– Слушайте, а вы случайно не из офицерской семьи? – неожиданно спросил Зотов.
– Да, попали в десятку, – произнесла она и доверительно добавила: – У нас много общего.
– Так точно! Приятно общаться с умной женщиной, да еще с повышенной интуицией!
– Совсем нет, просто ваша манера разговаривать конкретно, быть предупредительным выдает военное прошлое. А расскажите-ка о себе, – вдруг попросила Ирина.
Ему захотелось рассказать о своей флотской службе. О морских походах, боевых друзьях. Но опыт общения с людьми говорил о том, что нельзя доверяться первому встречному, особенно женщине. Именно в них скрывается черт, готовый выскочить в любую минуту. Никогда не угадаешь их настроение и желание.
– Итак, история про приготовление пищи на корабле.
– Вы моряк? Как интересно! – искренне восхитилась Ирина.
«Раз Кротов направил ее ко мне, значит, она уже знает мою биографию, умеют же женщины перевоплощаться!» – подумал Владимир и, пропустив вопрос, продолжил:
– Стоял дежурным по кораблю, в обязанность которого входит проверка пищи за полчаса перед ее раздачей личному составу. Как положено, зашел на камбуз. Старший кок, старшина второй статьи Окробидзе, приготовил для снятия пробы прямо при мне первое и второе блюда. Попробовал первое – вкусно. Затем плов. Он был мастером восточной кухни. До службы работал поваром в Крыму, в ресторане «Ласточкино гнездо». Два раза в год командир отправлял его в отпуск, и он всегда привозил чемодан различных приправ, которые потом использовал по назначению. Пищу готовили одним котлом, что для моряков, то и для кают-компании. Тральщик – небольшое судно, экипаж человек пятьдесят. Разница лишь в том, что питались офицеры и мичмана отдельно. В общем, пробую второе и ничего понять не могу. Во рту такая резкая горечь, что скулы свело. Окробидзе, видя мое замешательство, сам проверяет пищу. Вижу, у него медленно перекашиваются губы то ли от боли, то ли от гнева. «Пересолили», – сквозь зубы изрекает кок. До приема пищи остается двадцать пять минут. «Товарищ лейтенант, – говорит он, – расписывайтесь в журнале проверки пищи. За двадцать минут соли не будет». Что оставалось, не отменять же обед? ЧП и позор на весь флот! Второй крейсер «Потемкин». И вот он при мне в огромный котел с дымящимся пловом высыпал мешок сахара и все свои запасы восточных пряностей, привезенных только что из отпуска. Тщательно перемешал и снова подал на пробу. Оказалось, самое то. Моряки потом добавку просили, так всем понравилось.
– Известно, что сахар нейтрализует соль, – со смехом проговорила Ирина.
Обед в загородном ресторане закончился обещанием вступить в организацию, и визитерша уехала на своем «Порше».
Домой Зотов приехал поздно, около двадцати двух часов. Минут пятнадцать разгребал лопатой у ворот гаража мокрый снег. Прислуги дома не держал, любил сам заниматься физическим трудом, это помогало сбросить накопившуюся за день усталость.
Коттедж представлял собой кирпичный двухэтажный дом в испанском стиле, с крутой крышей и стеклянной мансардой во всю стену, где располагался зимний сад – любимое место отдыха. В цокольном этаже сауна, бассейн и турецкая баня. Особо гордился Владимир системой так называемого «умного дома», когда автоматически включался свет, срабатывал регулятор тепла, тихо играла музыка. Техника реагировала на температуру человеческого тела и его физические объемы. Хотя сам коттедж не выделялся на фоне других особняков богатых людей города, но радовал взгляд прохожего своей изысканностью и в то же время отсутствием вычурности и внешнего отделочного бахвальства. Жилая площадь, порядка двухсот квадратных метров, компактно вписывалась в десять соток земли, огороженных открытой чугунной решеткой. Состоятельные граждане, напротив, скрывали свое благополучие за глухим забором, хотя в двухсоттысячном городе секретов не существовало, а закрытость лишь подогревала интерес.
Поставив машину в гараж, Зотов направился к парадной. Поднимаясь на крыльцо, обернулся на двухметровую ель, еще не стряхнувшую с разлапистых ветвей похожий на вату снег. Под уличным освещением она переливалась голубыми огнями, а снежные комки на ее ветках имели красновато-белый цвет.
«Как яблоки зимой, – подумалось ему, – вот ведь какая фантасмагория красок природы! Весной нужно посадить такую же ель, на другом углу ограды».
Зотов любил свой дом и планировал провести в нем заслуженную старость.
