– Тупое орудие, – сообщил Фогель. – Если я попрошу и если его удовлетворит цена, он расправится с тобой без малейшего колебания. Запомни это как следует. – Он выдержал паузу, явно для пущего эффекта, и сменил тему.
– Когда мы вчера добрались до «Цапли», я надеялся там найти кое-что, принадлежащее мне. Это было тщательно упрятано. Но исчезло. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Не имею ни малейшего представления, – покачал я головой.
– В таком случае почему ты ничего не сказал, обнаружив следы лыж самолета, который садился там недавно?
Лихорадочные поиски подходящего ответа ни к чему не привели.
– Неужели? – только и смог выдавить я из себя.
– Ты действительно крайне туп, старина! – вздохнул Стрэттон.
Я заметил, что он был в тех же черных кожаных перчатках. Это не способствовало бодрости духа, особенно когда он встал у меня за спиной.
– В настоящее время, – продолжил Фогель, – на этом побережье есть только один самолет, оснащенный лыжами. Ты сам говорил мне об этом.
Отпираться не было смысла. Я и не стал.
– Правильно.
– А это означает, что Фассберг соврал, вернувшись после разведки, сказав, что о посадке там не может быть и речи. Зачем он это сделал?
– Почему бы не спросить у него самого?
– Я спрашивал, но он был не в настроении разговаривать. После того как ты внесешь свой вклад в разгадку этой проблемы, мы попытаемся снова.
Он налил себе бренди и откинулся на спинку кресла.
– Еще раз спрашиваю. Почему ты скрыл факт, что Фассберг совершал посадку рядом с местом аварии?
Тут я решил немного поимпровизировать.
– Хорошо, я скажу. Он мой друг. Я не знал, что он затеял. С другой стороны, я не хотел, чтобы из-за меня у него возникли какие-то проблемы, поэтому решил придержать язык за зубами до тех пор, пока с ним не увижусь.
– Увиделся?
– Пока не удалось. Я весь день летал.
Фогель отпил глоток бренди, поднял стакан, разглядывая напиток на свет, и покачал головой.
– Нет, Мартин, это не годится. Это никуда не годится. – Очень аккуратно поставив стакан на стол, он опять подался вперед. – Ты лжешь. Ты что-то скрываешь. Сказать, почему я так думаю? Потому что я смотрю тебе в глаза, вижу твои реакции, слушаю, что ты несешь, и понимаю, что это чушь. Полная чушь!
Последние слова он проорал мне прямо в лицо. Стрэттон врезал мне по челюсти так, что я не удержался от крика. Схватив за волосы, он заломил мне голову назад и сжал пальцы на горле.
– Попробуем еще раз, – проговорил Фогель. – Фассберг сел там, добрался до «Цапли» и забрал то, за чем я приехал в Гренландию. Ты не будешь отрицать, что это логичное предположение?
– Только если он знал, что искать, – ответил я.
Эта мысль должна была прийти ему в голову раньше. Ее просто нельзя было избежать. Он сел и пристально посмотрел на меня. Тишину, казалось, можно было резать ножом. Стрэттон медленно произнес:
– Я же говорил, что у него должен быть наводчик.
– Естественно, кретин! – Фогель буквально вперился в меня. – Кто, Мартин? Кто мог ему сказать?
– Разбираться в этом – ваше дело. Но это должен быть тот, кто знал обо всем с самого начала, не так ли? Кто-то близкий вам. – Я бросил взгляд на Стрэттона. – Как насчет вашего друга? Давно ли вы его знаете?
Кулак Стрэттона врезался в мою бедную голову так, что я едва не потерял сознание. Я согнулся, прикрывая ее руками и пытаясь утихомирить боль.
Фогель приказал:
– Верни его в чувство, болван. Я еще не закончил.
Послышался звук льющейся жидкости. Стрэттон схватил меня за волосы, запрокинул голову и влил мне в рот полстакана бренди. Желудок отреагировал мгновенным спазмом и изверг все обратно, залив его дорогой серый костюм. Он издал вопль отвращения и оттолкнул меня с такой силой, что я свалился со стула. Уперевшись в стену, я встал. Стрэттон расстегивал свой пиджак. Как только он начал его снимать, я глубоко вдохнул, рванул ручку двери и выскочил наружу.
Он почти догнал меня в кубрике, но я на бегу развернулся и засадил кулаком ему прямо в лицо. В следующее мгновение я оказался на палубе. В трех-четырех футах от меня стоял Да Гама в окружении нескольких членов его команды. Пока он разворачивался, я успел добежать до борта и прыгнуть вниз. Шок от ледяной воды был настолько силен, что мне показалось, будто останавливается сердце. Но я все-таки вынырнул и изо всех сил поплыл в туман.
