– Ничего я не норовлю. А ты докладывай, как есть на самом деле. Не искажай факты. В деканате ведь сказали про единичный случай.
– Да ладно вам. Хватит. Говорите по существу, – прикрикнул на обоих Федор. Вот так глядя, на эту двоицу со стороны, могло показаться, что в кабинете майора собрались два злейших врага. Но на самом деле, все обстояло иначе. Они были, что называется, не разлей вода. Хотя иногда на дух не переносили друг друга. Вот, как сейчас, например.
– Ну, правильно, правильно, – уже без улыбки проговорил Грек и посмотрел на Туманова. – Ну, в общем, из академии этого Сурина уволили после того, как к ректору поступило заявление от студентки о том, что она беременна. А папаша будущего ребенка, не кто иной, как преподаватель литературы Сурин. Девочка пригрозила подать заяву в прокуратуру. Ну, с ней по-хорошему поговорили, уговорили. В прокуратуру студентка не пошла. А Сурину предложили уволиться. Вот, собственно, и все.
– А студентка? – спросил Федор.
Грек хихикнул, обернулся, посмотрел на Ваняшина. Лейтенант сидел мрачный, внимательно слушая все, о чем тут говорил капитан Греков.
– Нам с Лешкой узнать так и не удалось, стала ли студентка мамой. По вполне банальной причине. Из академии девица отбыла в неизвестном направлении. Забрала документы. Осталась только вот, справка о беременности, – достал Грек из папки листок бумаги, на котором размашистым почерком было написано, что Мареева Ольга Борисовна наблюдается в женской консультации. Беременность четыре недели. Ниже стояла подпись врача и печать.
– В консультацию звонили? – поинтересовался Федор, хотя по выражению лица Грека можно было догадаться, что там опера получили облом.
Грек молчал. Потер ладонями лицо, на этот раз, предоставляя возможность лейтенанту ответить.
– Федор Николаич, – сказал Ваняшин. – Она была там один раз, получила вот эту справку и больше не появлялась.
– Понятно, – вздохнул Туманов. – Сбежала беременная студенточка.
– Выходит так, – согласился Ваняшин. Грек промолчал. Не хватало им еще с беременной студенткой возиться. Везти ее в морг на опознание. Потом окажется, что именно они травмировали неустойчивую психику беременной.
Федор Туманов прочитал заявление студентки Мареевой, которое она представила ректору академии вместе со справкой о беременности.
– Немного странноватое заявление, вам не кажется? – посмотрел он на Грека с Ваняшиным. Те переглянулись. А Федор пояснил, что в нем было не так:
– В нем девица настоятельно просит об одном, уволить из академии преподавателя литературы Сурина Валентина Михайловича за аморальное поведение. В противном случаи, грозится обратиться с жалобой в прокуратуру.
– Николаич, что же здесь странного. Он надул девке живот… – сказал Грек.
– То есть, ты хочешь сказать, месть? – уточнил Федор.
– А почему бы и нет? – в свою очередь спросил Грек. – Все логично. Он ей накачал живот, не заплатил. Она ему отомстила тем, что его уволили.
Туманов отложил заявление студентки в сторону и сказал:
– Не знаю, не знаю. Вот скажи мне, Грек, часто ты слышишь, чтобы студентки обращались с подобными претензиями на педагогов?
Грек призадумался. Потом сказал:
– Если честно, то первый раз.
– А ты, Леша? Когда учился в институте, было у вас чего-либо подобное?
Ваняшин отрицательно покачал головой.
– Не-ка, Николаич. Не было.
– Вот, – Федор поднял указательный палец. – Уверен и в этом случаи все могло бы обойтиться полюбовно. Не знаю, но мне почему-то видится за всем этим какая-то крамола. И не понятно, почему Сурин выдавал себя за Молчанова. Жил по его документам и в его квартире. Зачем?
