Ознакомительная версия.
Егор не хотел рисковать впустую, поэтому, как обычно, закрылся с Беляком в комнате для длительных свиданий. Так просто туда не попасть, но ему можно.
– Спасибо, что приехал, брат! – Егор и руку ему крепко пожал, и обнял, как родного брата.
Беляк до сих пор в движении. Оклемался в больнице, встал на ноги и снова в бой. На этот раз под флагом Брита. И ничего, не сдал он Промышленный район с родным Шарикоподшипником, крепко за свою землю зацепился, Куприян обломал об него зубы. Бойцов с обеих сторон много полегло, но это война, по-другому не бывает. Последние два года спокойно все было, Куприян угомонился, а Брит на потерянные территории вслух не претендовал.
– Мясным духом пахнет, – повел носом Беляк.
– Да бабенка сегодня утром съехала. Мужа покормила и съехала.
– Ну, и я тут котлетку завез, – улыбнулся Беляк и, достав из кармана пачку долларов, протянул Егору: – Чисто на «общак».
Егор пожал плечами, но деньги взял.
Каучук хорошо устроился – после суда из «сизо» перешел в тюремную камеру, оттуда и «смотрит» за городом. И Куприян ему платит, и Брит… А куда новорудненским деваться? Как ни крути, а они слабее куприяновских, и пока вор с них снимает, в городе более-менее спокойно. Во всяком случае, пока.
Братва отстегивает напрямую Каучуку, а в Камушки перепадает лишь малая доля. Беляк решил «подогреть» его деньгами сверх тех выплат, которые Каучук получает напрямую – что ж, благие дела нужно только поощрять.
С деньгами у Беляка не очень. Бригада у него небольшая, и держит он всего лишь часть Промышленного района. С барахолки, как раньше, снимает, с торговых рядов, магазинов, кафешек; шарикоподшипниковый и машиностроительный заводы на охрану взял. В принципе, имел неплохо, но его навары не сравнить с теми доходами, которые Куприян поднимал с центральной части города. Там большой городской рынок, банки, рестораны, ночные клубы, офисы коммерческих компаний. Центр процветает, а окраина чахнет. И те деньги, которые Беляк занес на лагерный «общак», для Егора целое богатство.
Беляк считал его братом, но «подогревал» не только из дружеских к нему чувств. Он смотрел вперед и видел, что Егор четко идет к своей цели. Он вор, пусть и не законный, но с ним считается Каучук, а со временем он может и короноваться. И неизвестно, что станет с Каучуком, глядишь, и Егора поставят на положение – «смотреть» за городом. На это Беляк и рассчитывает. Да и сам Егор, чего уж греха таить, к этому стремится…
– Проблемы у меня, брат. Куприян охоту на меня объявил.
– На тебя? – нахмурился Беляк.
– Чисто на меня.
– И что теперь?
– Ну, здесь он меня не достанет. А когда на свободу выйду, начнется.
– А Каучук? Ты же вор, Каучук должен его остановить.
– А он скажет Каучуку, что не было ничего… Каучук под его дудку пляшет, он ради меня своими с ним отношениями жертвовать не будет.
– Ну, я сам под прицелом у Куприяна хожу. И Брит у него в списке…
– И долго так будет продолжаться?
– А что ты предлагаешь?
Егор выразительно посмотрел на Беляка.
– Ну-у… – качнул головой тот. – Ты же знаешь, я не трус… Но все мои люди на счету. И на учете у Куприяна. Вряд ли мы сможем что-то сделать.
– Люди есть и еще будут. И Куприяна сделать они могут… Но этого мало. Куприяновских выжимать надо.
– Снова кровь, – вздохнул Беляк.
– Или он выжмет вас. Рано или поздно это случится… Или уже.
– Может, и уже, – немного подумав, кивнул Кирилл. – Мы для него как бельмо на глазу, пока не вырвет, не успокоится…
– Вот и я говорю, нельзя сидеть, сложа руки.
– А что Брит скажет? Он с Куприяном связываться не хочет.
