Он вздрогнул, когда мать к нему обратилась. Ему не хотелось решать судьбу незнакомого человека, пусть даже и имеющего отношение к смерти его родственников. Как говорила когда-то Лукерья: не зная броду, не лезь в воду! Что именно произошло много лет назад — еще до его рождения, Михаил не знал, поэтому не мог себе позволить рассуждать о том, лишить ли кого-либо жизни или пощадить.
— Наверное, я должен желать смерти этому человеку, который так обошелся с вами, мама, и причинил вам боль. Но я слышу, что вы говорите о нем с теплом, и будто бы не хотите причинить ему вред… или я не прав? — осторожничал молодой мужчина.
— Ах, Мишенька, какой же ты чуткий… славный… внимательный! Не торопишься делать выводов вслепую! Ты рассудительный, как мой отец — твой дедушка. Он тоже не спешил бросаться на амбразуру и для начала выяснял все нюансы, в которых долго ковырялся. Мне казалось, что за его медлительностью и дотошностью, желанием вникнуть в суть скрывалась обычная трусость!
Михаил встрепенулся и рьяно заявил, что если ей этого хочется, он пойдет и убьет обидчика сию же секунду.
— Дружочек, не нужно доставать из ножен деревянный меч! Только поднимешь себя на смех! — хрипловато произнесла женщина. Эти слова задели молодого человека, он поник и виновато произнес:
— Что ж, я не могу предложить достойного варианта решения этой проблемы… И предпочту оставаться в стороне, потому как не имею к этому человеку никакого отношения.
— Ах, Мишенька, ты имеешь к нему самое прямое отношение, — в ее голосе снова звучали чарующие нотки нежности. — Ведь он — твой отец!
Молодой человек удивленно раскрыл рот и рухнул на диван рядом с матерью. Такого поворота событий он никак не мог предвидеть.
Глава 17. Одержимая бесом
В Лье словно вселился дьявол, она двигалась с таким отчаянием и вытанцовывала с такой одержимостью, что в зале смотрели только на нее. После ее сольного номера с сюжетом про ангела, превращающегося в дьяволицу, ей долго аплодировали стоя. Когда она кланялась, то заметила что столик Черной моли пуст. Ей даже стало жаль, что Мадам не видит ее триумфа, да и история перевоплощения показалась бы узнаваемой. Лье с огромным трудом дождалась финала концертной программы, мечтая оказаться рядом с Борисом Дмитриевичем — лишь в его тени ей было спокойно.
— Лье, тебе необходимо пересесть за третий столик! — требовательно произнесла хромая девица, указав на самого толстого в зале человека, который смотрел на купленную им кокотку с вожделением, и казалось, желает не просто провести с ней вечер, а сожрать ее целиком.
— Я не понимаю, — выдохнула взволнованная девушка, удивленно уставившись на чекиста.
— Ты была сегодня очень хороша, Птаха! Этот человек предложил за тебя такую сумму, которую я не смог перебить, — с горечью произнес мужчина, стыдливо пряча глаза.
Лье шагала к другому столику, не чувствуя ног. Всего несколько минут назад ей мерещилось, что она принадлежит только одному мужчине, который пожелал сделать ее своей супругой, но перст судьбы указал ей на то, кем она является на самом деле.
Потная ладонь мужчины, от которого пахло копченостями и соленьями, опустилась на ее коленку. Он дышал звучно и громко, словно подсвистывая самому себе какую-то скучную мелодию.
— Тощая, — покривился толстяк, и, прощупав ее тело, произнес со вздохом: — И плоская, как мальчишка! На сцене ты выглядела аппетитней.
— Вы же меня не съедите? — робко отшутилась Лье, глядя на несколько подбородков свисающих под его челюстью.
Он засмеялся и предложил не заниматься такими глупостями, как светская болтовня, а, вскочив на пролетку, мчаться в его апартаменты — огромную квартиру, где есть несколько спален. По телу мужчины шла мелкая дрожь от нетерпения испытать девушку в деле.
— Если ты и ночью будешь такой же страстной, как сегодня на сцене, я думаю, мы с тобой подружимся! — прокряхтел мужчина с одышкой. Лье растеряно повернулась к Борису Дмитриевичу, который был хмур, он ничего не мог поделать. В его уме складывался лишь один план: настичь, отбить и спрятать возлюбленную, от всемогущей Черной моли! Но это лирическое геройство было несовместимо с принципами истинного чекиста.