* * *
Они, разумеется, полагали, что я постараюсь как можно быстрее вылезти на берег. А потому должны были рассредоточиться вдоль пирса и ждать меня там. Все это я прекрасно понимал, поэтому единственным моим шансом было переплыть на противоположную сторону. Это заняло не больше десяти минут, но к концу я почти не верил, что мне удастся доплыть. В критический момент колено мое ударилось о подводный камень. Спустя несколько секунд я уже выкарабкался из воды и упал ничком на галечный пляж.
Я почти окоченел от холода, но заставил себя встать и бегом направиться в сторону хаотичного нагромождения бетонных блоков, защищающих от зимних штормов северную оконечность взлетной полосы.
На бегу я взглянул на часы. Они показывали девять. Прошло меньше трех часов с того момента, как я оставил Арни в его вельботе на той стороне фьорда. Сейчас он наверняка уже вернулся, возможно, что и вскорости после меня, учитывая ухудшение погоды.
Я бежал по полосе, изо всех сил размахивая руками, чтобы привести их в чувство. Вокруг, насколько я мог видеть, никого не было. У ангаров тоже было пусто, если не считать старого джипа, которым здесь пользовались для разных нужд. Что бы ни произошло, я должен предупредить Арни, втолковать ему, с кем он имеет дело. На максимальной скорости, которую позволял развить густой туман, я погнал машину в город.
В конце переулка я остановился и дальнейший путь до дома Арни проделал пешком. Когда я поднимался по ступенькам веранды, боковая дверь хлопнула, и в туман метнулась чья-то фигурка. Однако я успел разглядеть Гудрид Расмуссен. Ее лицо с широко распахнутыми глазами промелькнуло и скрылось.
Я заколотил в центральную дверь. Ответа не последовало. Сквозь неплотно задернутую занавеску я увидел свет в комнате и постучал снова, окликая его по имени. Успех был тот же. Обойдя дом с другой стороны, я попытался проникнуть внутрь через дверь кухни.
Я почувствовал, что меня ждет, в тот самый момент, когда оказался в комнате. Даже тишина была совершенно особой. Словно весь мир на мгновение затаил дыхание. В воздухе витал явственный запах пороха.
Вид спальни напоминал бойню. Телефон, грубо сорванный со стены, вывернутые ящики письменного стола, книги, раскиданные по полу, – и на всем этом кровь, свежая кровь, брызги которой попали даже на стены.
Арни лежал навзничь на диване. Большей части лица просто не существовало. Охотничье ружье, брошенное убийцей, валялось поперек тела. Странно, но порой облик смерти бывает таким ужасным, что душа цепенеет, и человек оказывается эмоционально не способен к проявлению нормальных реакций. Я стоял, тупо уставившись на труп; и чувствовал, что меня охватывает чувство нереальности всего происходящего, словно все это – лишь кошмарный сон.
Где-то хлопнул ставень под ветром. Звук оказался подобен удару, который вернул меня к реальности. Я развернулся и кинулся прочь, словно все черти преисподней гнались за мной по пятам.
* * *
Я оставил джип на заднем дворе отеля и по черному ходу поднялся к себе в комнату. У подоконника с книгой в руках сидела Илана. Увидев меня, она вспыхнула, но в следующее мгновение радостная улыбка сменилась выражением удивления и тревоги.
Следующий эпизод помнится мне смутно. Помню только, что стоял на коленях, а она крепко обнимала меня. И никого в жизни я не был так рад видеть. Это я знаю точно.
Приняв горячий душ и переодевшись, я поведал ей обо всем. Когда я закончил, мы предприняли самый напрашивающийся шаг – пошли к Гудрид. Дверь была заперта. Я настойчиво стучал, звал ее по имени, и спустя некоторое время замок щелкнул. Гудрид со страхом смотрела на нас. Глаза ее распухли от слез, и всю ее трясло как в лихорадке.
Она перевела взгляд с меня на Илану и откинула в сторону прядь волос, упавшую на лоб.
– Простите, мистер Мартин, но я плохо себя чувствую. Уже поздно. Мне хотелось бы отдохнуть.
Я втолкнул ее в комнату. Илана вошла вслед за мной.
– Я видел, как ты убегала, Гудрид, – без предисловий сообщил я.
– Убегала? – в искреннем замешательстве повторила она. – Я ничего не понимаю.
– Убегала из дома Арни Фассберга. Ты пробежала совсем рядом со мной. Я как раз собирался войти.
Лицо ее сморщилось; она круто развернулась и кинулась ничком на кровать. Тело затряслось в рыданиях. Я присел рядом и положил руку ей на плечо.
– На это нет времени, Гудрид. Ты уже сообщила в полицию?
Она оторвала от подушки заплаканное лицо и сквозь слезы посмотрела на меня.
