— Помню, — сказал я.
Блум простер над столом большие руки, а его жирное лицо светилось ярким огнем воспоминаний.
— Она превратилась в легенду, Рик. Последующие пять лет одно только имя Флер в огнях над входом в кинотеатр гарантировало аншлаг. И самую большую в своей жизни ошибку она совершила, выйдя во второй раз за Тео Олтмена.
— Он, конечно, не Хьюстон, — согласился я, — но имеет репутацию крепкого режиссера. Кажется, его прозвали Бичевателем или чем-то в этом роде?
— Потому что вместо бича у него язык, — рявкнул Блум. — Через очень короткое время работающие с ним люди выражают пожелание, чтобы он пользовался кнутом — это куда менее болезненно. Сразу после свадьбы Олтмен снял Флер в своем фильме, но картина тихо приказала долго жить. Годом позже они попробовали снова. На съемках с Флер случился нервный срыв. Восемнадцать месяцев она провела в частной лечебнице, и за все это время Олтмен ни разу не пришел ее навестить. Как только врачи сказали, что Флер поправилась, Олтмен развелся с ней, ублюдок! Ради возвращения Флер затеяла даже постановку пьесы на Бродвее, но во время репетиций свела всю труппу с ума вечной неуверенностью в себе. Пьеса сошла со сцены через неделю и уже вдали от Бродвея.
Флер понадобилось два года, чтобы набраться смелости и предпринять новую попытку воспрянуть. Она сделала фильм с итальянским режиссером, в то время очень знаменитым — Морганти, — и, надеюсь, он сейчас там, где ему самое место: моет тарелки! Критика назвала фильм катастрофой. Он шел в паре кинотеатров страны примерно неделю, затем исчез с экранов. Флер вернулась в свой уединенный, безумный дом на вершине скалы и с тех пор не покидает его.
— Ходили слухи о серьезном романе с каким-то крупным промышленником, — заметил я.
— Был такой, — кивнул Блум. — Харви Линдерман. Король недвижимости и трижды неудачник в брачной игре. Одно время их роман бурно развивался, потом наступило внезапное охлаждение. Не знаю почему. Во всяком случае, Линдерман Флер не пара; он искал в ней только некий символ своего статуса, а Флер не нуждалась в его деньгах.
— Итак, — вздохнул я, — я выслушал краткую историю жизни Флер Фалез, рассказанную Джорджем Блумом. Может, вернемся к моему первому вопросу: в чем твой интерес во всем этом и зачем понадобился я?
— Я сотрудничаю с Флер большую часть ее профессиональной жизни и в некотором роде привязался к ней. — Тяжелые подбородки Блума слегка порозовели. — Ладно уж, так и быть, признаюсь: я тот самый продюсер, который первым обнаружил ее в захолустном городке.
— Западаешь на малолеток? — усмехнулся я. — Судя по играющей в девочку секретарше, твои вкусы совсем не изменились!
— Сейчас все больше в мыслях, Рик. — Он слабо усмехнулся в ответ. — Старые привычки умирают медленно!
— Но ты ответил только на половину моего вопроса, — сказал я. — При чем тут я? Судя по твоим словам, Флер Фалез нуждается скорее в медицинской помощи.
Джордж нетерпеливо качнул головой.
— Я знаю Флер, как никто, и говорю тебе — внутри она из закаленной стали. Позавчерашнее происшествие — не случайность. Если она сама бросилась со скалы, у нее должна быть чертовски серьезная причина. И я хочу, чтобы ты выяснил эту причину, Рик!
— Не уверен, что могу помочь в такой ситуации, — с сомнением заметил я. — Может, ей нужен психоаналитик.
— Но возможно тут и другое, — проскрипел Блум. — Кому-то очень понадобилось скинуть Флер со скалы!
— Полагаешь, попытка убийства?
Он медленно покачал головой из стороны в сторону, словно старый бык, запертый в маленьком загоне.
— Как на духу, Рик, — не знаю. Но думаю, такая вероятность не исключена. И по моему убеждению, только ты в состоянии найти разгадку и держать язык за зубами. Разумеется, это деловое предложение, и я с радостью оплачу любой присланный тобой счет, но прошу, окажи мне услугу, Рик.
— Это может оказаться дорогостоящей тратой твоего времени, — сказал я. — С чего начинать?
— С места, где все произошло, — поспешно ответил Блум. — С ее дома. Сейчас при Флер неотлучно находится профессиональная сиделка, и я не уверен, пустит ли она тебя к ней, но Арлен поможет. Она работает у Флер уже три года и очень предана ей.
— Арлен Доннер, личный секретарь? — уточнил я.
