Короткий нервный смешок девушки был лучшей иллюстрацией ее истинного отношения к указанному факту. Уктупова сейчас откровенно врала. И завидовала она Черкасовой, и злилась на нее, и старалась приблизиться к ней на дистанцию ближе, чем просто коллега по работе. И про личную жизнь Черкасовой она никому, даже управляющей, не рассказывала, чтобы потом было чем упрекнуть. Я к тебе и так и эдак, я про тебя даже никому ни словечка, ни полсловечка, а ты ко мне…
Черкасова была успешнее Уктуповой, чего греха таить, и красивее. Что еще могло злить Уктупову, помимо этих двух фактов, и почему? Антон догадался, что парни у Светланы не переводились, но отношения всегда были недолгими. Как он понял, она их заманивала чем-то, возможно, хотела привязать к себе через «постель», но те быстро ее раскусывали и уходили. А у Черкасовой не было никого. Она что, выше этого? Фригидна до такой степени или с лесбийскими наклонностями? Тогда, может, Уктупова к ней подкатывалась именно с этим? Чушь! Какая из Уктуповой лесбиянка, когда от нее за версту самкой попахивает. Антон поразмышлял немного и решил, что он в этот же вечер смог бы затащить Светлану в постель, если бы задался этой целью.
Наконец им удалось повернуть разговор в нужное русло, и Светлана, вся переполненная эмоциями и чувством досады, решилась на признание.
– Да, был у нее мужик! – отбросив ложку, заявила она. – Никакая не паинька она, а самая настоящая баба, только со своими тараканами в голове. И чего было скрываться, я до сих пор не понимаю. А я как дура шла у нее на поводу, когда она меня умоляла никому не говорить…
– Стоп-стоп-стоп! – поспешил Антон прекратить словесный поток. – Почему она скрывала, что у нее есть парень, почему просила никому не раскрывать этой тайны, почему это вообще было тайной?
Антон прикусил язык и мысленно выругался. Опять он пошел на поводу эмоций и потерял над собой контроль, ведь признание девушки было таким неожиданным. Задавать сразу три вопроса подряд, да еще в таком темпе, тут уж психологией допроса и не пахнет. Непрофессионально! А если еще и собеседник почувствует в тебе непрофессионализм, то дело труба. Однако, занятая мыслями о себе, любимой, Светлана, кажется, не заметила его «прокола». А может, просто оценила важность информации, которую имела и теперь выплеснула наружу.
– Почему-почему! – проворчала она. – Потому что гордая была очень! Может, потому что он был ниже ее по положению, или потому что он у нас в офисе работает. И он, Игорь, тоже, как партизан, даже не глядел в рабочее время в ее сторону.
– А вы уверены? Может, вам показалось, что между ними существуют какие-то отношения?
– Да? – ехидно заявила девушка. – Прямо-таки и показалось? Это когда я к ней пришла, а она в одном пеньюаре вышла, а его я видела в зеркале в ее постели по пояс прикрытого простыней? Через наполовину открытую дверь. Конечно! Я такая фантазерка, что из ничего могу сделать такие выводы!
Фантазеркой Уктупова, конечно же, не была. А Игорь Савченко оказался охранником в их офисе, который и не пытался врать, оправдываться и выкручиваться. Парень, невысокий, с неширокими плечами. Антон смотрел на его узкое лицо и пытался найти в нем следы мужественности. Странно! Этого Игоря можно было бы образно назвать «мелким» по своему телосложению, хотя некрасивым его тоже называть не следовало. Скорее всего, просто обычное лицо. И выражение этого лица было удрученным. И подавлен он был явно не допросом полицейского в связи со смертью Ольги Черкасовой, а именно ее смертью как таковой.
Они сидели посреди единственной большой комнаты дома у Игоря, точнее, в квартире, которую Игорь снимал с двумя своими приятелями. Все работали охранниками в одном банке, только в разных филиалах. Квартира говорила о положительном образе жизни парней. Чисто, никакого запаха, только с кухни доносится запах мясного супа. Между прочим, вкусного, именно судя по запаху.
– Скажи, Игорь, а почему вы с Олей скрывали свои отношения от окружающих? – после предварительных вопросов наконец перешел к делу Антон.
Парень не удивился. Наверное, ждал этого вопроса, который ему за время следствия так никто и не задал. Как удалось сохранить эту тайну от следствия, было удивительно, но это факт.
– Ольга так хотела, – тихо ответил Игорь. – Не знаю, чего ей это втемяшилось в голову, но она считала предосудительным отношения между простым охранником из службы безопасности и начальником отдела.
Слово «предосудительным» он произнес с похвальной старательностью. Признак интеллигентности?