Ваняшин не знал ответа на этот вопрос майора. У него не было никаких домыслов, предположений. В чем он честно и признался перед Тумановым. Капитан Грек не хотел показывать свою беспомощность. Сделал вид, что он устал. И лучше на эту тему поболтать в другой раз. И Федор не стал принуждать их к ответу, только сказал:
– Эту Марееву Ольгу, хитрую студентку, надо отыскать. Уж очень не терпится узнать про ее беременность. А завтра с утра поедем на квартиру к Сурину. Надо глянуть там. Адресок его имеется?
На этот раз капитан Грек соизволил ответить:
– Имеется, – сказал он.
Вопреки своему обещанию, позвонить Молчанову и договориться о встречи, Колян Серов не позвонил. Решил поступить иначе. Пусть его приход будет для Молчанова сюрпризом. Теперь он уже знал, что кроме самого Молчанова в квартире никто не живет, а, следовательно, можно нанести очередной визит, не опасаясь нарваться на посторонних. Ну, а если такое все же произойдет, посторонним не поздоровится. На этот раз Колян чикаться не станет, ни с самим Молчановым, ни с тем, кто окажется в его квартире.
Поздно вечером он вошел в подъезд и тихо поднялся на пятый этаж. Перед знакомой дверью задержался на минуту, прислонив ухо, прислушался. В квартире было тихо. Тишина эта казалась подозрительной и в то же время настораживающей. Он достал из кармана ключи. Поглядывая на соседние двери, отпер один замок. Потом, второй. Прежде, чем войти, достал пистолет. Если тут ментовская засада, он пристрелит всякого, кто первым окажется перед ним. Чуть выставив вперед руку с пистолетом, он медленно открыл дверь, и мягко ступая кроссовками на коврик в прихожей, вошел. Свет зажигать не стал. Зачем, когда в кармане есть маленький фонарик. Он достал его и посветил по углам комнаты, заставленной мебелью. Пошарив в шкафу, нашел под газетой три тысячи долларов. Видно дядя их припрятал на черный день. Только зря, потому что тут же припрятанная заначка, перекочевала в карман к Коляну. Он увидел свою газету, которую в прошлый раз оставил Молчанову. Она все так же лежала на столе. Решил забрать ее. И только он ее взял, как в дверь кто-то позвонил. Это показалось странным. Колян медленно, шаг за шагом, подошел к двери, глянул в глазок. Возле двери стоял парень. Высокий, плечистый. Коляну не понравилось его лицо. Особенно глаза. В них было что-то такое неприятное. И смотрел он так, словно собирался вышибить дверь, если Колян не откроет. На всякий случай, Колян приготовил пистолет. Но, как оказалось, без надобности. Парень еще пару раз надавил на кнопку звонка, а потом повернулся и пошел вниз по лестнице.
Колян метнулся к окну. Осторожно выглянул из-за шторы. Увидел, парень подошел к черной «Волге», стоящей возле проезжей части улицы. Сел в нее, завел мотор и медленно поехал, словно раздумывая, а не стоит ли ему вернуться. И Колян понял, что надо отсюда уходить. Сейчас, немедленно. Только надо подождать, чтобы этот на «Волге» уехал подальше. Когда машина свернула на перекрестке на соседнюю улицу, Колян Серов пошел к двери. Прежде, чем выйти, постоял, послушал. В подъезде все было тихо. И даже слышно, как где-то у соседей на нижнем этаже мяукала кошка. Но что такое кошка? Кошка ему не помеха. И он вышел. Закрыл дверь. Складывая на ходу газету до размеров записной книжки, быстро и в то же время тихо, стал, ступенька за ступенькой, спускаться вниз.
На площадке первого этажа свет не горел. Колян еще подумал, что менты могут оставить тут засаду. Хитрости им не занимать, а темнота как нельзя лучше скроит ментовскую рожу. Но делать было нечего. Оставаться в подъезде глупо. И он шагнул в темноту. Шаг, другой, третий. Еще два таких шага и дверь. Он выйдет из подъезда и нырнет в темноту неосвещенной улицы, где оставил старенький «Жигуленок». Сядет в него и уедет. И вдруг он услышал позади себя шорох. Совсем не похожий на кошачий. Значит, не ошибся. Значит, менты уже пасут его. Сунул руку под спортивную куртку, где за поясом торчал приготовленный к стрельбе пистолет. Уже почти вытащил его, как почувствовал, что тот, кто прятался тут в темноте, опередил, приставил к спине свой ствол и прокричал:
– Стоять! Милиция!..
