посредине, начали стрелять короткими очередями по Ивлеву и Ищенко.
– Оставайтесь на месте! – крикнул Ивлев Ищенко, – я обойду справа.
Он упал на пол, быстро переворачиваясь по полу и стреляя при этом в сторону грабителей, достиг угла между стеной и кассовой кабинкой, отдышался. Видимо, один из выстрелов Ивлева достиг цели: один из грабителей лежал на полу и стонал. Ищенко, стоя за колонной, перезаряжал пистолет. Затем он выстрелил, быстро переместился от одной колонны к другой. Ну, что, достаточно профессионально, оценил его тактику Ивлев.
Короткая тишина. Ивлев замер, успокаивая дыхание. Осторожно выглянул из своего укрытия. На полу лежат посетители банка, посредине зала стонет раненый налетчик. Вдруг грабители встали во весь рост, поливая в сторону Ивлева и Ищенко из автоматов, стали отходить к выходу. Воздух в зале наполнился едким дымом. Ивлев вжался в угол своего укрытия, ожидая, когда закончится пальба. Все стихло неожиданно. Напряженная тишина, только хлопнула входная дверь.
Ивлев выглянул из укрытия. Затем выбежал с пистолетом, направленным в сторону двери, подбежал к опрокинутому в центре зала столу. Там никого не было. Выбежал в тамбур между двумя дверями. Через дверное стекло увидел, как от банка отъехала серая иномарка. Вернулся назад в зал. Посмотрел на пол у стола, спрятавшись за которым стреляли налетчики. На полу обоймы от патронов, среди них почему-то лежала зубочистка. В центре зала лежал раненый «волк» и стонал. Возле «волка» стоял Ищенко, направив на него пистолет.
– Не надо! – истошно выкрикнул Ивлев.
Но было поздно. Ищенко, злобно изрыгнув «Паскуда!», выстрелил в голову бандита.
– Зачем? – Ивлев подбежал к Ищенко.
– Эмоции! – Ищенко криво усмехнулся. Опустил на лице маску, подошел к кассирше. – Вызывай полицию! – вернулся к Ивлеву. – Пойдем, Владимир Иванович.
Ивлев прошел вслед за банкиром на служебную территорию, зашли в какую-то комнату. Ищенко откуда-то вытащил бутылку коньяка, отпил глоток, протянул бутылку Ивлеву:
– На, сними стресс!
Ивлев отпил из горлышка, не почувствовав вкуса.
– Что это значит, Владлен Андреевич? – спросил он Ищенко.
– Конкуренция. Отрыжка дикого капитализма, – он грустно усмехнулся. – Посиди пока тут, посмотрю, как там. Надо встретить полицию.
Годовое подведение итогов деятельности «Стройбанка» в филиале Екатеринбурга проходило в обстановке строжайшей секретности. Все двенадцать директоров филиалов «Стройбанка», словно ученики перед строгим учителем, напряженно сидели в тишине кабинета, пока шеф просматривал их предварительные годовые отчеты.
Владлен Андреевич пролистывал очередной отчет ростовского филиала.
– Марк Яковлевич, у вас активы сократились на двадцать пять процентов. В чем дело? – спросил Ищенко банкира, строго поблескивая линзами очков.
– После серии ограблений физлица стали ажиотажно снимать деньги с вкладов, – объяснил управляющий ростовского филиала.
Ищенко снял очки, стал шевелить губами, крепко сжал их, сведя в ниточку, затем вытянул в трубочку и снова сжал. В кабинете звенела тишина, все ждали решения шефа.
– С нового года повысим процентную ставку по вкладам на один процент, – объявил Ищенко.
– Помилуйте, Владислав Андреевич, – испуганно воскликнул седой представительный мужчин, управляющий петербургского филиала. – У нас процентная ставка и так выше среднего.
Ищенко наклонил вниз голову, посмотрел на возражающего банкира, словно бык на непослушную буренку, обвел взглядом всех банкиров, – все так считают?
