— Конечно, знала, — ответила Элеонор. — Мы жили в одном доме вместе с еще тремя сотрудницами больницы.
— Доме? — удивился я.
— Ну, да. На задворках больничного комплекса есть специальный дом для медперсонала. Я там живу, и Милли тоже жила, пока не…
— Пока не покончила с собой?
— Да, — ответила Элеонор и отвернулась. — Именно до тех пор, пока не покончила с собой. Но нельзя сказать, чтоб она ночевала там каждый день.
— Потому что жила со Стивом Митчеллом? — Эта моя фраза прозвучала как вопрос.
— Да, — нехотя ответила она.
— А может, и еще с кем-то?
— Уж больно вы шустры, как я посмотрю, — протянула она. — Впрочем, что уж теперь скрывать. Наша Милли готова была переспать с любым, кто вежливо попросит.
— Любым мужчиной, вы хотите сказать, — заметил я.
— Нет, — сказала она. — Милли была не столь разборчива. Ну а вообще… девушка была довольно славная. И нам всем ее не хватает…
— Почему, как вы думаете, она покончила с собой? — спросил я.
— Не знаю. — Элеонор пожала плечами. — Многие после говорили, что у нее была депрессия,
но мне так не казалось. Она всегда выглядела такой… счастливой. Постоянно строила разные планы. Очень хотела быстро разбогатеть.
— Она торговала собой? — спросил я.
— Нет, — решительно ответила она. — Не думаю. То есть я, наверное, немного преувеличила. С кем лопало она, конечно, не спала. У нее имелись предпочтения. И время от времени она все же отказывала мужчинам, особенно женатым. Не такая уж и плохая была девушка.
— Но она жила со Стивом Митчеллом или нет? — спросил я.
— Не совсем так, — ответила Элеонор. — Она жила здесь, в нашем доме, а ночи… ночи проводила с Митчеллом. С ним чаще, чем с кем-либо еще. Но сказать, что эти двое жили вместе, нет, это не так.
Интересно, подумал я, обрадовалась бы, услышав это, миссис Барлоу. И насколько строго она воспитывала дочку. Возможно, избавившись от опеки отца, та пустилась во все тяжкие, пыталась наверстать упущенное, испытать все радости и удовольствия жизни.
— А где она раздобыла обезболивающее? — спросил я.
— Вообще-то тут у нас хватает всяких медикаментов. И все же странно… — Она не закончила фразы.
— Что странно?
— В отчете токсиколога после вскрытия сказано, что она отравилась тиопенталом.
Я вопросительно взглянул на нее.
— И что с того?
— Видите ли, у нас в клинике тиопентал не применяется. Мы используем кетамин в смеси или с ксилазином, или же с детомидином. — Я вопросительно приподнял бровь. — Это все седативные средства, — пояснила она, но я все равно не понимал. — Оба типа смеси заставляют впадать в бессознательное состояние, но тиопентал — это усыпляющее на основе барбитуратов, а кетамин — это соль гидрохлорида.
— А вам не кажется странным, что она использовала средство, не применяющееся в вашей клинике? — спросил я.
— Ну, вообще-то, — начала Элеонор, — ветеринар может получить любой медикамент от любого поставщика. А уж обезболивающими у нас пользуются очень широко.
— В таком случае это означает, что она свела счеты с жизнью вовсе не спонтанно, — заметил я. — Раз уж ей пришлось специально заказывать этот медикамент, вместо того чтоб взять любой, аналогичного действия, у себя в клинике.
— Может, он у нее уже давно был, — сказала Элеонор. — Вот у меня в сумочке множество разных мелочей, и далеко не все они из больницы. Обезболивающие на основе барбитуратов используются довольно часто. А уж тиопентал — практически каждый день. Им усыпляют собак и кошек.
— А откуда сама больница получает медикаменты? — спросил я.
— Есть специальная ветеринарная аптека в Ридинге, — ответила она. — Поставки осуществляются почти каждый день.
— Милли, должно быть, заказала препарат отдельно от общего списка, — заметил я.
— Нет, — быстро ответила Элеонор. — В полиции проверяли все ее записи и заказы и ничего такого не обнаружили.
— Странно, — пробормотал я.
— Даже при всем желании ей было не так-то просто поживиться медикаментами из больницы, — сказала Элеонор. — У нас очень строгая система контроля. Заказ на любые обезболивающие средства должен быть подписан двумя ветеринарами из больницы… Послушайте, мне пора. Как правило, мы работаем до шести, и сторож ждет, когда можно будет запереть.
— А где жеребенок, которого вы оперировали? — спросил я.