К столику толстяка подскочила кабачная обслуга. Он потребовал упаковать с собой гору еды, которую так и не доел, прокряхтев, комично размахивая руками:
— Не свиньям же эту вкуснотищу отдавать! Думал, посижу еще, а раз такое дело… Да, положи мне с собой водки, потому что трезвым на такое тело смотреть будет невмоготу.
Щеки Лье вспыхнули и она, смутившись, прикрыла глаза, стараясь выровнять дыхание, сбившееся от волнения. Хромая девица от души рассмеялась над язвительным замечанием толстяка и многозначительно посмотрела на самую дорогую за вечер покупку.
— Мне очень жаль, Лаврентий Петрович, но эта женщина сегодня не продается! — над столиком прозвучал напряженный голос Михаила. Он стоял возле их столика, вытянувшись в струну и заложив руки за спину.
— Но я уже настроился! — взвизгнул капризно покупатель. — Я не люблю тратиться, но за эту штучку отдал большие деньги!
— Вам вернут всю сумму, и за ужин вы можете сегодня не платить! — подхватил женский голос — к столику подошла Мать революции. Она была напряжена и очень нервничала, это было заметно по взмокшей коже лица, на которой проступили капельки пота.
При словах, что еда ему обошлась бесплатно, а деньги за худосочную покупку вернут, толстяк заметно оживился и даже радостно взмахнул заплывшими жиром руками.
— А могу я к бесплатному ужину выбрать другую девку?
— Все хорошо, что в меру, Лаврентий Петрович, — мягко пожурила его Мать революции, надев маску учтивости. — За соответствующую сумму вы можете подобрать себе на вечер и на ночь любую компанию. Выберете двух девушек из последнего ряда — как вы обычно делаете, и наслаждайтесь их обществом! Словом, вы можете выбрать кого угодно, кроме нашей Лье!
— Она все равно слишком костлявая! Даже на холодец не сгодится! — отшутился мужчина и тут же расхохотался, сотрясаясь всем своим объемным телом.
Лье заметила, что Михаил все время оглядывается на Бориса Дмитриевича, и ей показалось, что этот взгляд не предвещает ничего хорошего. «Они все знают!» — решила Лье, не находя других объяснений происходящего.
— Я хотела с ней побеседовать без вашего присутствия, — хрипло произнесла Черная моль, после чего конвой оробевшей девушки поспешил удалиться. Когда дверь за Михаилом и Матерью революции закрылась, слегка дрожащая от страха Лье по команде прошла к дивану. Сама же Мадам сидела за огромным столом, стоящим почти посередине комнаты. Он выглядел нелепо среди зеленой листвы, украшающей комнату. Лье робко осмотрелась, она никогда не была в этом кабинете. Как и Михаила, ее удивила стена, покрытая зелеными листками до самого потолка. Любовалась элементами природы она недолго, заговорила Мадам, а это требовало предельного внимания:
— Что ты знаешь о своем клиенте?
Лье сглотнула слюну, почувствовав сухость во рту.
— Он… — нэпман. Из Петрограда. Покупает землю под Москвой, — так мне сказали, когда я впервые села за его столик.
— Разве в первый раз ты садилась за его столик? Насколько я помню, он выкупил для встречи с тобой игорный зал.
— Ах, да! — спохватилась Лье. — После стольких клиентов все путается в голове… Да, вы правы. Он пригласил меня в пустое казино, именно там мы встретились в первый раз.
— Почему он не встретился с тобой в зрительном зале, как все гости? — пытала ее Черная моль.
— Возможно, ему хотелось произвести на меня впечатление…
— Возможно, — качнула Черная моль своей шляпой и вуаль всколыхнулась, затем она подалась немного вперед, будто хотела, чтобы ее лучше было слышно: — Почему ты не вспомнила, что впервые вы встретились с ним в казино, а не в общем зале? Ведь он стал первым заказчиком после твоего возвращения к нам! Если только… вы не были знакомы с ним раньше! Ведь мы не знаем, куда ты пропала! Твоя история с похищением лично у меня вызывает вопрос!
