тех денег, что у него были.
Абхазия поразила его красотой – какой-то увядающей, но все-таки красотой. Горы, поросшие зеленью, кафешки на обочине, где все стоит буквально копейки, какие-то белые архитектурные шедевры. Это была горная страна и более того – никем не признанная страна, страна, находящаяся в состоянии войны – но чертовски красивая страна. Ничего похожего на ад Афганистана – бесконечная гребенка холмов, серо-желто-бурый налет пыли на всем, каменные осыпи и пустыни, редкие скворечники деревень – и везде, в каждом уголке этой чертовой страны ощущение, что кто-то смотрит тебе в спину. Абхазия могла бы быть туристическим раем – если бы не выбрала Россию в покровители. Впрочем – возможно, что иного выбора у нее не было.
Остановившись, он спросил дорогу. Ему показали дорогу. Его не совсем корректный русский – ни у кого не вызвал удивления.
Место, которое ему показали – оказалось большим, двухэтажным домом старой архитектуры, за бетонным забором. Он вышел из машины, осмотрелся… в Абхазии машин было очень мало, на порядок меньше чем в Москве. Конец весны… Здесь была уже жара, жужжали пчелы и от Черного моря едва заметно веяло свежестью. Он не заметил ни фургона с глухими стенками, ни машины с лишними антеннами, ни лишних людей, ошивающихся здесь непонятно, с какими целями. Улица была полупустой, как и весь этот, постепенно сдающийся зелени город.
Звонка не было. Таблички тоже – очевидно, что те, кто здесь работали, в клиентах не нуждались. Вежливостью тоже не отличались.
Он толкнул дверь – та не была заперта.
Не зная, что делать – в США нельзя просто так зайти на частную территорию, кричать «ФБР!» как то глупо – он потоптался у ограды, потом решил-таки зайти. Будь что будет…
Внутри – было тихо, ухоженный садик с небольшим фонтанчиком, выложенные брусчаткой дорожки. Он начал вглядываться в окна, чтобы понять, есть ли вообще кто – но тут дверь отворилась…
Это была женщина, лет тридцати, похожая на итальянку или испанку. На ней было простенькое, цветастое платье.
– Да…
– Вы говорите по-русски?
– Конечно. Что вам нужно?
– Я ищу Альберта Донелли.
– Такого здесь нет. Уходите.
Коваль вежливо кивнул.
– Мэм, я знаю, что этот человек здесь жил или живет. И вы знаете, как его найти. Будьте добры, позвоните ему и скажите, что его ищет некий Дюбуа.
– Я … простите, но я не понимаю.
– Мэм, я не буду вас стеснять. Подожду в машине. Она будет перед входом.
* * *
Через час в небольшим – появился тяжелый, черный Шевроле Тахо, выпуска девяностых годов, с мощными кенгурятниками и подножками – их выпускали еще тогда, когда не было норм по травмоопасности пешеходов. Машина затормозила прямо напротив его джипа, она была выше – и человек на заднем сидении направил на него автомат АКМС.
– Руки на руль!
Коваль медленно положил руки на руль.
– Я гражданин США.
– Руки на руль. Замри!
С другой стороны машины – открылись двери и точно так же – открылась задняя дверь, где видимо были установлены сидения против хода, возможно и бронекапсула. Трое профессионально окружили машину, они не сделали ни одного лишнего движения и ни на секунду не перекрыли друг другу сектор стрельбы. Затем – один из них – приблизился и открыл дверь.
– Выйти из машины! Руки на крышу!
Его обыскали. Забрали документы. У него не было оружия, потому что он не рискнул взять его с собой. Его оружие осталось в посольстве США в Москве.
Шаги.
– Его документы, сэр. Липа…
Едва слышный шелест страниц.
– Повернись.
Он повернулся. Был еще один, четвертый. На нем были стрелковые очки Oakley и бейсболка с надписью NYFD 18. Но бороды не было.
– Ты не Дюбуа
– Нет, сэр.
– Тогда какого хрена тебе от меня надо?
– Я Поль Коваль, сэр, специальный агент ФБР, контртеррористический дивизион. Дюбуа просил передать, что вы должны помнить про Рамади.
– Неужели? А что произошло в Рамади?
– Я не знаю, сэр.
– Вот как?
– Агент Дюбуа, сказал, что слов про Рамади будет достаточно. Вы мне не верите?
– Я – тебе? Парень, а какого хрена я должен тебе верить? Можешь назвать хоть одну причину? У тебя фальшивые документы – ты не знал, что это федеральное преступление?
– Не на этой земле. У меня есть и мои документы.
– И где именно? В бардачке?
– Нет. В Интернете. Есть выход в Интернет?
Мужик с подозрением посмотрел на него, потом достал коммуникатор и подключил его. Коваль продиктовал адрес – он отсканировал свое удостоверение и выложил его на сервер в Интернет. Если об этом узнают – его уволят.
– Поль Коваль… это ты сам додумался?
– Нет. Полагаю, у нас найдутся общие темы для разговора.
Мужик обернулся к своим людям.
– Проверьте его. И машину.
Один из автоматчиков достал прибор, напоминающий рации с несколькими антеннами. Провел ей вокруг него, затем – сунулся в автомобиль.
– Ноль, сэр. Нада. 19
– Двигай за нами…
…
Ткварчал – производил очень тяжелое впечатление.
Если Сухуми походил на кое-какие местечки в Луизиане или Майами, курорты, некогда бывшие очень популярными, а теперь влачащие жалкое существование – то Ткварчал смахивал на заброшенные и забытые городки и города ржавого пояса США, некогда составлявшие основу промышленной мощи США, а теперь ставшие ее памятниками.
Он держался на хвосте черного Тахо, на местных дорогах выглядевшего как слон. Они ехали куда-то в горы, по узкой и опасной дороге, обгоняя разбитые грузовики и микроавтобусы. Машины здесь были как в игре Халф Лайф 2 – старые, советские.
Потом – они приехали в этот город – страшный, почти забытый. Здесь были дороги, заросшие зеленью дворы, проржавевшие вагоны и брошенные машины на улицах. Виднелись какие-то дороги… видимо, для руды, что-то вроде канатных. Ничего это не работало, тихо ржавело и распадалось от старости. Пока они ехали – они увидели всего двоих, два человека на весь город. Из некоторых окон, закрытых фанерой – торчали трубы буржуек. Кто-то здесь еще жил, точнее – доживал.
Они сворачивали в какие-то дворы, потом – приехали к какому-то строению, похожему на старый – престарый, небольшой молл – супермаркет – и остановились. Здесь жизнь была – несколько машин под большим тентом (и что-то непохоже, что здесь часты дожди), решетки на всех без исключения окнах…
Въехав под тент, они выгрузились из машин. Человек в бейсболке нью-йорского пожарного махнул рукой
– Иди за мной.
Они поднялись наверх, на второй этаж по лестнице, которая была приварена справа от здания.