— В конюшнях на заднем дворе. Останется там до утра. К нему подсоединены датчики, в кабинете дежурного врача есть монитор, по которому он следит за состоянием. Ну а все остальные отделения закрыты, за исключением неотложки.
— Но мне хотелось бы задать вам еще несколько вопросов о Милли, — набравшись смелости, сказал я.
— Дайте хоть переодеться сначала, — сказала Элеонор. — Мне не мешало бы выпить. Угощаете?
— А как насчет поужинать? — спросил я.
— Не слишком ли торопите события, мистер… — она посмотрела на мою карточку, — Джеффри Мейсон?
— Нет. Простите, — пробормотал я. — Я вовсе не это имел в виду.
— О, благодарю! — саркастргчески заметила она. — Только подумала, что меня приглашают на свидание, а он, видите ли, говорит, что ничего такого не имел в виду. — Она рассмеялась. — И так всю жизнь!
В «Квинс Арме», что в Ист-Гарстоне, деревне в нескольких милях от больницы, мы поехали каждый на своей машине.
— Не стоит заезжать в паб в Лэмбурне, — заметила перед этим Элеонор. — Слишком много любопытных ушей и глаз. Сплетен потом не оберешься.
Я приехал раньше Элеонор. Устроился на табурете у бара. Заказал себе диетическую колу. Сидел и думал, какие вопросы следует задать. И почему сам я считаю, что смерть Милли Барлоу как-то связана с убийством ее брата.
Просто мне никогда не нравились совпадения, хотя, как говорится, к делу их не пришьешь. В конце концов, совпадения случаются. К примеру, те, что связаны с убийствами президентов Авраама Линкольна и Джона Ф. Кеннеди. У Линкольна был секретарь по фамилии Кеннеди, а у Кеннеди — секретарь по фамилии Линкольн, и обоих сменил на посту после смерти вице-президент Джонсон. И все равно — я страшно не любил эти самые совпадения.
И вот Элеонор Кларк вошла в бар, и я не сразу узнал ее, не только из-за приглушенного освещения. Она сняла зеленую униформу и бахилы, и теперь на ней были эффектный белый свитер-водолазка в тонкую черную полоску и синие джинсы. И еще не сразу узнал я ее, наверное, по той причине, что светлые волосы не были связаны в конский хвост, а свободными золотистыми волнами спадали на плечи. Я еще подумал: зря она отказалась от конского хвоста, он открывал прекрасно очерченный овал лица с высокими скулами, да и веселые искорки в больших синих глазах почему-то погасли.
И я тут же устыдился этих своих мыслей. С того дня, как я встретил и тут же влюбился в Анжелу, женские лица, да и вообще женщины меня не интересовали, и уж тем более ни разу я не отмечал какие-то там красивые скулы или потрясающие синие глаза.
— Вот вы где, — заметила Элеонор и уселась на табурет рядом.
— Что будете пить? — осведомился я.
— Джин-тоник, пожалуйста.
Я заказал, и мы молча сидели и наблюдали за тем, как бармен наливает тоник в бокал с джином.
— Прекрасно, — сказала она, отпив большой глоток. — День выдался такой длинный.
— Заказать еще?
— Нет, я за рулем, — ответила она. — Этого достаточно.
— Можем пообедать, — предложил я.
— А я думала, вы это просто так тогда сказали. — Она смотрела на меня сияющими синими глазами. Они улыбались.
— Почему же, — ответил я. — Просто я не имел в виду… — Никак не удавалось подобрать нужных слов. — Ну, вы меня поняли. Что-то еще.
— К примеру? — со всей серьезностью спросила она, но в глазах по-прежнему танцевали смешинки.
— Вы в прошлой жизни, наверное, были барристером? — спросил я. — Чувствую, точно под перекрестный допрос попал на суде.
— Отвечайте на вопрос, — строго произнесла она, не сводя с меня взгляда.
— Просто не хотел, чтоб вы подумали, будто я что-то такое вам предлагаю…
— А вы предлагали? — спросила она.
— Нет. Конечно, нет.
— Спасибо. Разве я так уж непривлекательна?
— Что вы! Я вовсе не это имел в виду.
— Не надоело ходить вокруг да около, а, мистер барристер? — спросила она. — Так что вы имели в виду?
— А мне казалось, это я буду задавать вам вопросы, — протянул я. — А не наоборот.
— Ладно, — сказала она. — Я готова. Спрашивайте.
— Итак, — начал я. — Вопрос первый: вы согласны со мной отобедать?
— Да, — без колебаний ответила она.
— Хорошо.
— Вы женаты? — неожиданно спросила она.
— А что?
— Просто интересно знать. Я молчал.
— Так женаты или нет?
