И вот, когда какой-то завод начинал задыхаться от избытка собственной продукции при хроническом дефиците сырья, в отделе снабжения появлялся Барон. Прямо-таки не человек, а палочка-выручалочка для рабочего класса, которому через пару недель уже будет не из чего создавать материальные ценности для дальнейшего складирования.
Барон откровенно кололся млеющим от восторга снабженцам: на его фирме полным полно леса, горюче-смазочных материалов, кожи, полимеров или даже апельсиновых лушпаек, в общем, в чем это предприятие нуждалось, именно того сырья у фирмы Моршанского было навалом. И теперь в связи с перепрофилированием его фирмы, решившей вместо строительства коровников заниматься международным туризмом, нужно же девать куда-то прорву дефицитного добра.
Барон требовал не верить ему на слово или громадной кипе документов с подлинными печатями. Он прихватывал с собой снабженца и вез его для демонстрации товара, небрежно роняя по дороге: если сделка будет заключена, так, кроме заводской, этот деятель получит премию от фирмы Барона.
Снабженец шарился шнифтами по грудам дефицита и не верил своему счастью. Мало того, что, словно с неба, свалились штабеля необходимого сырья, так еще и премия. По такому поводу договор между заводом и фирмой Барона заключался со скоростью межконтинентальной ракеты.
Между прочим, главным в этой сделке был не дефицит, сырье, стремление завода продолжать никому, кроме него, ненужную деятельность, а то самое слово «маркетинг». Барон, уверенно диктовавший условия договора, предлагал вариант: десять процентов суммы завод оплатит непосредственно за товар, а девяносто — с понтом авансовый платеж по договору о маркетинговом исследовании рынка. Иначе он просто не сможет осчастливить клиента; необходимое заводу сырье было куплено пару лет назад, с тех пор цены выросли в десятки раз, а потому налог на сверхприбыль сожрет почти всю выручку фирмы.
Через неделю после заключения сделки завод начинал понимать, что никакие налоги Барону теперь не страшны. И не только этот завод, но и другие предприятия, заключавшие сделки с его фирмой. Несчастья, обрушивающиеся на Барона, были стабильнее обещаний очередного правительства сконструировать парашют для родной страны, уверенно летящей в пропасть экономического кризиса.
С имевшимся в изобилии сырьем Барона происходили всяческие напасти: оно приходило в негодность, разворовывалось неустановленными следствием злоумышленниками или, в крайнем случае, горело синим пламенем по причине того, что возле складов по ночам устраивали перекуры бомжи.
Все эти, а также прочие стихийные бедствия в виде прорвавшихся водопроводных труб фиксировались вполне официально, однако седеющий от своих агромадных потерь Барон поступал по отношению к партнерам куда более честно, чем государственный банк, гарантировавший всем подряд, что их рубли обеспечены золотом, бриллиантами, а также прочими вовсе не партийными активами расползающейся по швам страны.
Скинув с понтом подмоченный или вовсе сгоревший товар цеховикам за наличный расчет, Барон честно катал на завод письмо, где предупреждал партнеров: необходимое вам сырье было, да сплыло в связи с наводнением, унесшим наши склады. Однако мои проблемы ни в коем случае не скажутся на дальнейшем финансовом благополучии вашего предприятия. Деньги за погибший товар возвращаем полностью, а что касается договора за наши маркетинговые услуги — так мы готовы сей секунд начать его отрабатывать, тем более ваш платежный аванс израсходован, а потому, будьте любезны — остальную копеечную сумму загоните на наш счет, можно в конце года, если, конечно, хотите и дальше сотрудничать, тем более мы будем просто рады и даже счастливы до невозможности продолжать оказывать вам услуги.
Действительно, зачем Барону было останавливаться, если он безо всякого риска зарабатывал как минимум свои пол-лимона зелени на каждой из таких сделок — это понятно. А почему государственные предприятия открывали его фирме объятия — об этом догадывается не то что совсем маленький ребенок, но даже генеральный менеджер. И все были довольны за свою заботу по переходу страны до рыночных отношений, тем более, кроме дополнительно заработать, никто никаких потерь не ощущал, потому как государство по укоренившейся привычке запросто списывало долги предприятий.
