Лишь бы на этом краю водилась вкусная вареная колбаса.
* * *
Дворняга оказалась кобелем, и новый хозяин нарек ее в честь афганского перевала Саланг, опустив букву «г» для удобства произношения. Через два часа напряженных учебных занятий Салан умел сидеть у ноги, лежать и приносить палку. Оставалось проверить его охранные качества. Но и тут долго ждать Олегу не пришлось. Пес сидел, высунув язык, утомленный, но гордый своей сообразительностью и похвалой дрессировщика. Внезапно вскочил и забрехал в сторону речки. Олег подошел к обрыву и увидел Тоню. Девушка плыла на спине посередине реки. Плыла, медленно шевеля руками, как большая ленивая рыба.
— Тоня! — Крикнул Голенев и моментально скатился вниз. Салан рванул за хозяином и чуть не ввалился в воду. Тоня тоже увидела Олега, помахала ему рукой, перевернулась и, быстро рассекая воду, поплыла к ним. Плавала Тоня легко, вовсе не по-женски, подгребая под себя, а хорошим размашистым брасом. Пес продолжал брехать, но тон его стал дружелюбнее. «Соображает», — понял Олег и погладил собаку по холке.
Тоня с его помощью выбиралась на крутой берег:
— Не думала, что вы дома.
— Мы, кажется, договорились на «ты», напомнил Голенев.
— Да, прости… Я еще не привыкла. А это кто с тобой?
— Это Салан. Мой друг, сосед по Вороньему холму и, надеюсь, сторож.
— Привет, Салан. Можно я на тебе покатаюсь? — Не получив ответа, она мгновенно оседлала дворнягу. Пес от неожиданности присел, и они оба свалились с обрыва. Тоня пискнула от неожиданности, потом расхохоталась и, приглашая за собой собаку, поплыла к середине реки, Салан немного проплыл с ней, развернулся и, держа нос над водой, поспешил назад. Выбравшись на берег, он обдал своего хозяина фонтаном брызг и радостно залаял. Тоня вернулась, забралась на обрыв и устроилась загорать. Олег прилег рядом. Салан покрутился и устроился между ними. Голенев приподнялся, чтобы увидеть лицо девушки:
— А я тебя ждал.
Она не ответила и прикрыла глаза. Он решил, что она задремала и ответа не последует. Прошло несколько минут. Она ответила:
— Я не хотела тебе надоедать, а увидеть хотела. Думала, проплыву мимо, прогляжу на твой домик. Вдруг ты выскочил…
— Это Салан. Он мне сказал про тебя.
— Он хороший.
Пес навострил уши, словно догадался, что речь про него.
— Ты хороший. — Повторила Тоня.
Дворняга вильнула хвостом, и положила голову ей на живот.
— Хороший, но наглый. — Рассмеялась девушка, но пса не прогнала.
— Я бы с удовольствием поменялся с ним местами.
— Ревнуешь?
