— Вы что не умеете водить автомобиль? — спросил удивленный Пархоменко.
— Почему не умею? Умею, — невозмутимо ответил Чернов, — просто с училищных времен за руль не садился.
— Понятно, — улыбнулся следователь, и, открыв дверь салона, сказал, — Меняемся местами, я поведу машину.
Тронувшись с места, он произнес:
— Я не очень хорошо знаю город, поэтому говорите мне куда ехать.
— Когда подъедем к ближайшим домам, сверните в первый же переулок.
— Это у вас такой юмор? — насторожился Пархоменко.
— Потом вы все поймете, — ответил Чернов и оглянулся назад, на удаляющийся гарнизон.
Через минуту автомобиль свернул на узкую улицу, никогда не видевшую асфальта, и остановился. Пархоменко вышел из машины и, скрестив руки на груди, стал молча наблюдать за Черновым. Тот, оставаясь в салоне, аккуратно осмотрел содержимое бардачка, заглянул под пассажирское сиденье. Затем вышел из автомобиля и внимательно осмотрел багажник. Там тоже ничто не привлекло его внимания. Потом, он подошел к водительскому креслу и стал что-то искать под ним.
— Может быть, вы мне расскажете, что ищете. — Обратился к Чернову следователь.
Игорь молча продолжал рассматривать пространство под сидением.
— Вы, вообще меня услышали, — напомнил о себе Пархоменко.
— Конечно, Юрий Сергеевич, — ответил Чернов, вставая с колен, — Взгляните вот сюда, а то у меня со вчерашнего дня зрение неважным стало.
Пархоменко бросил на Чернова недоверчивый взгляд. Поведение сотрудника военной контрразведки в этот день было явно неадекватным, но, тем не менее, он склонился к сидению и посмотрел туда, на что обратил его внимание Чернов.
Под сидением на резиновом коврике и внутренней части чехла четко просматривались размазанные бурые пятна.
— Вы хотите сказать, что это кровь Рубана? — опешил Пархоменко.
— Именно, — торжествующе произнес Игорь и вновь уселся на пассажирское кресло.
— Вполне возможно, что это даже не кровь, а краска, — предположил Пархоменко, — А может быть кровь какого-то животного.
— Для начала нужно провести экспертизу этого вещества и тогда я попытаюсь вам все рассказать, а пока я предлагаю, работать в прежнем режиме, потому что, помимо этого убийства, в ближайшее время должно еще произойти нечто неординарное и возможно, с гораздо более серьезными последствиями. — Ответил Чернов и прикрыл глаза. Атропин давал о себе знать, Игорь с трудом переносил дневной свет, поэтому при каждом удобном случае, старался оставаться с закрытыми глазами.
— Ну а как Вы прикажете, сейчас взять эти образцы, это же незаконно. Есть определенная процедура, — начал объяснять следователь.
— Юрий Сергеевич, — перебил его Чернов, — процессуальные коллизии возьмите на себя. Я думаю, Вы найдете возможность, как это правильно задокументировать, а мне нужно срочно в горотдел СБУ. Поверьте, всплыла еще одна информация и не менее важная, чем гибель прапорщика. Сейчас нужно думать, как предупредить новые убийства.
Следователь скептически посмотрел на Чернова, но все же двинулся к машине.
— Согласен, — после затянувшегося молчания, ответил он, усаживаясь за руль, — Но мне не нравится, когда меня используют втемную.
Игорь промолчал и уселся на пассажирское кресло. Он откинул голову назад и вновь закрыл глаза.
Пархоменко запустил двигатель и они поехали в сторону города.
— И все же, вы мне так и не объяснили, — стал настаивать следователь, — почему вы стали искать улики именно здесь под креслом.
Не открывая глаз, Чернов улыбнулся одними губами.
— Все очень просто Юрий Сергеевич, — устало ответил он, — Я обязательно вам все расскажу, но мне нужно еще кое-что проверить.
— А может быть, Вы ошибаетесь? — возразил ему Пархоменко, — Я не исключаю вариант, что капитана Гордиенко хотят элементарно подставить, чтобы отвести от себя подозрения. В моей практике такое бывало и не раз.
Чернов усмехнулся и, щурясь от дневного света, посмотрел на следователя.
— А как Вы объясните, тот факт, что вчера меня хотели отравить?
Пархоменко от неожиданности, резко нажал на тормоз, так, что оба чуть не ударились головой об лобовое стекло.
— А вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее, — сказал следователь и, выключив двигатель, развернулся всем телом к Чернову.
Игорю не очень хотелось рассказывать все подробности, особенно говорить о возможной причастности к хищению оружия сирийских студентов. У него не было прямых доказательств тому, да и следователь мог разбить зародившуюся версию Чернова в пух и перья.