В кабинете воцарилась неестественная тишина. Слышно было, как кто-то засопел, кто-то тихо крякнул.
– Хорошо, ставлю вопрос на голосование, – Ищенко положил две ладони на стол. – Кто за то, чтобы поднять ставку по депозитам с нового года на один процент?
Все члены совета сидели с каменными лицами, руку робко поднял только Ребров. Вторая поднятая рука была самого Ищенко.
– Проголосовало семьдесят два процента акций, решение принято, – объявил Владислав Андреевич.
Поскольку Ищенко владел семью десятью процентами акций «Стройбанка», то демократическая форма в принятии решений была лишь смешной декорацией.
– Теперь по ипотечной теме, – продолжил совещание Ищенко, – господа, надо активнее наращивать ипотечный портфель. И здесь наблюдаются явные странности. Вот беру Екатеринбург и Петербург. У Екатеринбурга ипотечная масса четыре с половиной миллиарда, у Питера – пять миллиардов. Население Петербурга в пять раз больше, чем в Екатеринбурге. В чем дело Олег Анатольевич?
– Мне трудно тягаться со Сбербанком и Газпромбанком.
– Какая у них процентная ставка по кредиту для строителей?
– У нас с ними одинаковые ставки.
– Хорошо, тогда понизьте для строителей ставку на процент.
– Но тогда разница между кредитной ставкой и депозитной составит один процент. Наша маржа практически приблизится к нулю.
– Ну что, голосовать будем? – Ищенко насмешливо посмотрел на седовласого банкира.
– Не надо, – грустно усмехнулся банкир.
– Я вас всех убедительно прошу: набивайте ипотечные портфели как можно больше. Методы – на ваше усмотрение: реклама, антиреклама, игра с повышениями и понижениями. И плотнее работайте с руководством регионов. В ближайшие три месяца нам надо увеличить ипотечную массу на тридцать процентов. Довести ее до ста миллиардов. Теперь по ценным бумагам…
В таком ключе Ищенко проводил заседание еще больше часа. По окончании совещания, отослав всех банкиров, он оставил только Реброва.
– Докладывай, что там у тебя? – хмуро спросил шеф.
– Обстановка нехорошая, Владлен Андреевич, – робко начал Ребров. – Вкладчики требуют деньги. Строители, несмотря на выгодные условия, смотрят на нас с опаской. Два дня назад звонили напрямую из ЦБ, спрашивали, что у вас там творится? Объяснил, что в связи с ограблением деятельность временно приостановлена, наращиваем критическую массу для возобновления работы. Грозились аудиторской проверкой…
– Тебе надо продержаться месяца два. Завтра я тебе перекину один ард.
– А что дальше, Владлен Андреевич? – с надрывом спросил Самуил Илларионович, – вы же сами видите, мы летим к краху с космической скоростью. Полиция на допросы вызывает меня каждую неделю. Да еще эти охранники! Тоже разыскивают. Похоже, они Тамару установили и ищут ее.
– Ч-черт, не надо было против них предъявлять иск.
– Я боюсь, Владлен Андреевич, если все вскроется…
– Не вскроется! – рявкнул Ищенко. – Если будешь гнуть нашу линию…. В крайнем случае – ты выполнял мои указания. В общем, ипотечные счета обнуляй, депозитку пополняй. Деньги для этого на той неделе тебе налом подвезут.
– А что делать с этими охранниками?
– Ничего не делай. Я постараюсь их нейтрализовать. После банкротства получишь «золотой парашют».
– С паршивой овцы, хоть шерсти клок, – горько усмехнулся Ребров.
– Да ладно тебе, Самуил, – Ищенко встал, иронично посмотрев на банкира, – не тебе прибедняться. Ты уж забыл, наверное, как живет простой народ: тридцатка в месяц на семью.
– Все лучше, чем на нарах.
– Все, хватит ныть! Поезжай к себе. Будешь меня слушать, и все будет нормалек. Давай, – Ищенко небрежно махнул рукой, вышел из кабинета.
Ивлев и Ратников обсуждали в своем кабинете последние результаты
