– Извините за беспокойство, – пробормотал Тоот смущенно.
– Проходите, – голос у женщины был хрипловатым, но достаточно приятным.
Комфортабельная квартира в две комнаты, одна – совсем маленькая. Тоот все так себе и представлял. В гостиной все было выдержано в зеленых тонах, от чехлов на мебели до обоев. Книжные полки из красного дерева, на нижней – специальная подставка для пластинок, книги расставлены тщательно, по размеру и цвету. Под книжными полками была прикреплена картонная табличка с текстом, по-видимому, на английском языке. И хотя Тооту очень хотелось узнать, что означает надпись, он не решился спросить об этом хозяйку.
– Я уже два месяца вас жду, готовлюсь, что вы мной займетесь, – смеясь, проговорила женщина, – да вы, видно, не хотите. Смотрите, мне надоест помнить, и я все забуду. Итак, вас интересует Сандро?
– Сандро?
– Да, – женщина опять рассмеялась, – я его так называла, потому что он напоминал маленького итальяшку. Нет, не внешне, а своим характером. Он поклонялся женщинам, готов был молиться на любую, но воспламенялся всего на несколько дней, потом быстро исчезал.
– Исчезал?
– Несколько лет тому назад он, надо сказать, у меня поселился, но прожил всего лишь педелю. Потом, правда, время от времени заезжал ко мне, вплоть до самого последнего визита, вскоре после которого он и исчез. Он был такой, каким казался. Сандро считал себя смельчаком, но на самом деле был трусишкой, который только мечтает покорять женщин. И все-таки он был приятным, симпатичным парнем.
Мы ходили с ним по ресторанам, он обожал красивую жизнь, но вкуса у него не было, увы.
Тоот внимательно слушал. Достал сигареты, но, спохватившись, спросил:
– У вас можно курить?
– Пожалуйста.
Он протянул пачку женщине, но та отрицательно махнула рукой.
– Благодарю вас. Я курю только «Сент-Мориц».
– Продолжайте, прошу вас.
– Вкуса у него не было, он не умел одеваться, не разбирался в еде, напитках. Здесь он многому научился у меня. Ну, и кое-чему другому…
Тут она бросила взгляд на Тоота и томно улыбнулась. Тоот старался подавить возникшую антипатию: он никогда не любил слишком деловых и разбитных женщин, его буквально тошнило от женщин, выступающих в роли наставниц в области секса. Это могло интересовать только мальчиков-подростков.
– Но он, вероятно, был опытным мужчиной?
– Да, это верно. Хотите выпить? Немного коньяка?
– Спасибо, но совсем немного, я за рулем. Хозяйка достала из бара большую пузатую бутылку.
– Это «Мартель». Подойдет?
– Не знаю. Надо попробовать.
Напиток оказался прекрасным, крепким, ароматным, приятно обжигал нёбо.
– Это ведь дорогое удовольствие, не так ли?
– Шестьсот форинтов бутылка.
– Вам хватает на это?
– Видите ли, на Западе принято расспрашивать о политических взглядах, там вам любой сообщит о своей партийной принадлежности. А вот задавать вопрос о доходах даже среди близких друзей считается неприличным. Я бы даже сказала: это табу. У нас же все наоборот: о своих политических взглядах люди говорят только в узком кругу друзей, о деньгах же – пожалуйста. Разве это дело? Мне больше нравится то отношение к этим вопросам, которое существует на Западе.
– Чем вы занимаетесь?
– Я специалист по внешней торговле. Моя работа вас тоже интересует?
– Нет, я немного отвлекся. Что за человек был Варга?
– Импульсивный, сдерживаться не умел, открытый, рассказывал о самых сокровенных своих желаниях.
– Ах, вот как. Ну, и что же за сокровенные желания были у него?
– Он мечтал о богемной жизни. Разумеется, решиться на это он не мог. Все время повторял: если бы не семья, не его сложное положение, если бы не все эти мелочи, он употреблял именно это отвратительное слово – «мелочи», он бы с удовольствием жил только сегодняшним днем. Жить, ни о чем не заботясь, не быть ни с кем связанным, сорить деньгами, ведь деньги только для этого и нужны; если хорошее настроение, так все спустить, что есть. Я пыталась уговорить его осуществить то, о чем он мечтает, но что-то его удерживало. Он был труслив.
– Вы так считаете?
– Иначе он бы сделал то, что хотел.
– А вдруг на самом деле он вовсе и не хотел? Женщина хрустнула пальцами. Тоот полюбовался ее длинными пальцами с покрашенными ярким красным лаком ногтями.
– И все же вам пришелся по сердцу этот маленький трусливый человек?
