не имел возможности взять кредит в рублях. Только в долларах. И под залог недвижимости. А пацаны наотрез отказались жертвовать своими квартирами. Требовалось-то всего сто сорок тысяч, остальное собрали с торговцев. И весь рынок заложить Ерема не решился: овчинка явно не стоила выделки. В общем, от банка пришлось отказаться. И еще раз нажать на торговцев, жертвуя своей репутацией. Впрочем, обошлось без насилия. Требуемую сумму наскребли, расплатились, получили разрешительные документы. Но в асфальт новую территорию закатывать пока не стали, на это не хватало средств.
— И все равно все путем, — собрав сход, заявил Ерема. — Пустырь наш, что хотим с ним, то и делаем.
— Но пустырь пока пустой, — в недобром каком-то раздумье сказал Вахлам.
— Пока пустой.
— Пустырь пустой, но рынок расширился.
— Уставный капитал увеличился, — кивнул Ерема.
Кажется, он знал, куда клонит Вахлам.
— И твоя доля в нем увеличилась.
— На шесть процентов. — Ерема и глазом не моргнул.
— Да, но наши доли-то уменьшились.
— Твоя всего на два процента.
— Всего?
— Кто больше всех вкладывал в фонд развития?… Или ты думаешь, я не умею считать свои деньги?
— Ну, деньги считать надо, — буркнул Вахлам.
— У тебя квартира, участок под строительство… А у меня только моя доля в рынке…
— Ну-у…
— Что ну? Ты видел расчеты, если там какая-то лажа, ты скажи,
— Лажи нет… В принципе нормально все.
— Тогда закройся! — грубо одернул Вахлама Ерема.
Домой в этот день он вернулся поздно и подшофе. Вахлам выставил мировую, к тому же нужно было обмыть удачную сделку, в общем, запах спиртного Ульяна учуяла на расстоянии. Ничего не сказала, но про себя отметила. Чего ж тут говорить, не хотела она жить с алкашом.
А первое время и вовсе не хотела жить с Еремой. Погостила у него пару дней после Нового года и вернулась к родителям. Он ездил за ней, забирал, водил в рестораны, увозил к себе на квартиру, а ночью возвращал домой. Но чем дольше они встречались, тем она чаще оставалась у него на ночь, пока не переехала совсем.
Они жили вместе, но день принадлежал ей. Сначала в институт, потом к родителям, домой она возвращалась только вечером, иногда поздно. Фактически Ульяна предоставлена была сама себе. И могла крутить романы на стороне. Ерема жутко ее ревновал…
— А ничего, что мы разрешение получили? — Ерема кивком указал на окно, которое выходило на пустырь. — Скоро рынок будет шуметь у нас под носом.
— Я не хочу жить у шумного рынка.
Ерема усмехнулся, он понял, на что наводит его Ульяна.
— Будем жить в своем доме!
— Ты купил дом? — с надеждой, но больше с сарказмом спросила она.
— Нет, я куплю участок. И будем строиться…
— Ты даже участок не купил.
— Зато рынок теперь почти на сорок процентов мой. И это будет самый крупный рынок в Москве. А как он работает, ты видишь, народ толпами валит.
— Ну да. — Ульяна окинула взглядом кухню, куда зашла вслед за ним.
Самый большой рынок, сорок процентов акций, а квартира съемная. Машину Ерема худо-бедно купил, «девятка» не новая, но своя. А мог бы уже на новеньком «БМВ» ездить.
— Всему свое время.
— Да, только время не стоит на месте.
— Сорок процентов акций. Сорок процентов! Еще немного, и будет контрольный пакет. Ты хоть понимаешь, что это значит?
— Не дура, понимаю.
— И пацаны понимают. Не нравится им это.
— Их доля уменьшилась?
— Соображаешь.
— Главное, чтобы ты соображал… Я смотрю, с этим у тебя пока все в порядке.
— Поверь, скоро своя квартира в Москве тебе будет казаться сущим пустяком.
— Мне?
— Или ты не собираешься за меня замуж?
— Ну, собираюсь…
Ульяна собиралась за него замуж, но с ее родителями он так и не познакомился. Интеллигенты в третьем поколении не хотели видеть какого-то бандита… Ульяна уверяла, что это не так, но слова это всего лишь слова. А на деле они даже не подали заявление в загс.
— Ты даже не представляешь, как мне стыдно, когда я делаю вот так! — Ерема обхватил Ульяну за талию, прижал к себе. — Без законного на то разрешения!
Ужина нет, только чай с бутербродами, но так ему и не нужно. Главное, что Ульяна рядом, с ней тепло и уютно.
— А ты не делай! — Она не вырывалась, всего лишь подалась назад.
— А если меня сносит течением? Прямо на тебя!
— Поставь паруса!
— Ты даже не представляешь, как они стоят!..
Ерема усадил Ульяну на стол. А почему бы и нет? Вместо ужина!
— Я так не хочу! — захныкала девушка.
Но Ерема не сдавался, в конце концов она расслабилась и закрыла глаза…
Утром Ерема вызвал такси, отправил Ульяну в университет, дав ей денег на новую сумочку. Весь день крутился на рынке, решал вопросы, вечером, уставший, встретил Ульяну, она возвращалась домой с покупками. И снова их закружило в сумасшедшем вихре. Жизнь продолжалась. Именно та жизнь, о которой он мечтал.
А через несколько дней исчез Флажок. Не вышел на работу, не позвонил, Ерема отправил к нему домой человека, но дверь закрыта, никто не отзывался.
Не появился Флажок и на следующий день. Ерема забил тревогу и сам вместе с Вахламом отправился к нему домой. Начали они с гаража, который Флажок купил вместе с квартирой. Гараж капитальный, ворота железные, внутрь не заглянешь, а ключей у них не было, в замочную скважину смотреть бесполезно. И не поймешь, есть там внутри машина или нет.
— Лариске надо звонить, может, она что-то знает.
— Когда они расстались?
— С месяц уже… Может, сошлись?
— Посмотрим.
Они подъехали к дому, где жил Флажок, поднялись на четвертый этаж, позвонили, ничего.
— А в ответ тишина… — усмехнулся Вахлам. — Он вчера не вернулся из боя.
— Из какого боя?
— Песня есть такая…
— Плохая песня. Для нашего случая…
Вахлам вынул из кармана мобильник, сначала позвонил Лиле, узнал у нее номер Ларисы, но дозвониться до девушки не смог. Она не отвечала.
— Домой к ней можно съездить, — пожал плечами Вахлам.
— Если это нам что-то даст, можно и съездить.
— А это нам что-то даст?
— Не знаю…
— Давай сначала по соседям пройдемся, — предложил Ерема.
— По соседям?
— Может, кто-то что-то видел.
— Что соседи могли видеть? — удивился Вахлам.
— А если Мишу убили?
— А тело?
— Увезли!
— Ну, не знаю…
Ерема позвонил в соседнюю дверь, открыл ему средних лет мужчина с большой родинкой под носом. Но в ответ на все вопросы он не получил ничего конкретного — не видел, не слышал, не знаю. Тихо было в квартире, никто никого не убивал.
Ерема не поленился,