– Мариночка, отзовись! – ласковым голосом позвал он свою сожительницу.
Легко, словно волшебница, выпорхнула женщина, одетая в разноцветный короткий халатик с откровенно вызывающим вырезом на груди, и прощебетала грудным голосом:
– Милый, будешь ужинать? Сегодня приготовила мясо лося, с грибами.
Он уже ел сегодня такое блюдо в ресторане. Не скажешь же об этом, обидится, начнутся расспросы, где да с кем, потом последует, как обычно, сцена ревности, а то и слезы.
От этих беспричинных упреков и слез Владимир в последнее время начал уставать и в таких случаях замыкался в себе. Вот и на этот раз молча разделся и пошел в свою любимую комнату. Налил полстакана виски, бросил два кусочка льда. Сидя в глубоком кожаном кресле, наблюдал за жизнью в аквариуме. Стайка маленьких синих рыбешек, словно собака, почувствовав приход хозяина, исступленно заметалась из угла в угол по водной глади. Но приблизиться к человеку мешало толстое стекло.
«Так и в жизни крутимся, по заколдованному кругу. Только у человека стеклом служит общество, в котором он живет. В близкие по крови и духу стаи собираются все живые существа. И не дай бог, от нее отбиться!»
Сделав большой глоток успокаивающей горькой влаги, Зотов снова впал в размышления. Шотландская самогонка ускоряла мыслительный процесс, делая его неожиданно красочным, и он вдруг сравнил себя с золотой рыбой, одиноко плавающей в аквариуме.
«У нее красивая окраска, она зависит от корма, который и кушает-то лениво – процесс пресыщения жизнью. А что у меня? И деликатесы есть не хочется, надоели, и заграничный отдых приелся! Не устраивает такой образ жизни, тревожно на душе. Чувствую, что живу неправильно. Не в деньгах, видно, счастье, но и без них нельзя. Остановиться, замереть, как сейчас сделала желтая рыбка, повиснуть в воде или воздухе? Понаблюдать за тем, что происходит вокруг тебя? Вот мы с Мариной живем три года. В доме, что говорится, полная чаша, а детей нет. Чувства со временем притупились, уже устаем друг от друга. Не расписываемся, живем гражданским браком. Почему так? Удобно, беспроблемно, свободно. Сожительство и отличается от брака в первую очередь недоверием. Не верю в то, что женщина может принести счастье. Сколько их уже у меня до нее было? Все одно и то же: расчет, эгоизм, капризы. Нужно что-то менять».
Внезапно Владимир почувствовал теплоту женских рук на шее. Это Марина неслышно подошла сзади. Взяла недопитый стакан, сделав глоток, осторожно вернула и села в соседнее кресло.
Тишину комнаты нарушал лишь звук насоса, запускающего в воду кислород. Без него жизнь в аквариуме невозможна. Ему неожиданно захотелось выдернуть шланг из воды, разрушить этот спокойный и безмятежный мирок, но он тут же испугался своего желания.
«Разрушить – значит, убить живые существа, за этим последует цепная реакция, и следующей жертвой станут их отношения с женщиной, мирно сидящей рядом. Нет, жалко уничтожать созданное своим же трудом. Пусть идет все, как идет».
Зотов не знал одной важной особенности возрастной психики. У каждого мужчины наступает период, когда возникает потребность пересмотра жизни. Если вовремя не принять меры, то запускается механизм саморазрушения.
Марина между тем продолжала ласкать своими губами его шею. Ее присутствие не только возбуждало, но удивительным образом придавало их физическим отношениям новые краски. Вино тоже подогревало страсть, как и позднее время.
Чем ближе ночь, тем сильнее желание физической близости…
Проснувшись на следующее утро и выглянув в окно, Марина увидела залитый ярким мартовским солнцем маленький дворик. Снег искрился под его лучами и создавал игривое настроение, душа просила праздника. Хотелось поделиться своими ощущениями с Владимиром.
Она отдернула шторы и приоткрыла створку пластикового окна. Вместе с весенним солнечным светом в комнату ворвалась струя свежего воздуха. И тут же словно все изменилось: давящая атмосфера разорвалась, как петарда, и раскидала вокруг множество искорок. Ей показалось, что таким образом посылается таинственный сигнал к началу новых личных отношений.
Природа, как и сама жизнь, часто подает человеку знаки, но только он сам может или воспользоваться ими, или пропустить мимо себя. В тот миг женщина обманулась. Ничего хорошего для нее в данном предзнаменовании не было.
– Милый, – ласково прошептала Марина и неловко обняла голову еще спящего мужчины, – девять часов, пора вставать.