– Поначалу он мне больше нравился. Мне казалось, он поддается дрессировке. Потом кое-что случилось… точнее говоря, не случилось, просто он проговорился, и из его слов я поняла, что он гораздо опытнее и хитрее, чем старается себя показать. Знаете, мы много ссорились, особенно когда проводили вместе по нескольку дней. Но это были не серьезные конфликты, такие размолвки даже придавали нашим отношениям некоторую пикантность, мне нравилось задирать его. Однажды вечером, когда я особенно разошлась, он, улыбаясь, долго молча смотрел на меня и не отвечал. «Что это с тобой? – спросила я у него, – ни слова в ответ?» – «А я заранее все просчитываю, – сказал он, – если я сейчас тебе отвечу, тогда через пять минут мы разругаемся. Ты смертельно обидишься, я долго не вытерплю твоей постной физиономии, надо будет делать шаг к примирению, а значит, в постель ложиться. Но по вечерам у меня уже ни сил, ни желания нет, поэтому я с тобой и не спорю». Собственно говоря, пожалуй, с того момента я и охладела к нему и стала меньше помогать…
– В чем?
– Ни в чем конкретно. Вообще – перестала. Помолчав немного, Клаудия тряхнула головой и улыбнулась.
– Вам все равно не удастся меня в это дело втянуть.
– У меня и в мыслях этого нет, меня интересует только Варга и его дела. Поэтому вам совсем нет необходимости мне говорить, что у вас есть высокопоставленные покровители, которые всегда поспешат к вам на помощь.
Клаудия искренне рассмеялась.
– Не надо обо мне.
Она попыталась налить коньяку Тооту, но он решительным движением отодвинул рюмку, Клаудия выпила одна. После второй рюмки лицо у нее покраснело, глаза заблестели.
– На этом вы и расстались?
– Нет, еще один раз он заглянул. За две недели до исчезновения. Но это было деловое посещение. Я его выставила, чуть с лестницы не спустила.
– Что же он хотел?
– Обменять кучу мелких денежных знаков разных западных, стран на крупные купюры. Я ему предложила обратиться к его бабе из «Ибуса», но он сказал, что она на бюллетене, а он ждать не может. Он буквально умолял меня, говорил, что очень срочно нужно. Вспоминал наши счастливые дни. Я высмеяла его и выгнала. Наверное, не надо было этого делать. Если бы я знала тогда, чем все это закончится…
Тоот задумчиво постукивал ногтем по краю рюмки, наконец он задал вопрос.
– Как вы думаете, что могло с ним случиться?
– Не знаю.
– Он не говорил, что ждет каких-то событий?
– Нет. Мы обычно говорили только о любви.
– Вас материальная сфера мало интересует, только чувства?
– Деньги для меня играют второстепенную роль.
– Сколько вы получали от Варги?
– За кого вы меня принимаете?!
– Я имею в виду общий бизнес.
– Можете не верить, можете смеяться, но у нас не было никаких общих дел.
Тоот понял, что большего ему не добиться.
– Может, Варга что-нибудь поручал вам незадолго до исчезновения? Может, что-то вам оставил. Покажите, вдруг мы с вами поладим.
– Он мне ничего не оставил, кроме идиотской фотокарточки с надписью, чтобы я сохранила память о наших счастливых днях. Очень трогательно, правда?
Тоот поднялся. Клаудия взяла его за руку.
– Может, останетесь? Задержитесь?
– Нет, мне надо идти, – проговорил он, покачав головой.
Было уже около десяти, когда Тоот приехал на темную пештскую улицу. Вышел из машины. Впереди, опираясь на степу, ковылял домой какой-то пьяница, бормоча со слезами на глазах: «Со мной нельзя так…» «Еще как можно!» – подумал Тоот. Из ближайшего подъезда послышался приглушенный шепот, вслед хихиканье, учащенное дыхание, стоны, смешки, потом вдруг грохот железа о мостовую – это слетела крышка с мусорного бака. Кто-то выругался.
Двое подростков пронеслись мимо Тоота, у одного из них по лицу струилась кровь, вслед им из подъезда неслись вопли, ругательства и угрозы. Район был малоприятным, имел дурную славу.
Но район знавал и лучшие времена. Когда-то местные одноэтажные домики с палисадниками соперничали с виллами Буды, но потом, как потерявший всякую надежду выбраться из нищеты бедный родственник, полностью отказались от безнадежной борьбы за место под солнцем. И деньги покинули округу. Из каждых десяти зданий восемь имели плачевный вид: крыши прохудились, штукатурка обвалилась, новые здания, словно стесняясь своей новизны, старались как можно быстрее сравняться с остальными. Стены их были исписаны мелом, исцарапаны гвоздями.
Тооту показалось странным, что Бела Надь живет в таком районе, но потом он подумал, что Надь, видимо, из тех холостяков, для которых квартира имеет второстепенное значение, главное – женщины и развлечения. Тоот сам с собой заключил пари; застанет ли он дома хозяина?
