– Ничего себе, на обеде, – удивился он, взглянув на часы. – Время-то – еще одиннадцати нет. Но эту Агапову мы с тобой обязательно должны сегодня достать. Сесть ей на хвост, когда она уйдет с работы, и поговорить где-нибудь в укромном местечке. А теперь ты позвони в тот же «Монмартр» и спроси Людмилу Силкину. Если она на месте, сразу вешай трубу.
– Нет ее на службе, – объявил Сергей после короткого телефонного разговора. – У нее отгул.
Капитан печально кивнул:
– Значит, в больнице торчит, стерва. Своего ненаглядного Малкова пасет. Выходит, и его пока не допросишь. – Он на минуту задумался. – Надо, пожалуй, узнать, кто откуда родом в этом отделе сбыта. Нет ли, допустим, кого-нибудь из Туркменистана?
– Ты имеешь в виду «Монмартр»?
– Угу.
– Значит, хочешь отработать версию номер три? – широко улыбнулся старший лейтенант. – Убийство из-за наследства? По-моему, ты, Димыч, сильно распыляешься.
– Давай, давай действуй. Вдруг да что выгорит. А пока других мыслей нет.
– А ты сам-то что будешь делать?
– Поеду в поликлинику, к которой был прикреплен Дерюгин. Сниму копию с его больничной карты.
Колодков пожал плечами:
– Уж и не знаю, что с этого можно поиметь.
Однако дотошность капитана Бороздина была вознаграждена: из больничной карты Петра Дерюгина выяснилось, что убийца был диабетиком, а значит, инсулинозависимым. И Бороздин, заручившись поддержкой начальства, немедленно распорядился разослать фотографии Дерюгина во все аптеки Москвы и Подмосковья.
Итак, был закинут еще один крючок. Но как проконтролировать оптовые аптекарские базы?
Надо будет посоветоваться со специалистами из УБЭП, подумал Дмитрий, а сейчас пора пообедать. Тем более что время приближается к трем, и, возможно, его уже ждет профессор Круг.
…Войдя в кафе и не найдя за тем же, «вчерашним», столиком профессора, он испытал секундное разочарование. Но именно только секундное – капитан почти сразу же заметил Круга, призывно махнувшего ему рукой из-за другого стола. И действительно, разве «вчерашний» столик их именной или они с профессором его на сегодня заказывали? Круг просто занял тот, который освободился.
– Присаживайтесь, – приветливо произнес профессор, – я специально держу для вас место. – И он указал на пустой стул рядом с собой.
– Большое спасибо, Григорий Алексеич. – Бороздин был польщен оказанным ему вниманием.
Поглотив основную часть заказанного обеда, профессор спросил:
– Так вы действительно хотите прослушать мою небольшую лекцию об эволюции смерти или, точнее, об эволюции отношения к ней некоторой части органических объектов?
– Безусловно, профессор. Но сначала я хотел бы получить от вас дополнительное разъяснение о субсоциумах. Вы их определяете как сообщество по интересам?
– Совершенно верно. Но я считаю, что у субсоциумов есть и сверхзадача. Во всяком случае, считал до недавних пор. Сейчас моя уверенность серьезно поколеблена.
– О какой задаче выговорите?
Круг ответил не сразу.
– Я сейчас пытаюсь доказать мою гипотезу экспериментально, и, если сумею это сделать, обязательно расскажу вам о результате. Ну а если не сумею… расскажу тоже.
Что ж, профессор, я понимаю, что существует такая вещь, как научная тайна, которая действует, пока исследования не завершены. Не будем более касаться столь щекотливой темы. – Бороздин, несмотря на то что поддерживал с ученым мужем непринужденный светский разговор, постоянно прокручивал в уме различные версии произошедших на этой неделе кровавых криминальных событий. Одна из таких версий, пришедшая капитану на ум только что, заставила его обратиться к профессору за разъяснением: – Давайте вернемся к теме субсоциумов. Если человек каким-либо образом оказался его членом, насколько трудно ему выйти из этого сообщества?
– Очень трудно, – убежденно сказал Круг. – Я бы сказал – почти невозможно.
Бороздин внезапно вскочил со стула.
– Простите, Григорий Алексеич, я вспомнил о совершенно неотложном деле. Мне надо идти. Встретимся завтра в это же время.
Будучи достаточно опытным офицером милиции, капитан знал множество самых разнообразных вещей, поскольку сталкивался в процессе своей профессиональной деятельности со всеми , сторонами бытия. Он, например, знал, что сегодня, в среду, на ипподроме рабочий, то есть беговой день. В такой день собираются все ипподромные завсегдатаи, проводятся скачки и заезды рысью, бега, и работают кассы тотализатора.
И значит, там сегодня будут все члены этого «субсоциума»!
На ипподроме было несколько секторов, билеты на которые имели разную цену, но удостоверение офицера милиции давало ему возможность свободно проходить сквозь ряды контролеров и столь же свободно разгуливать по трибунам.
