— Нет. Конечно это не окончательное утверждение, но не было никаких следов раздражения влагалища, семени, ничего из того, что обычно…
— О'кей. Теперь причина смерти, у вас здесь записано «удаление сердца». Что, черт возьми…
— Прочтите всю фразу, лейтенант.
— Я уже прочел это, да поможет мне Господь.
— «Удаление сердца с помощью возможного использования обычных домашних инструментов».
— Да. Вы имели в виду столовый нож, нечто подобное?
— Это, скорее, кухонная утварь. Я сказал «инструменты». Я подозреваю, что они использовали молоток и долото, хотя доказать этого не могу.
Некоторое время лейтенант не мог вымолвить ни слова. Когда это ему удалось, его голос звучал очень слабо:
— Хорошо, док; тогда скажите мне вот что. Если причиной ее смерти было то, что по ней долбили молотком и долотом, как они могли удержать ее на месте, чтобы проделать все это?
— Меня там не было, лейтенант. Откуда мне знать? Возможно, несколько человек держали ее, а один проделал эту работу.
— И она не кричала?
— Может быть, она вопила изо всех сил. Но вы знаете это место. Вам вцепятся в горло «на улице средь бела дня, но никто и пальцем не пошевелит.
Опять пауза. Затем:
— Док, это пахнет чем-то ритуальным. Какое-то дьявольское жертвоприношение…
— Она была гаитянкой или что-нибудь в этом роде?
— Мы еще не получили досье на нее. Я не знаю, кто она такая.
Помощник патологоанатома представил ее лицо. Должно быть, раньше оно было привлекательным. Молодая — он дал бы ей двадцать один — двадцать два года. Гордая африканская прическа, красивые длинные ноги. Телефонная трубка судорожно дернулась у его уха. Он сказал:
— Допускаю, я никогда не встречал подобного раньше.
— Бог не допустит, чтобы мы столкнулись с чем-то подобным еще раз. Послушайте, только для протокола, если мы наткнемся на окровавленные щипцы, сможете вы сопоставить их по размерам и тому подобное?
— Сомневаюсь. Если только вы не обнаружите тканей, прилипших к щипцам. Я думаю, мы сможем представить косвенное вещественное доказательство на основе группы крови.
— Да, отлично. У вас есть что-нибудь еще, что вы не внесли в протокол, что могло бы оказаться полезным?
— Кажется, в Нью-Йорке и Чикаго было достаточно много случаев убийств среди членов бандитских группировок, когда они убирали тех, кто оказался доносчиком, и оставляли труп лежать с залепленным пластырем ртом или вливали туда кислоту, нечто подобное. Это было предостережение потенциальным предателям — знайте, что случится с вами, если вы будете болтать с кем не следует.
— Сицилийское правосудие.
— Да, но эта девушка не была с Сицилии, это точно.
— Может быть, убийца?
— Может быть.
Было слышно, как лейтенант вздохнул.
— С щипцами, молотком и долотом, не думаю.
— Я стараюсь помочь, лейтенант. Я хотел бы выдать вам все на блюдечке. Но, кажется, я уже выжат как лимон.
— Все в порядке. Простите, что поднял вас для такого разговора. Спокойной ночи, док.
3:05, восточное стандартное время.
Досье на мертвую девушку пришло по телексу из дактилоскопической библиотеки ФБР, сержант оторвал его и положил на стол лейтенанта в углу. Лейтенант прочитал его наполовину, вернулся к началу и снова пробежал глазами.
— Федеральный осведомитель.
— Из органов правосудия.
— Она была из Федеральной секретной службы. — Лейтенант снова сел и секунд десять сидел, растирая согнутым пальцем глаза. Он опустил руки на колени и оставил глаза закрытыми. — Крайпс, у меня начинала вырисовываться картина.
— Какая картина?
— У меня уже была разработана версия. Она вербовала осведомителей и вышла на одного парня из банды, не зная, кто он на самом деле. Этот парень послал своих людей, чтобы они позаботились о ней. Но досье не оставляет от всего этого камня на камне.
— Может быть, нам лучше дать знать в органы правосудия? — ответил сержант.
3:40, восточное стандартное время.
Телефон звонил, разгоняя сон Дэвида Лайма. Он лежал и слушал его звучанье. Он никогда не испытывал соблазна отвечать на любой телефонный звонок, который раздавался поблизости; тем более, это была не его постель, не его спальня и не его телефон. Но он разбудил его.
Он лежал на спине и вслушивался в звонок, когда наконец матрас качнулся и мягкая ягодица скользнула по его ноге. Послышался противный скрежет снимаемой трубки, и Бев сказала в темноту:
— Кто это, черт возьми? Минуту, не кладите трубку. — Он почувствовал, как она толкнула его в бок. — Дэвид?
