Ознакомительная версия.
Они проезжали мимо «Двадцать пятого часа», и Ксения пригнула голову.
– Это его джип!
На стоянке перед клубом среди других машин стоял черный «Гранд Чероки». На таких машинах ездили бандиты Мохнатого.
– Зря голову прячешь, – усмехнулся Богдан. – У меня стекла глухие, через них не видно.
– Мало ли…
– Береженого бог бережет, это верно. Значит, Мохнатый все еще в клубе. Или он, или кто-то из его дружков…
Городовой достал из кармана мобильник, позвонил Ревякину.
– Да, Богдан.
Судя по звучанию голоса, Илья был занят делом, что вовсе не удивительно.
– Привет, Илья, – поздоровался Городовой. И без всякого предисловия сообщил, что Мохнатый наехал на его «подшефного» коммерсанта.
– Говори адрес, я сейчас подъеду…
Ревякин сам предложил Богдану помощь на случай таких вот наездов. У него в Юбилейном районе тоже были «подшефные» бизнесмены, с которых он также имел по мелочи. Богдан тогда помогал Юшкевичу бескорыстно, поэтому поначалу ходить с Ревякиным в одной упряжке отказался. Но время все расставило по местам, поэтому совместная с Ревякиным система взаимопомощи все-таки появилась.
– Да мы уже, в общем-то, разобрались. С «быками» разобрались. А надо бы с Мохнатым поговорить. Серьезно поговорить, по-мужски.
– Было бы неплохо… Где он?
– Точно не скажу, но, похоже, в «Двадцать пятом часе». Кстати, твой район.
– Сколько их там?
– Вроде бы одна машина. Плюс клубная охрана.
– Я все понял. Через пять минут буду…
Богдан не стал подниматься к себе в квартиру вместе с Ксенией. Времени на это уже не было. Он назвал номер квартиры, дал ключи и тут же отправился в обратный путь.
К «Двадцать пятому часу» они с Пляцковым подъехали чуть раньше Ревякина. Зато Илья привез с собой трех оперов. В таких случаях, как сейчас, численность – великое дело.
Ревякин крепко пожал Богдану руку. Чересчур крепко. Чувствовалось внутреннее напряжение. Но страха в глазах не было. И решительности не занимать.
Вышибала на входе преградил оперативникам путь. Ревякин ткнул ему в лицо корочками удостоверения.
– Начальник уголовного розыска!
Это должно было произвести впечатление на парня, но тот даже не сдвинулся с места. И неторопливо стал снимать с пояса рацию.
Ревякин глянул на своих оперов. Миша Орлов и Гена Свиридов тут же взяли охранника в оборот. Тот на кнопку рации даже нажать не успел, как оказался в наручниках.
В клубе не хватало административных площадей, поэтому приемной перед небольшим директорским кабинетом не было. Зато у входа стояли два «быка»-телохранителя.
Бандиты поняли, что на них надвигается опасность, но не уловили, какая именно. Они попытались достать оружие, но замешкались, потому что им не хватило решительности. Зато оперативники ни в чем не сомневались и оружие держали наготове.
– Милиция! Оружие на пол! Мордой вниз!
Братки растерялись, позволили уронить себя на пол. Городовой не стал наблюдать, как их заковывают в наручники: надо было торопиться, пока Мохнатый не всполошился. Но тот услышал шум за дверью и вскочил на ноги. Он в этот момент занимался форменным непотребством с девушкой-распорядителем по имени Маргарита. Она сама была только в своей фирменной короткой юбчонке и еще только тянулась к белой рубашке, когда в кабинете появился Богдан. Форму и размер ее бюста он не оценил, было не до того. Случаются ситуации, когда красота обнаженного женского тела совершенно не волнует.
– Развлекаемся?
Одной рукой Богдан схватил Мохнатого за шею, другой – за пояс брюк, который тот все-таки успел затянуть. Глядя на него, Маргарита замерла в оцепенении. Казалось, она не могла поверить, что кто-то смеет так грубо поступать с ее авторитетным любовником. От сильного потрясения она даже забыла о том, что рубашку надо надеть, а не держать в руках.
– Эй, ты чего, начальник? – растерянно вытаращился на Богдана Мохнатый.
Ревякин забрал у Маргариты рубашку, взял девушку за плечи и развернул ее спиной к себе. И даже помог ей одеться. Может, он и нервничал где-то внутри, но внешне казался совершенно спокойным.
– А ты чего, Мохнатый? Ты на кого наехал, урод?
Богдан вогнал бандита в ступор своей воинственной напористостью. Но при этом из себя не выходил, в бешенство не впадал.
Ревякин вывел Маргариту из кабинета. Все правильно, нечего ей смотреть, как кошмарят ее героя-любовника.
– Никто на тебя не наезжал, мусор…
Последнее слово Мохнатый адресовал своей подружке. Пусть слышит, с каким презрением он обращается к ментам. В ту же секунду Богдан предоставил ей возможность услышать, как бьется о стену голова Мохнатого. Это он так резко развернул бандита к себе спиной и впечатал его в стену.