– А почему она так считала? Рассказывала, что этого требует начальство, или были у нее иные причины так считать?
– Она не объясняла. Считала, и все тут.
– А тебе было не обидно?
– Как вам сказать, – замялся Игорь. – Если любишь, то многое прощаешь, многое проходит мимо сознания. И когда видишь, что тебя любят. А она любила.
– Значит, у ваших отношений не было будущего?
– Она хотела, чтобы я учился, чтобы чего-то добился в жизни или хотя бы был на пути к цели. Мы договорились, точнее, она безапелляционно так решила, что даст мне денег на обучение на коммерческой основе в техническом вузе.
И снова было очень старательно и к месту произнесено сложное слово. Безапелляционно!
– Я ведь не прошел на юридический по здоровью, – продолжал спокойно рассказывать Савченко. – Требования там высокие. А я хотел в полиции работать.
– А в службу безопасности, значит, ты по здоровью прошел?
– Это я в институт не решился справку о здоровье покупать. Если там вскрылся бы такой обман, то я в жизни бы туда больше не попал. А тут… Я же не в спецназ нанимался.
Антон мало что понял из рассказа о заболевании, которым страдал Игорь, что-то там связанное с легкими, но возможность поправить здоровье упражнениями у него якобы была.
– Ладно, а чего тебя потянуло идти работать в банк?
– Фактически это тоже спецслужба, только маленькая и частная. Думал, что здесь мне удастся подняться, сделать карьеру. Здесь тоже есть чему поучиться.
– Карьера? Что-то все зациклились на карьере и строят свою жизнь исключительно из интересов служебного роста.
– А вы разве не думаете о служебном росте? – удивился Савченко. – По-моему, это естественно, когда человек к чему-то стремится.
Антон нашел это замечание справедливым, а следующие полчаса беседы окончательно убедили его в том, что женщины всегда выбирают своих поклонников по странному принципу. С точки зрения другого мужчины, конечно. Иными словами, женщины в этих вопросах непредсказуемы, и остается предполагать, что все определяет биохимия или иное в ее физиологии. Но в данном случае выбор на Савченко мог пасть еще и потому, что он мыслил так же, как и Ольга Черкасова, жил по тем же принципам, исповедовал ту же жизненную религию.
Возможно, что она этого парня сначала жалела, а потом привязалась, возможно, это почти материнские чувства к человеку, которому надо помочь вырасти в жизни, добиться чего-то. Может, и в постель легла в первый раз из жалости. Пардон! Антон мысленно хмыкнул интересной мысли, которая вдруг родилась в его голове. А кто сказал, что Ольга и Игорь были давними и постоянными любовниками? То, что видела в зеркало Светлана Уктупова, могло быть первым и единственным случаем. А потом девушка, как это иногда бывает, заявляет:
«То, что случилось между нами, было в первый и последний раз. Извини, но мы можем быть с тобой только друзьями».
Глупо? Да ничего подобного! Считать такую ситуацию глупостью может только человек, который не обладает жизненным опытом. Да почти каждый мужчина в своей жизни нарывался на подобную ситуацию.
И Антон стал строить дальнейшую беседу с точки зрения чисто дружеских отношений между Игорем и Ольгой. То есть доверительных. Потому что любовники чаще умалчивают о чем-то в своей жизни и скрывают нечто от своего партнера, чем друзья. Друзьям нечего делить, они ждут только понимания и помощи. А любовники живут с зашоренными глазами, они, кроме любви, ревности и желания пожениться, ничего вокруг не видят. А друзья видят.
– Я не знаю, как описать наши отношения, – рассказывал Савченко. – Любовью это не назовешь, потому что так не любят. Я? Наверное, любил или просто привязался. У мужчин ведь как бывает – переспал, и уже считаешь ее только своей. Мы же собственники по натуре, а тут… А она? Не знаю, что-то у нее ко мне было, а что, я толком не пойму. Наверное, она так любит, по-своему.
– Так ты теперь можешь сказать, что с ней происходило непосредственно перед самоубийством? Что ее мучило, от чего она страдала. Что-то же Ольгу толкнуло пойти на кухню, закрыть дверь и включить газ.
– Не знаю, – честно признался Игорь и посмотрел Антону в глаза. – Правда не знаю. Я и сам столько времени голову ломаю, а ответа не нахожу. Единственное, что могу сказать, что она изменилась после того, как отучилась на этом чертовом семинаре по личностному росту или как он там назывался. Она и меня хотела туда с собой взять. Ну, чтобы и меня настроить на успех, на рост и так далее. А стоит он недешево. Наверное, я уперся потому, что опять пришлось бы тратить на меня деньги Ольги, а меня это стало заедать. Я что, жиголо какой-нибудь!