Однако пришло время, когда эти самые долги уже нечем было списывать, хотя чернила перестали торчать в списках дефицитных товаров. Барон позабыл о слове «маркетинг», с легкостью обзавелся дюжиной паспортов, чтобы быть своим в доску в каждой из расплодившихся стран на территории его бывшей необъятной родины. Кроме того, согласно документам, он был своим в Америке, Израиле, Испании и ряде других стран. А если надо, так являлся совместным гражданином парочки наиболее подходящих Барону государств.
Больше того, у него имелся даже подлинный паспорт на собственную фамилию, где среди прочих данных значилась и Вероника Павловна Моршанская, которую Барон своей неукротимой любовью отвлек от трудовых подвигов начинающей топ-модели. На следующий день после скромного бракосочетания эта парочка отправилась в свадебное путешествие, и редкая независимая страна могла разобидеться, что молодожены уделили ей мало внимания.
Известно, какие метаморфозы происходят с влюбленными. Вот по этому поводу в славный город Таллинн прибыли не супруги Моршанские, а вовсе холостяк Дэниэл Розенберг и Вероника Брукс. Если господин Розенберг являлся одновременно гражданином Израиля и Германии, то девица Брукс согласно паспорту была явной представительницей коренного эстонского населения, несмотря на фамилию. Какая там фамилия, когда всем было больше интересно любоваться видом прелестной дамы, чем присматриваться до ее документов.
Пока господин Розенберг, тщательно подбирая ломаные слова на языке русских оккупантов, предлагал чиновникам-патриотам создать совместное предприятие, Вероника успела зарегистрировать фирму с местным названием «Каубахалль» и выехать в город на Неве. Это название было единственным словом, запомнившимся коренной девице Брукс на ее родине, и являлось подлинной вывеской одного из магазинов Таллинна, где очень быстро стало функционировать совместное предприятие «Интерворк Инкорпорейтед».
Пока девица Брукс осваивалась в Ленинбурге, господин Розенберг занялся явно идеологическими диверсиями, несмотря на поддержку патриотов по должности. В кои веки страна опять освободилась, тут бы ее жителям, засучив рукава, строить независимое по евростандартам государство, так нет, эти несознательные граждане вместо того, чтобы крепить трудом процветание отчизны, бегут исключительно не до светлого будущего, а до господина Розенберга. Он, правда, вовсе не является потомком одного из корешков партайгеноссе Гитлера, зато очень плохо говорит по-русски. Какая там может быть родина, если господин гарантирует не менее тяжелую работу. В основном лесорубами в бразильских джунглях за такие деньги, которые рассматривались эстонцами в качестве содержимого фамильного сундука капитана Моргана.
Господин Дэниэл едва успевал подписывать контракты за наличный расчет с теми, кто стремился получить работу вместе с видом на жительство в далекой Бразилии. Очередь у его офиса была длиннее и толще той толпы с плакатами, которая совсем недавно требовала свободы и независимости.
Слава Богу, за неделю до широко разрекламированной презентации, где гарантировалось вручение первых видов на жительство и разрешение на работу, от которой шарахались бразильские негры, господин Розенберг куда-то делся. Правильно сделал, иначе и без того небольшое население страны могло сильно поредеть. Ну, может быть, президент, парламент, полиция, бизнесмены вместе с прочими чиновниками-патриотами и остались бы, зато многие из не попавших в этот список счастливчиков устремились бы за добрым господином в Бразилию, где полно диких обезьян, пальм и бананов, размахивая от предстоящей радости топорами в качестве будущих орудий производства.
Именно этими, а также другими предметами таллинцы и многочисленные гости города, заключившие сделки с фирмой Барона, стали активно размахивать на родных улицах. Полиция справилась с поставленной задачей и пресекла антиобщественные явления, зато найти господина Розенберга вместе с деньгами было гораздо сложнее, нехай даже Барон в это время разворачивался в Украине под той же самой фамилией.
Чтобы не внести трения в межгосударственные отношения, Барон решил обуть украинцев на ту же сумму, что и эстонцев, пускай местное население было гораздо многочисленнее всей Прибалтики вместе взятой.
Пока Барон готовился осчастливить запорожцев, Вероника Брукс уже слегка постанывала под тяжестью наличмана. Фирма «Каубахалль» резко намекала своим внешним видом: именно она вызвала в прошлом году панику на всех валютных биржах мира, резко сыграв на понижении курса доллара, а затем, как бы между прочим, принялась скупать небоскребы, оттого как навар уже просто некуда было складировать.