Капитан пришел на бега не в милицейской форме, но все равно старался передвигаться по возможности скрытно, то и дело останавливаясь за очередным столбом, которых на трибунах имелось великое множество, и внимательно сканировал окрестные сектора.
Но, пожалуй, такая его предосторожность была излишней. Внимание всех присутствующих полностью сконцентрировалось на заездах и скачках, а в перерывах между ними народ устремлялся к кассам тотализатора.
Зрелище мчащихся во весь галоп изумительного экстерьера скакунов не могло не привлечь внимание капитана, не задеть его эстетическую чувствительность. Но он упорно отводил взгляд от бегового поля. Бороздин интуитивно был уверен, что убийца находится именно здесь, в этой десятитысячной толпе, и настойчиво всматривался в окружающие лица.
И тут капитан столкнулся нос к носу с журналистом Шуйским. У того был весьма хмурый вид, и нежданная встреча со старшим оперуполномоченным, насколько тот понял, не доставила газетчику большого удовольствия.
– А, капитан, – буркнул он, не поздоровавшись. – Ты, оказывается, тоже любитель бегов.
– Захаживаю изредка, – в полном соответствии с истиной ответил Дмитрий.
– На кого ставишь в четвертом заезде? – Журналист сунул под нос Бороздину раскрытую в нужном месте программку.
– Верняка у меня здесь нет, – опять-таки не покривил душой капитан.
– А в каком заезде есть? – спросил Шуйский, глядя на Дмитрия с такой надеждой, что капитан понял: газетчик уже проигрывает в дым.
– Я – не спец, – виновато пожал он плечами.
Журналист безнадежно махнул рукой и, раздвигая обеими руками толпу, ринулся в кассовый зал.
Капитан продолжал еще часа два бороздить трибуны, игральные залы и туалеты, но так и не обнаружил того, кого искал.
Он не считал себя слишком большим поклонником горячительных напитков, но стресс предпочитал снимать все-таки с их помощью. А именно нечто вроде депрессии он теперь и ощущал после очередной за последние дни неудачной акции.
Поэтому, завидев двери ресторана, Дмитрий, не раздумывая, прошел в них.
Убийцу он увидел раньше, чем буфетную стойку. Тот сидел вдвоем с молодой девицей, которую капитан после некоторого напряжения памяти узнал и тут же упрекнул себя в непростительной для опера недогадливости: преступника-то можно было обнаружить куда как проще! Бывают же такие затмения ума.
Пара сидела за столиком, откуда было прекрасно видно все скаковое поле.
А как же он делает отсюда ставки? – стало любопытно капитану. Но сначала надо вызвать группу захвата, решил он, что и сделал немедленно. Потом стал наблюдать за объектом из самой темной ниши ресторанного зала, уже теперь только для вида взяв сто граммов коньяку.
Все оказалось очень просто. К убийце то и дело подходил молодой человек, получал от него деньги и делал записи в своем блокноте – ясно, что записывал, на каких лошадей ставить.
Новосельцева взяли прямо в ресторане, не слишком церемонясь ни с ним, ни с его спутницей. Дмитрий попросил собровцев задержать и ее: секретарша Катя могла оказаться важной свидетельницей, а то и соучастницей преступления.
После того как обоих задержанных оформили в изолятор временного содержания, Бороздин сразу вызвал Новосельцева к себе на допрос.
– Ну что, Леонид Ильич, – спросил капитан с ненаигранным равнодушием, поскольку события последних дней изрядно опустошили )его эмоционально, – будем оформлять явку с повинной? Я на вас давить не буду, решайте сами: вы – человек в милицейском деле опытный.
– Да, будем, – неожиданно заявил задержанный. – Я добровольно заявляю, что не сообщил об убийстве моей жены уголовником Дерюгиным.
– Вот те на! – сразу расшевелился капитан. – А ну-ка расскажите, как же это произошло.
Моя жена Полина гостила у своей сестры Эммы – спросите ее, она, естественно, это подтвердит. Полина сказала, что заночует у сестры, и я ничего не стал говорить ей о грозящей мне опасности. К чему лишний раз беспокоить человека, которого любишь и ценишь?! Но Полина вдруг решила вернуться домой, не предупредив меня. И бандит Дерюгин, подкараулив ее приход, ворвался в квартиру вместе с ней. Дальнейшее было ужасно. – Здесь Новосельцев всхлипнул и спрятал лицо в ладони. – Он стал требовать с нас деньги. Пятьсот тысяч долларов! А у нас ведь и тысячи не было. Но я умолял жену отдать все, что у нас есть в доме. Ее драгоценности, к примеру. Но Поля ни в какую. И тогда этот Дерюгин… этот Дерюгин. – Леонид Ильич вновь всхлипнул. – Он ее… просто зарезал.
