Ознакомительная версия.
— Семь, — ответил, отводя глаза, третий. — Честное слово, только семь.
— Не обманывай нас никогда, — грозно предупредил первый, выходя из кабины лифта.
Дежурного они колоть не стали. Просто усыпили, пропитав платок обычным хлороформом. Затем все пятеро сели в два автомоля и уехали.
Киллер получил вызов по известному телефону уже глубокой ночью. И на следующее утро прилетел в Москву на очередную встречу. Его взяли прямо в аэропорту. Но в отличие от Роговицына Кирилл Мансуров оказался крепким орешком. Его били около двух часов и сломали ему два ребра, прежде чем он наконец согласился говорить. Его признание записали на магнитофонную пленку и повезли к заказчикам.
Еще через три часа за киллером, брошенным в подъезде одного из старых домов, приехали сотрудники прокуратуры, к которым «попала» копия пленки с записью признания убийцы в совершенном им преступлении. Еще через час был арестован у себя на квартире и Валентин Георгиевич, на которого дал показания Мансуров. Еще не отошедший после ночного нападения, Роговицын отнесся к своему аресту с большим облегчением, посчитав, что лучше сидеть в тюремной камере, чем находиться в руках бандитов. Как ни странно, был доволен таким поворотом событий и киллер, который понял, что его больше не будут бить и тем более убивать. Его поместили в тюремную больницу. Вскоре туда же доставили и Роговицына, перенесшего ночью сильнейший шок.
Скандал получился грандиозный. К вечеру все известные газеты имели копии пленки с признаниями главного убийцы. Дальнейшие события разворачивались по всем законам детективного жанра. К семи часам вечера был арестован помощник Семена Борисовича Алентовича, находившийся в этот момент в известном московском клубе со своей девушкой. Девушку сразу же отпустили, но каким-то неведомым образом газетчики и журналисты нескольких телекомпаний об этом аресте узнали тоже. Уже в ночных новостях, сразу по нескольким каналам, прозвучали фамилии не только задержанных, но и самого Семена Борисовича Алентовича. Скандал вовсю набирал обороты. На следующее утро прокуратура предъявила официальные обвинения в убийстве генерального директора Нижнебайкальского комбината всем трем задержанным.
Всю вторую половину дня в офисе у Петровского разрывались телефоны. Но секретарь получила инструкцию шефа отвечать только на звонки городских телефонов, установленных в приемной. К аппарату правительственной связи в кабинете шефа никто не подходил. Лежащий на столе мобильный телефон Петровского тоже трещал, не переставая. К нему Инна приближалась, смотрела на высвеченные номера звонивших и фиксировала их в журнале. Никто не мог понять, что происходит, почему Петровский так неожиданно замолчал и где его следует искать? Сидевший рядом с Инной Виктор Михайлович Глушко лишь улыбался, глядя на номера звонивших. Примерно в шестом часу вечера высветились цифры аппарата, установленного в приемной вице-премьера.
— Где Святослав Олегович? — грозно осведомился его помощник. — Мы звоним ему весь день на мобильный и на правительственный. Почему он не поднимает трубку?
— Святослав Олегович в больнице, — сообщила Инна невозмутимым голосом. — Сегодня утром у него случился гипертонический криз. Ничего серьезного, но надо немного отлежаться. — Она действовала точно в соответствии с данными ей указаниями. — Но если очень нужно, он вам перезвонит через полчаса.
— Пусть перезвонит, — помощнику не хватило такта извиниться, и он просто положил трубку.
Глушко подмигнул Инне и разрешил ей перезвонить в больницу на телефон Бубенцова. Нужно было сделать так, чтобы у нового номера Петровского не было никакой связи с его офисом, чтобы их не могли вычислить. Инна рассказала патрону о звонке из приемной вице-премьера. Святослав Олегович перезвонил прямо с аппарата Бубенцова. Как только он назвал свое имя, помощник соединил его с вице-премьером.
— Не понимаю, что там с тобой случилось? — мрачно проревел вице-премьер. — Как только получил деньги, так сразу лег в больницу? Это у тебя от радости или от огорчения?
— Обычный гипертонический криз, — ответил Святослав Олегович, — ничего страшного. Думаю, через пару дней буду на работе. Как раз к этому времени переведут все деньги. Можете не беспокоиться, я все сделаю как нужно.
— Ты не переутомляйся, — холодно посоветовал вице-премьер, — и вообще старайся не болеть. Сейчас не время. Ты слышал, что арестовали возможных убийц директора Нижнебайкальского комбината?
