Рене Бурдье - Четвертая пуля

— Ну хорошо, — сказал Клид, пытаясь казаться безразличным. — Ты объяснишь все следователю. Но если ты считаешь, что проведешь его, то зря рассчитываешь. Будет лучше откровенно рассказать, что и как произошло, если не хочешь закончить свои дни за высокими стенами тюрьмы.

Она опять разревелась.

— Мне все равно, что со мной будет. Я сказала вам правду.

Внезапно Клид прервал ее.

— Ты меня утомляешь. Я сказал тебе, что у нас есть доказательства: стрелял Бертье. И я знаю, что задумала все ты.

— Нет!

Она сдавалась. Клид чувствовал, что его наполняет непонятная жалось. Тем не менее в глубине души он надеялся, что эта девчушка менее порочна, чем кажется. Судьи, может быть, лучше его разберутся в секретах этого маленького существа, которое, казалось, создано для радости жизни, а натворило столько всего для пожизненного заключения. Конечно, окружение, в котором она оказалась, несет немалую ответственность за крах ее надежд. Ибо откуда она родом, эта малышка? Казалось, никто этого не знал…

— Нет? — ласково переспросил Клид.

Она задрожала, как осенний лист, поднялась и шагнула к Клиду. Казалось, она взывала о помощи, но Клид лишь ободряюще кивнул.

— Конечно, вы великий детектив, месье Клид, — севшим голосом произнесла она, — но вы ошибаетесь. Бертье не убивал Жана. Это все я, я одна. Я завидовала. Хотела, чтобы он развелся. Он отказывался. Мы повздорили. Он был, как вы сами поняли, отвратителен. Он сказал мне, что не желает меня видеть, чтобы я убиралась к черту.

Две недели я пыталась забыть его. Я боролась со своей гордостью, но не смогла продержаться долго. Я позвонила ему, чтобы уговорить в последний раз со мной встретиться. Это он выбрал Орлеан. Я подумала, что в таком случае мы помиримся. Но он вначале меня использовал, а потом оттолкнул, пытаясь унизить. У меня был пистолет. Я выстрелила.

Клид обнял ее за плечи.

— А Жюльетта Дравиль? Тоже ты?

Она смотрела на него глазами утопающей.

— Я больше ничего не знаю. Может быть… Ну, да. Она была всему виной. Я ненавидела ее.

Клид взял свою шляпу. Этот ребенок лгал, но было что-то величественное в том, как она все взяла на себя, чтобы спасти Бертье. Может быть, потому они встретились, и она сдержала слово.

Клид открыл дверь и жестом приказал следовать за ним. Она послушалась. Горничная проводила их ошеломленным взглядом. Молодая актриса была почти без сил, и Клиду пришлось поддерживать ее по дороге к машине.

Вид у него был хмурый, почти жестокий. Он как безумный гнал машину к агентству.

Такси, старинное «G7», остановилось в Римском дворике. Бертье взглянул на часы. У него было всего пять минут до отхода поезда. Довольный, что билет в кармане, — Мари-Жур купила накануне — расплатился с шофером, вышел из машины и скрылся в зале вокзала Сен-Лазар. Его багаж был невелик: дорожная сумка да кожаная визитка, где находились паспорт и несколько ценных для него бумаг. Поигрывая посадочным талоном, он расчищал путь в толпе пригородных пассажиров, поднимавшихся по каменным ступенькам лестницы, ведущим на перрон.

С момента бегства он какое-то время колесил по Парижу, трижды сменив такси, боясь, что Клид мог записать номер первого. Он еще надеялся встретить Аньель на перроне у поезда Париж-Гавр. Если Клид не будет слишком надоедать, она будет волноваться за него.

Он столкнулся с женщиной, спускавшейся по лестнице с ребенком на руках. Та обозвала его грубияном, негодяем, хамом. Она громко кричала, он вежливо извинился, не останавливаясь, боясь, как бы инцидент не привлек к нему внимания.

Бертье поднял воротник пальто и пригнул голову. Он понимал, что лишь удача позволила уйти от Клида. Этот человек обладал дьявольским умом. Как ему удалось столь быстро выйти на Мари-Жур Аньель? Говорят, он часто подчиняется врожденной интуиции. Неужели интуиция привела его на бульвар Бино? Этот вопрос не переставал его преследовать со времени его бегства, но он так и не нашел убедительного ответа.

Служащий указал ему перрон, от которого отправлялся скорый — перрон номер 19. Цифра, которая дважды в его жизни оказалась счастливой. Он не смог сдержать улыбки.

«Бог любит троицу, говорят. Я должен выкарабкаться».