Мохнатый был в рубашке и в брюках, которые ему пришлось спешно натягивать на себя. Пистолета при нем быть не могло. «Беретту» он перед тем, как заняться Маргаритой, выложил на стол.
– Ствол будем изымать, – сказал Ревякин. – Под протокол.
– Какой ствол? Нет никакого ствола!
Но Илья его не слушал. Он выглянул из кабинета и велел своему Касаеву идти на улицу за понятыми. Персонал клуба для этого дела не годился.
– Вы мне подбросили волыну!
– Там твои пальчики, придурок, – ухмыльнулся Богдан.
– Слышь, мусор, ты за базаром…
Мохнатый не договорил. Острая боль в области почек скрутила его и опустила на пол.
– Ты с кем разговариваешь, клоун? Ничего не попутал, а? Или ты где-то прикормленного мента здесь видишь? Или гаишника?.. Или ты решил, что ты круче яйца? Может, проверим, круче или нет? Я это тебе устрою. В СИЗО. Там тебе проверку по самое не балуйся устроят… Я смотрю, ты припух, Мохнатый! Думаешь, если Вентиля укатал, то можешь и ментов строить? Зря ты так думаешь… Ты у нас за что срок мотал? За ствол? И сейчас за ствол сядешь. Не веришь?
– Слышь, начальник, давай договоримся, – простонал Мохнатый.
Уж он-то на своей шкуре прочувствовал, что это такое – иметь дело с Городовым и Ревякиным. Они отправили его за решетку в девяностом, они же оформят ему срок и сейчас. И никакой начальник ГУВД их не сможет остановить.
– Я с твоим Серожой мог договориться, потому что он пустой был. А у тебя железо. А это железный срок.
– Все равно ты ничего не докажешь. У меня адвокаты. И связи. Лучше давай договоримся.
– О чем?
– Ну, накосячил Серожа. Ну, знал, что ты крышу над «Юшкомом» держишь.
– Это не крыша, Мохнатый. Это дружеская симпатия, причем бескорыстная.
– Да ладно, бескорыстная, – хмыкнул Мохнатый. – Если очень захотеть, корысть можно найти. Ты же не хочешь, чтобы тобой прокуратура занялась?
– Хочу. Хочу, чтобы тебе мою невиновность доказали. А вот сможешь ли ты свою невинность доказать?.. Ты меня слышишь, я не про невиновность говорю, а про невинность. Это несколько разные понятия, ты не находишь?.. Мой тебе совет, Мохнатый: не дуй в мою сторону, или мы тебе веселую жизнь устроим…
– Веселая жизнь будет, но плохая, – подхватил Ревякин. – Ровно сидеть не сможешь. Потому что больно будет. Это плохая боль, Мохнатый. Никто не пожалеет. Еще и Пашей обзовут.
– Ага, Парашей, – подсказал Богдан.
– Ну да, все правильно, – с издевкой ухмыльнулся Ревякин. – Паша – это Прасковья. А Прасковья – это Параша. Будет Паша жить на параше. И сама Параша, и жизнь у нее такая же. Не складно? Зато в цвет… Не зли нас, Паша. Мы не РУОП, бороться с тобой не обязаны. Но и ты меру знай. Будешь беспредельничать на нашей земле, мы тебя самого по беспределу ушатаем. Не веришь?
В чем-то Ревякин был прав. Не обязан уголовный розыск бороться с бандитизмом как с явлением. Их удел – усмирять отдельных личностей. С Шурином Богдан справился на пару с Ревякиным, с Радиловым – сам. Ни того нет, ни другого, а кровь продолжает литься. Потому что нужна система, чтобы бороться с бандитами. Нужно так дело поставить, чтобы взамен одной срубленной головы не вырастала другая. Но пока не получается. Того же Мохнатого закрыли в девяностом году. И что? Он снова в деле и снова кровь проливает. Не свою, чужую. Убрать его, появится новый… Так что уж лучше нагнуть Мохнатого и в этом положении отправить в стойло. Если нет возможности перебороть процесс, надо поставить над ним подконтрольного человека. Или хотя бы просто вменяемого, чтобы процесс этот не вылился в стихийное бедствие.
Само собой, Мохнатый – далеко не самая лучшая кандидатура на такую роль, но других в данном случае нет. Так что надо ломать парня, ставить в неудобную позу. Пока это получается, а как дальше будет, покажет жизнь.
– Да ладно тебе, начальник, волну гнать. Понял я все, – с досадой на себя буркнул Мохнатый.
Он-то думал, что взял судьбу за бороду – и с Вентилем вопрос решил, и его бригаду разогнал, и большую часть города взял под себя. А тут какой-то уголовный розыск на колени его поставил. И охрану опера раскидали, и его самого за гриву взяли. Обидно Мохнатому, ох как обидно! На уступки идти надо, а то ведь ментовский наезд повториться может, но тогда угрозы обретут форму реальной опасности. Возможно, с летальным исходом. А то и что похуже может стрястись…
Ознакомительная версия.