— Да. Час назад я позвонил ей и предупредил о твоем приезде. Оставайся в ее доме сколько хочешь в качестве гостя, Рик; проблем не будет. Знаешь, как его найти?
— В Малибу, — сказал я.
— Единственный в своем роде безумный дом! — с невольным восхищением воскликнул Джордж. — Выстроен у самого края скалы с видом на Малибу. От одного взгляда из окон гостиной у меня кружится голова! Флер всегда боялась непрошеных гостей, поэтому напичкала особняк системами безопасности, и теперь он — ну просто электронная крепость. В стене у ворот телефон. Когда приедешь, позвони в дом, и Арлен тебе откроет. Дорога ведет прямо в гараж, но не беспокойся о выезде. Весь чертов пол гаража — поворотный круг, поэтому, если захочешь уехать, только нажми кнопку, и пол будет поворачиваться, пока автомобиль не станет радиатором на дорогу.
— А когда выйду из гаража? — спросил я. — Покачусь на американских горках до самого дома?
Блум вежливо захихикал.
— Страшновато только в первый раз, Рик. Потом привыкнешь.
— Еще один вопрос, — сказал я. — Если, по-твоему, кто-то сбросил Флер со скалы, то, может, тебя осенило заодно, кто именно?
Джордж схватился за один из подбородков и потискал его пальцами, словно в любой момент собирался устроить самосожжение и хотел убедиться, что консистенция подходящая.
— Если бы только знал, Рик, сам бы отыскал ублюдка! Как я уже сказал, считай это возможностью, которую нельзя игнорировать.
— Вы близко общались все эти годы с Флер Фалез?
— Насколько Флер позволяла мне, — ответил Блум. — Я все еще ощущаю за нее ответственность, с тех самых пор, как вытащил ее из Оклахомы и привез на побережье. — Он виновато улыбнулся. — Полагаю, в глазах Флер я — что-то вроде отца: человек, к которому обращаются в беде, но в остальное время избегают, потому что он чертовски надоедлив!
— Когда вы последний раз виделись перед ее падением со скалы?
Блум демонстративно задумался.
— Месяца два-три назад. Флер тогда только что поняла: она нужна Линдерману всего лишь как символ его статуса, и хотела узнать мнение постороннего. То есть мое.
И ты с ней согласился?
Разумеется! Тип вроде Линдермана — последнее, в чем она тогда нуждалась.
— Как она в то время выглядела? — с искренним интересом спросил я. — Как на второй фотографии?
— Совсем не так плохо. Правда, какой-то немного поникшей, усталой, но, думаю, тут была причина — предстоящая тяжесть решения о разрыве с Линдерманом.
Я взглянул на Блума.
— Собираешься в рождественские праздники играть на студии Санта-Клауса, Джордж?
Глаза продюсера холодно блеснули, однако он изобразил на лице искусственную улыбку.
— Может быть, мой интерес к Флер выглядит весьма нетипично. Но у меня к ней особое отношение; всегда было так и всегда будет.
— Трудно поверить, что под всем этим жиром скрывается сердце! — восхитился я.
— Не стесняйся, оскорбляй меня сколько угодно, Рик, — прорычал Блум, — особенно теперь, когда взялся за работу. Если добьешься положительных результатов, то даже назначу для твоих оскорблений постоянное время в моем кабинете. Провалишь дело — пеняй на себя, и, черт возьми, я буду не я: тебе больше не работать в этом городе!
— Силенок не хватит, Джордж! — тихо произнес я.
— Возможно. — Продюсер опять любовно погладил свою лысину. — Но я очень постараюсь, обещаю.
— Ладно. — Я встал с кресла. — В моих правилах — хорошие отношения с клиентом. Это облегчает работу. Так я всегда говорю. А что всегда говоришь ты, Джордж?.
— Иди ты… — ласково сказал Блум и сгорбился в кресле, ожидая моей реакции.
— Не вставай, — великодушно разрешил я. — Сам найду дорогу. И не забудь сказать «до свидания» своей внучке в приемной.
Когда через несколько секунд я подошел к столу, лицо ее озарила теплая улыбка. Улыбнувшись ей в ответ, я подумал, что она кажется милой девочкой и, пожалуй, лучше не доверять словам Джорджа насчет того, что все происходит только мысленно. Секретарша наклонилась ко мне, позволив натянуться блузке под гибким напором молодых грудей.
— Очень надеюсь, что Флер Фалез поправляется, — еле слышно произнесла она. — Мистер Блум мне все рассказал — какой ужас! — Теплая улыбка стала еще более открытой. — Но я знаю, он в вас очень верит, мистер Холман.
Существовала слабая вероятность, что она так же наивна, как выглядит. А вдруг? Я рассудил, что попытка не пытка, и тут же испробовал на ней холмановские чары.