Он поднялся на локте и взял у нее трубку.
— Да.
— Мистер Лайм? Шед Хилл. Я чертовски извиняюсь, но вынужден был…
— Который час, дьявол вас побери?
— Без четверти четыре, сэр.
— Без четверти четыре, — хмуро пробурчал Дэвид Лайм. — Должен ли я думать, что…
— Да, сэр. Я…
— Вы позвонили мне, чтобы сообщить, что сейчас без четверти четыре?
— Сэр, я не стал бы звонить, если бы это не было важно.
— Где вы узнали, как найти меня? — Он знал, что у Хилла было что сказать ему, но сначала требовалось вымести остатки сна из головы.
— Господин Дефорд дал мне номер, сэр.
Бев выбралась из кровати и пронеслась в ванную. Лайм провел рукой по щеке. «Будь проклят господин Дефорд. Будь проклят маленький сукин сын». Дверь в ванную захлопнулась. Под ней появилась полоска света.
— Сэр, один из наших агентов убит.
Лайм закрыл глаза, делая гримасу. Неужели ему не приходит в голову, что можно просто сказать: «Убит Смит или Джонс»? Нет, «один из наших агентов убит» — как четырнадцатилетний пацан, имитирующий Рида Хедли в рекламе второразрядного фильма: «Один из наших самолетов исчез». На какой фабрике штампуют этих парней?
— Хорошо, Шед. Один из наших агентов пропал.
Теперь…
— Не пропал, сэр. Убит. Я как раз здесь, в…
— Какой агент убит?
— Барбара Норрис, сэр. Полиция позвонила в управление, и я был в ночной смене. Я позвонил господину Дефорду, и он посоветовал мне связаться с вами.
— Да. Этого следовало от них ожидать. — Этот Дефорд — любитель сваливать все на других. Лайм поднялся, крепко зажмурил глаза и попытался их открыть как можно шире. — Ладно. Где вы находитесь, и что случилось?
— Я в полицейском управлении, сэр. Может быть, я позову лейтенанта Эйнсворта, и он объяснит, что там у них?
В трубке раздался новый голос:
— Мистер Лайм?
— Да.
— Эд Эйнсворт. Лейтенант криминальной службы. Ночью нам привезли труп. Молодая черная девушка. ФБР идентифицировало ее как Барбару Норрис, они дали нам ее личный номер в ФСС, и я позвонил вашему офицеру. Вы руководите группой, не так ли?
— Я помощник заместителя директора. — Ему удалось сказать это спокойным тоном. — Заместителем директора по криминальной разведке является Дефорд.
— Да-да. Господин Дефорд сообщил мне, что она была вашим агентом. Вам нужны подробности по телефону или вы хотели бы приехать и взглянуть на нее сами? Боюсь, они основательно ее изуродовали.
— Нет сомнений, что это убийство?
— Именно так. Они вырвали ей язык щипцами и вытащили сердце с помощью молотка и долота.
Дверь открылась, и голая Бев прошла через комнату, села в кресло, закурила сигарету и выпустила дым на спичку. Она не смотрела на него, ее веки были опущены.
— Святой Боже, — сказал Лайм.
— Да, сэр, это было проделано с дикой жестокостью.
— Где это случилось, лейтенант?
— В переулке у Юклида. Около Четырнадцатой улицы.
— Во сколько?
— Около шести часов назад.
— Что вам удалось найти?
— Боюсь, почти ничего. Ни сумочки, никаких видимых улик, за исключением самого тела. Никаких признаков сексуального насилия. Мы взяли наркомана, обыскивавшего тело, но он клянется, что нашел ее в таком виде, и данные это подтверждают. Я заставил людей прочесать окрестности, но вы знаете, как обстоят дела в таких районах города — никто ничего не видел, никто ничего не слышал.
— Есть вероятность того, что ее убили в другом месте и бросили там?
— Вряд ли. Слишком много крови в переулке.
Бев поднялась и плюхнулась на кровать. Она протянула ему раскуренную сигарету, пепельницу и вернулась в кресло. Лайм судорожно затянулся. Задохнулся, закашлялся, оправился и сказал:
— Я вам нужен для опознания? Насколько я помню, у нее нет ближайших родственников.
— Мистер Хилл опознал ее. В этом нет необходимости. Но если вы можете дать нам ключ к расследованию, например, если бы я знал, над чем она работала…
Лайм оборвал его:
— У нее было секретное задание — я не могу рассказать вам о нем. Но если мы натолкнемся на улики, которые могут помочь расследованию, я доведу это до вашего сведения.