– А я не с Бритом говорю. Я с тобой говорю. Брит у себя в Новорудном окопался, его там хрен достанешь, а ты, считай, на передовой. И под прицелом… Брит – правильный пацан, ничего против него сказать не могу. Но дело хочу иметь с тобой. Пусть Брит в Новорудном остается, а мы с тобой весь город возьмем…
Егор понимал, что ввязывается в очень опасное дело. Но ведь не он же первый объявил войну Куприяну. Ему бросили в лицо перчатку, и он обязан принять вызов. Ему выпало жить в таком мире, где по-другому просто нельзя…
Помещение просторное, гулкое, и место отличное – на первом этаже нового элитного дома, неподалеку от станции метро. До Садового кольца пять минут на машине. Очень хорошее место, состоятельных мужиков в этом районе хватает. Помещение свободной планировки, места хватит на полтора десятка будуаров и на большой приемный холл. Сделать ремонт, организовать девочек, нанять людей для охраны, договориться с ментами. Дело пойдет, и Ника будет грести деньги лопатой… Но не хочет она больше зарабатывать на проститутках. В этом помещении у нее будет универсам. Она и площадь уже в собственность оформила, и ремонт начался. И в квартире уже стены штукатурят. А квартиру она купила на втором этаже этого же дома, и выходить ее жилище будет прямо к ней в кабинет. Совсем не обязательно «светиться» на улице, чтобы на работу попасть. Да и не хочет она «светиться» – боится. И магазин на свою новую фамилию оформила, и квартиру. И машину в соответствие с новым паспортом привела, и номера у нее московские. Ника никому не сказала, куда уехала, даже Егор не знает. Но вдруг братва догадается? Того же Валька в Москву пошлют, будет кататься по городу – высматривать. Тогда и спросят с нее – откуда деньги? И объясняй потом, что не «крысятничала» она, а свой честный процент брала.
А денег Ника много наколотила. И на магазин хватило, и на квартиру. Еще и осталось. Можно еще помещение прикупить – в том же здании, на первом этаже, по соседству. Но лучше в аренду взять – с правом последующего выкупа, и салон красоты в нем открыть, с фитнес-клубом. Ей же нужно за собой следить, а далеко ходить опасно. Еще выследит братва.
За спиной вдруг кто-то кашлянул. Ника обернулась и увидела двух атлетически сложенных парней с короткими стрижками и характерной фактуры физиономиями. Один в темно-зеленом двубортном пиджаке, другой – в кожаной куртке.
Ну, вот и выследили… Она невольно приложила руку к груди, как будто это могло ее защитить.
– Эй, кроха, ты чего такая зашуганная? – спросил парень в зеленом пиджаке.
Черная футболка, такого же цвета брюки, отглаженные до бритвенной остроты. Вместо галстука – «голда» с палец толщиной, пущенная под футболку. Мощный лоб, широкий приплюснутый нос, квадратный подбородок, борцовская шея. И манеры… Не трудно было понять, кто перед ней.
– Я зашуганная? – удивленно повела бровью Ника.
Действительно, что это с ней? Она что, бандитов никогда не видела?
– Ты, говорят, здесь за хозяйку.
– Ну, типа того, – с высокомерным кокетством улыбнулась Ника.
Она все поняла. Это не куприяновская братва к ней пожаловала, а столичная.
– Разговор к тебе, хозяйка, есть. – «Пиджак» выразительно глянул на прораба, который сопровождал Нику, и тот мигом отвалил в сторону. Впрочем, она на его защиту и не надеялась.
– Что-то вы рано для разговора пожаловали. Мы еще не открылись. И прибыли пока никакой.
– Да, но за место нужно бы отстегнуть…
– А вы кого представляете, пацаны?
– Слыхал, Тихон, какие заявы! – хмыкнул «кожаный».
– Мы представляем сокольскую братву, – уверенно кивнул Тихон.
– Тогда вопросов нет.
Ника только собиралась вести себя тихо и незаметно, а сейчас, пока бизнес в стадии становления, ей приходилось шевелить лапками, создавая рябь вокруг себя. Регистрация частного коммерческого предприятия, покупка помещений, организация ремонта, подбор персонала, а все это – суета. И еще Ника навела справки насчет криминальной обстановки: хотелось знать, что за кулики обитают в этом болоте. Так и есть, район держала сокольская братва. Сила, по московским раскладам, далеко не самая серьезная, но, тем не менее, это их территория. Значит, с Тихоном можно иметь дело. А то свяжешься с какими-то «залетными» и окажешься потом в эпицентре разборок… А если «залетными» еще и чеченцы будут. С ними вообще не стоит связываться, лучше сразу бизнес продать и убраться из Москвы.
– Ну, если вопросов нет, то будем работать, – широко улыбнулся Тихон. – Тридцать процентов с дохода, и никаких проблем.
Ника примерно знала, по какой схеме работают бандиты, поэтому покачала головой. Это как на восточном рынке – за товар предлагается максимальная цена, а потом начинается торг.
– Что не так? – возмущенно повел бровью Тихон.
– Слишком сложный вопрос. Тридцать процентов – это нож в спину. Как я могу сказать, выживу или нет? А если я не могу сказать, то как могу согласиться?
– Все выживают, и ты выживешь.
– Меня эти все не волнуют. Я о себе думаю и за себя говорю… Да и не здесь такие сложные вопросы обсуждать.
Ника смотрела на Тихона внимательно, с интересом. Как мужчина, он так себе – не из лучших, но и не отброс. К тому же он, как подсказывала интуиция, личность в определенных кругах достаточно авторитетная.
Ознакомительная версия.