Громкоговоритель ревел свои обычные рекомендации. Маленькая тележка-буфет стояла перед вагонами первого класса. Бертье купил два сэндвича, заплатив 500-франковой купюрой, и дождавшись сдачи, направился к своему вагону. Отсутствие Мари-Жур не беспокоило его. Она, возможно, добровольно решила задержать Клида до отхода поезда.

Локомотив загудел. Как все вдруг стало просто… Шпики, Клид, Франция, — все вскоре будет далеко.

— 12 часов 21 минута, перрон номер 19, месье, — подсказал ему железнодорожник.

Не спеша Бертье встал на первую ступеньку вагона. Самое трудное позади. Он знает, что нужно сделать для выезда из Франции после прибытия в Гавр. Ружерон — его давнишний однокашник по Шапталю — будет, конечно, счастлив помочь ему. Он занимает достаточно высокий пост в пароходстве и поможет проникнуть на один из кораблей компании. Под другой фамилией в билете, естественно.

Бертье вошел в тамбур. Тот был пуст. Но ему не суждено путешествовать одному. Два человека, почти бежавшие к вагону, поднимались за ним. Исподтишка посмотрев на опаздывающих, хромой направился в конец вагона. Он уже раскладывал свой багаж в последнем купе, когда почувствовал, что его схватили за полы пальто. Комок подкатил к горлу. Он должен был, прежде чем повернуться, попытаться изобразить на лице гнев.

Двое опоздавших насмешливо смотрели на него. Тот, что задержал его, отогнул борт своего пальто.

— Полиция.

Бертье устало улыбнулся. Не хватило нескольких секунд, чтобы все обошлось.

Перрон номер 19… Удача подобна фее и сопутствует только тем, кто действительно верит в существование летающих тарелок и прочей дребедени.

— Следуй за нами без шума, — угрожающе начал шпик. — Так будет лучше для тебя. И пошевеливайся, нам ни к чему трястись до Гавра!

— Я понял, — ответил обескураженно Бертье. — Теперь и мне нет необходимости.

Полицейские удивленно переглянулись. Они как бы спрашивали себя, не допустили ли они ошибки, был ли тип, выразивший такую покорность, знаменитым Бертье, который совершил три убийства в течение нескольких часов. Тем не менее им предстояло быстро проверить содержимое его карманов.

Убийца не держал при себе никакого оружия. Настоящий идиот! Они взяли его под руки, прихватили сумку и визитку и спустились из вагона, все время держась рядом. Затем повели его к выходу.

Дав последний гудок, поезд тронулся.

12.21… Поезд удачи медленно скользил вдоль перрона номер 19. Бертье волочил ногу. Было холодно в открытом всем ветрам зале. Местами широкие лужи свидетельствовали о дефектах в стеклянном покрытии крыши, державшейся на металлических опорах. Перрон понемногу пустел. Последний вагон миновал нашу троицу. Перегнувшись из окна этого вагона, молодая женщина махала платком. Бертье, проходя, успел заметить слезы на ее лице. Она также сохранит прекрасные воспоминания о перроне номер 19…

Они подошли к последней группе пассажиров, ждущих у дверцы своей очереди, чтобы вернуть перронный билет служащему. Дальше видны были четыре пути, по правому прибывал поезд. Еще слышны был крики, звучащие отовсюду возгласы прощания, свистки проводников — и во всей этой какофонии главенствовал громкоговоритель. Бертье, казалось, решил задержаться. Полицейский, шедший впереди, миновал турникет и потянул его за руку. У хромого был такой вид, будто он только что проснулся.

— Извините меня, — сказал он. — Я был далеко отсюда.

Он продвинулся на шаг. Контролер удивленно взглянул на него, немного обеспокоенно, как ему показалось. Полицейские, должно быть, спрашивали его, когда наводили справки, не заметил ли он хромого, и объяснили, кем тот был. Бертье улыбнулся ему и прошел, волоча ногу. Второй полицейский пытался отделаться от толпы, осаждавшей турникет. Бертье слышал, как он бушует.

Внезапно он понял, что получил новый шанс. Удар локтем в живот заставил сопровождающего рухнуть на землю, выпустив при этом его левую руку. Второй шпик не успел среагировать, как апперкот в подбородок заставил его прекратить всякие действия. Удар правой попал точно в печень. Ротозеи видели, как он завалился, опустив руки. Но ничего не поняли.

Нанеся еще несколько ударов на всякий случай, Бертье кинулся вниз по лестнице, не теряя ни секунды, и оказался на первом этаже. На свободе…

Никому и в голову не пришло броситься за ним в погоню. Наверху люди столпились вокруг его жертв.

На перроне номер 19.

Бертье спокойно пересек Римский дворик и скрылся в метро.

Поезд на Гавр еще не достиг Ансьера.