Коляну показалось, что цементный пол в подъезде качнулся. Или так и было на самом деле от толчка в спину. Из чуть приоткрытой двери, потянуло свежестью. Колян вдохнул эту свежесть. И решил, пусть будет то, что будет. Но просто так он ментам не сдастся. Он резко обернулся. Той рукой, в которой держал газету, врезал менту. Целился по роже. Жаль темно. Не видно ничего. Но, кажется, попал. В кулаке почувствовал боль, от прикосновения с ментовской физиономией. Тут же выхватил из-под куртки пистолет. Целиться не стал. Не досуг. Самому бы живым уйти. Выстрелил наугад и тут же побежал, ногой ударив по двери. Что там было потом, не знал. Да и не за чем. Добежав до оставленного «Жигуленка», быстро отпер дверь, завел мотор и погнал как сумасшедший по ночным улицам Москвы. И только уже сидя в машине, вспомнил про газету. Нехорошо получилось. Обронил ее в подъезде. Вдруг тот мент, который пытался его задержать в подъезде, видел, что газетка была у Серого в руке. В ней, подсказка для ментов. На другой день Серый приехал туда же и увидел у подъезда черную «Волгу» с синим номером. Понял – менты. Вот незадача. Из машины выходить не стал. Решил понаблюдать. Прождал часа два, прежде чем из подъезда вышли трое в штатском. Одного Серый узнал сразу. Тот, вчерашний парень, что стоял и звонил в дверь. С ним мужичок, похожий на цыгана. А вот и третий, здоровый. Высокий, широкоплечий. Серый сразу определил, что этот у них за главного. Уж больно морда умная у него. И держится как-то по особенному, не то, что цыган. Хотя цыган годами и старше. Потом все трое сели в «Волгу» и поехали. А Серый остался. Прождал еще минут пятнадцать и уже хотел зайти в подъезд, подобрать оброненную газету, если она там. А если нет, значит, тот мент подобрал ее. Тогда следует делать соответствующие выводы. Он чуть приоткрыл дверь, собираясь выйти из машины, глянул, и тут на глаза попалась уборщица. С веником, совком в руке и мешком, в котором лежал мусор. Как она не кстати. И Серому пришлось набраться терпения еще минут на двадцать, пока уборщица прибралась в подъезде. Мозолить ей глаза не стал. Вдруг тетка работает на ментов. Лучше подождать, зато никаких подозрений. Сейчас менты с ног сбились. Ищут того, кто завалил Молчанова. Ну и пусть ищут. Сидя в машине, Колян видел, как уборщица зашла за дом и высыпала мусор из мешка в один из стоящих там контейнеров. И когда она ушла, достал перчатки. Решил покопаться в том, что она насобирала в подъезде. Подошел, глянул. Как оказалось, в основном, окурки, огрызки яблок. Тут же оказался использованный презерватив, но газеты не было. Колян обозлился. Неужели попала к ментам? А тут еще бомж. Подозрительный старикашка. Чтобы перепроверить свои подозрения, Серый сделал вид, будто собирается уехать. Сел в машину, свернул за угол соседнего дома. Потом оставил машину там за углом, а сам вернулся. Ну так и есть. Не ошибся он. И бомжара этот непростой. Колян почувствовал в нем подставу. Стоял в кустах у него за спиной. А бомж в это время разговаривал по сотовому. Колян не мог хорошо слышать то, о чем тот говорил, а подходить ближе не рискнул. Бомж заметит. Но показалось, будто бомжара кому-то рассказывает о нем. Даже номер его машины назвал. Потом предложил встретиться. Завтра, на этом же месте. Ну что ж, завтра, так завтра. Колян решил подождать до завтра.