— Вчера капитан Гордиенко пригласил меня в кафе на чашечку кофе. — Начал пояснять свою позицию Игорь, — Незадолго до этого, я сказал ему, что в ближайшие дни смогу установить убийцу Рубана. Вечером, после кафе мне стало плохо, и я оказался в больнице. Там у меня взяли анализы, и врач констатировал, что отравление произошло в результате отравления атропином.
— И это все? — усмехнулся Пархоменко и снисходительно посмотрел на Чернова, — А причем тут Гордиенко?
— А при том, что Гордиенко несколько дней назад обращался в санчасть с жалобой на ухудшение зрения и начальник медицинской службы прописал ему именно этот препарат. — Чернов несколько повысил голос, теряя прежнее самообладание.
— Это еще ни о чем не говорит, — отмахнулся следователь, — атропин может купить каждый в любой аптеке. А, учитывая, как нас любят в войсках, подлить яд Вам в воду или в пищу мог, кто угодно. Я даже не исключаю, что таким образом в кафе могли развлекаться официанты.
— Ничего себе развлечения, — поразился Чернов.
— А что вас удивляет, — продолжал следователь, — Лет десять назад, когда я еще служил в Ворошиловградском гарнизоне, там, в одной из частей, повар в одну из котлет периодически подмешивал крысиный яд, а потом наблюдал, кому она попадет. Около десяти человек, таким образом, отравилось. Благо, без летальных исходов. В основном объектами его экспериментов были старослужащие солдаты или прапорщики, которые заходили в столовую за закуской. Тогда мы все проверяли несколько месяцев, причем подозрений к пищеблоку не было никаких. Солдаты после приема пищи не болели, а травились в основном те, кто вечером выпивал и закусывал вне столовой. Мы сначала грешили на паленую водку. Совместно с ОБХСС проверили все подпольные точки продажи спиртного в окружении части. В результате, прикрыли несколько объектов, но отравления не прекратились. Так, может быть, все продолжалось и дальше, если б в один прекрасный день этот поворенок не напился и не рассказал о своей «забаве» землякам. Благо среди них оказался ваш информатор. После этого, мы быстро его раскрутили.
Игорь задумался над словами Пархоменко. Его доводы не были лишены здравого смысла. В какой-то момент Чернову стало даже немного стыдно оттого, что он начал подозревать своего друга.
Следователь вновь включил двигатель и тронул автомобиль с места. Около десяти минут они ехали молча.
— О чем задумались, Игорь Геннадьевич, — нарушил тишину Пархоменко.
— Думаю над Вашими словами, — ответил Чернов, — не пойму, какой смысл официантам устраивать такие развлечения. Во-первых, ожидаемого результата от своих пакостей они все равно не увидят, а кафе закрыть смогут.
— Это вряд ли, — засмеялся Пархоменко, мастерски объезжая ухабы на дороге, — Во-первых, признаки отравления наступают не сразу. Наверняка, когда у вас появились первые симптомы, чашка, в которой находился яд, уже была вымыта. В этом случае, доказать, что отравление произошло именно в этом кафе не сможет ни один эксперт. А во-вторых, результат отравления, как таковой, им и не нужен. Важен сам факт. Многие из нынешних официантов служили в армии, и определенная часть из них сохранила об офицерах, а тем более об офицерах особого отдела, далеко не теплые воспоминания. Поэтому, не стоит забывать, что и такая категория людей тоже имеет место.
— Тогда я не представляю, кто мог убить Рубана, — окончательно разозлился Чернов.
— Ну, уж во всяком случае, не Гордиенко, — уверенно произнес Пархоменко, — Для раскрытия любого преступления нужно определить мотив. А в случае с Гордиенко, его просто не существует. У меня уже нет сомнений, что Рубан собственноручно продал гранатометы третьим лицам. Учитывая болезнь дочери, ему нужны были деньги и очень большие. Вот Вам мотив для хищения и продажи оружия. Что касается Гордиенко, то через два месяца его должны были перевести в Киев на вышестоящую должность. От него требовалось одно — спокойно пересидеть это время без лишних осложнений. Так что, Игорь Геннадьевич, Рубана могли убить только те, кто купил у него эти гранатометы. Посудите сами, если, как Вы говорите, планируется очередное преступление, зачем им лишний свидетель в лице этого прапорщика, который уже сыграл свою роль. Вот Вам и мотив убийства. И последнее. Как утверждают, сыщики из уголовного розыска, убийца был левшой, а Гордиенко правша. Во всяком случае, он столько времени находился у меня перед глазами, что я сразу обратил внимание какой рукой он пишет. Вилку в столовой он, конечно, держит в левой руке, но этого требует этикет.