— Я все утро был в банке, а потом сразу казался в больнице, — объяснил Петровский, — откуда я мог слышать?
— Не знаю. Я подумал, что ты можешь знать. В общем, не задерживайся там, ты нам всем нужен живой и здоровый.
Петровский убрал аппарат и задумался — он не мог представить себе размеры назревающего скандала.
Через пятнадцать минут в приемную к Инне позвонили от Климентьева.
— Где Петровский? — рявкнула трубка.
— Кто говорит? — поинтересовалась секретарь.
Глушко подключил аппарат к магнитофону и начал слушать.
— Помощник Евгения Герасимовича, — свирепо сообщил помощник. — Где пропадает ваш начальник?
— Его сегодня не будет.
— Найдите, и пусть он мне срочно перезвонит, — безапелляционно потребовал помощник руководителя президентской администрации. — Немедленно. Он знает наш номер телефона.
— Он не сможет вам перезвонить… — попыталась объяснить Инна.
— Как это не сможет? — взорвался звонивший. — Вы с ума сошли? Не понимаете, с кем разговариваете? Немедленно найдите вашего руководителя, и пусть он с нами свяжется. Все стали большими начальниками, никто теперь трубку не снимает.
— Вы меня не поняли, — терпеливо пояснила Инна. — Святослав Олегович не сможет вам перезвонить, потому что он находится в больнице, в реанимации. Врачи подозревают у него обширный инфаркт.
— Когда увезли? — чуть остывая, спросил позвонивший.
— Сегодня в два часа дня. Сейчас он в реанимации, — повторила секретарь.
Помощник Климентьева положил трубку, не попрощавшись. Очевидно, новость заслуживала срочного сообщения начальству. Еще через несколько минут раздался звонок из Лондона. На этот раз Инна сказала, что ее шеф почувствовал себя плохо и поехал в больницу на обследование. А начиная с семи вечера по мобильному аппарату Святослава Олеговича начались звонки от Алентовича. Звонили беспрерывно, почти каждую минуту. Но, согласно все тем же указаниям, Инна не должна была отвечать на эти звонки до восьми часов вечера. А ровно в восемь, когда раздался очередной перелив мобильного аппарата, она включила магнитофон и наконец ответила. Глушко сидел рядом.
— Святослав Олегович? — раздался незнакомый голос. — Где вы пропадаете? Мы ищем вас целый день. Или это не вы? Кто говорит?
— Извините меня, — сказала Инна, — но его сейчас нет.
— Передайте ему трубку, — потребовал позвонивший, — скажите, что с ним хочет поговорить Шустер.
— Он болеет…
— Вы меня не расслышали. Скажите, что ему звонит сам банкир Шустер. Я хочу срочно с ним переговорить.
— Он в больнице, — проговорила Инна.
— Как в больнице? — испугался банкир. — В него стреляли? Он жив?
— Нет, никто не стрелял. У него случился сердечный приступ, и его увезли в больницу. Врачи считают, что у него может быть обширный инфаркт.
— Только этого не хватало, — пробормотал Шустер, — но хорошо, что все так кончилось. В наше время умереть от сердечного приступа почти непозволительная роскошь.
— Что вы сказали?
— Передайте ему, чтобы поправлялся. До свидания.
Инна даже не успела выключить магнитофон, когда раздался следующий звонок из Лондона. Девушка сообщила, что с Петровским хочет побеседовать Глеб Моисеевич Жуковский.
— Святослав Олегович болеет, — ответила Инна, — он сейчас в больнице и не может разговаривать.
— Нельзя ли узнать его контактный номер? — поинтересовалась вышколенная секретарь из Лондона.
— К сожалению, нет, — любезно отозвалась Инна, — он в реанимации, к нему никого не пускают.
Девушка поблагодарила и отключилась. Затем было еще несколько звонков. И наконец снова позвонила секретарь Жуковского. Сказывалась разница в три часа между Москвой и Лондоном. В Москве шел уже десятый час, а там было лишь шесть часов пятнадцать минут вечера.
— Нам срочно нужен Святослав Олегович, — сказала девушка. — Может, вы дадите нам адрес его больницы?
— Конечно, — сразу согласилась Инна. Такой вариант тоже был предусмотрен их планом.
Она назвала адрес больницы, где лежал Петровский. Это была частная клиника. На третьем этаже, где находилась реанимационное отделение, уже дежурила внушительная охрана из трех сотрудников Глушко. Еще двое постоянно находились в автомобиле, припаркованном у входа в здание.
Ознакомительная версия.
