Мила примеряла свадебное платье. Оно ей очень шло, поэтому лицо певицы то и дело растягивалось в довольной улыбке. Тем не менее, Мила не привыкла вслух выражать свой восторг обслуживающему персоналу, поэтому надела на лицо маску строгости и озабоченно спросила у швеи, копошившейся у подола, подшивающей его:
— А спина не морщит? Вы уверены? Мне почему-то кажется, что сзади что-то не так!
Сотрудница салона без лишних слов и уверений принесла Миле зеркальце на ручке. Она постоянно общалась с невестами сильных мира сего, и привыкла к их склочным характерам.
Мила встала так, чтобы было видно её спину, и убедилась, что платье сидит идеально.
— Фасон очень оригинальный, — высказалась швея, — вы сами его придумали?
Мила сначала хотела сорваться и высказать, что это не её дело, но потом благостно ответила:
— Нет, это мой будущий свёкр нарисовал. Я вообще-то хотела другое платье, но решила порадовать его.
— И правильно сделали, — подхватила швея, — вы просто красавица!
Мила довольно улыбнулась зеркалу. Она и без платья красавица, но платье действительно очень необычное. Анатолию Максимовичу надо было стать дизайнером!
Она распахнула шторы в огромной примерочной кабинке и показалась в салоне.
Все присутствующие с умилением разглядывали невесту.
— Очаровательно, — похвалила какая-то строгая дама, видимо, обговаривавшая фасон платья для своей дочери.
Мила гордо повернула голову в сторону Насти. Та с самого утра прицепилась к ней, чтобы Мила взяла её с собой.
Мила и взяла, а что тут такого? Настя теперь ведёт себя тише воды ниже травы, и не сердится на Милу, что та её вычислила и представила на суд Резника. А Мила уже отомстила девчонке за то, что она подкинула ей паркеровскую ручку из кабинета будущего свёкра Милы. Они в расчёте, делить им нечего, так почему бы не взять Настьку с собой?
Та даже в ладоши захлопала, увидев платье Милы.
— Может, мне тоже попросить дядю Толю, чтобы он и мне нарисовал? — вдруг спросила Настя.
Мила насторожилась.
— А ты что, тоже собираешься замуж?
Настя зарделась.
— Вот, — показала она колечко с крупным бриллиантом, — подарок жениха.
— Ну и ну, — Мила критически окинула взглядом эту деревенскую клушу.
Конечно, Настя живёт в столице чуть меньше года, и уже хорошенько пообтесалась, и всё равно Мила помнила, какой она была несколько месяцев назад. Поэтому и видела перед собой не довольно симпатичную девушку в короткой белой шубке из щипаной норки, а ту самую рыхлую белёсую девицу, пресную, как тесто, которая приехала к Резникам весной прошлого года.
Неужели и на таких находятся желающие? Мила сдавленно хихикнула. Она не хотела портить более-менее сложившиеся отношения, тем более что Настя тоже живёт в доме Резника, и вполне может сделать ей очередную пакость. Их приятельские отношения напоминали дружбу между черепахой и змеёй.
Мила вспомнила эту старую притчу:
Плывёт черепаха, а рядом с ней оказалась уставшая змея.
— Помоги мне, — взмолилась змея, — давай, я совьюсь на твоём панцире, и ты донесёшь меня до берега!
— Но мне же будет тяжело, — возмущается черепаха.
— Возьми меня, а то я тебя укушу, — злится змея.
И так они и плывут к берегу: змея боится, что черепаха её сбросит, а черепаха боится, что её укусит змея.
Некоторые мужчины сравнивают героинь этой притчи с женщинами — подругами.
Но Мила с Настей не подруги, просто живут в одном доме. И приходится терпеть друг друга.
Мила взглянула на часы. Сегодня она договорилась с Ириной, чтобы та представила эскизы украшений — амулетов, обручальных колец. С помощью своего кольца Павлик должен влюбиться в жену без памяти. Или хотя бы просто уважать её и не вздумать разводиться, пока сама Мила этого не захочет!
Ирина уже опаздывала на полчаса, но Мила не волновалась: всё-же живёт та не в Москве, и вполне может задержаться.
Настя тоже ждала, но не женщину. Они с Тофиком договорились встретиться, и она назвала ему адрес этого салона.
Настенька хотела, чтобы Тофик понял, что предложение руки и сердца — это не только кольцо в подарок, а ещё и свадьба, которая сопровождается нешуточными расходами. Ну и, конечно, прежде всего — это платье. Не думает же он, что она будет просить денег у тёти Любы!
Поэтому она и напросилась в спутницы Милы, потому что салон свадебной одежды — это наглядное пособие для брачующихся. Пусть Тофик сообразит, что к чему.
Она увидела подъехавшую к салону серебристую «ауди», и вышла на улицу.
Было тепло, шёл снег, погода стояла чудная, как, впрочем, и в ночь на 31 декабря. Тогда тоже было тепло. Гости в доме Резника полночи проторчали во дворе, пуская салюты и, хорошо зарядившись водкой, красной и чёрной икрой и пирожками, которые разносили тут же одевшиеся потеплее официанты, начали водить хоровод вокруг огромной ёлки, которая была установлена во дворе.
Насте казалось, что лучшего Нового года в её жизни никогда не было и, возможно, уже не будет.
Она подождала, пока Тофик выйдет из машины, и бросилась к нему на шею.
Он нежно поцеловал её, и глаза его были полны любви к ней.
— Пойдём, посмотришь платье Милы, — заторопилась она.
Тофик усмехнулся, прекрасно понимая, к чему клонит Настя, но это его вовсе не разозлило, скорее, наоборот.
— Вечно вам, женщинам, наряды подавай, — шутя, пробормотал он. — То ли дело мы: бронежилет — лучше для мужчины нет!
— Ну и шуточки у тебя, — покачала головой Настя.
Тофик покорно щёлкнул сигнализацией, и вдруг его взгляд упал на женщину, которая собиралась войти в салон.
Увидев её лицо, он остановился и побледнел.
— Ну пойдём же, — тащила его Настенька, но не могла сдвинуть с места.
Жених словно окаменел. Разозлившись, она тоже взглянула на молодую особу, входящую в салон. Ну и что он в ней нашёл? Ничего особенного, кроме хорошей норковой шубы! А так — моль бледная! Не могла же она поразить воображение Тофика! Настя снова озабоченно схватилась за рукав его куртки, и поняла, что он ничего не видит и не слышит.
Ира опаздывала. Она и так задержалась в пути, вернее, не она, а поезд, на котором она приехала в Москву, и теперь боялась, что клиентка не дождётся её. Хотя, впрочем, она и так пошла на уступки, согласившись привезти эскизы колец к этой Миле — Людмиле. Конечно, после всего случившегося она нуждалась в деньгах, ведь Саша всё ещё был в коме. Так что встреча была обоюдовыгодна: клиентка получала эскиз украшений без лишних хлопот и нудного времяпрепровождения в дороге, а Ира — дополнительную сумму, и немаленькую, причём.
Ирина дошла до места назначения, увидела красивое здание свадебного салона и почувствовала щемящее чувство потери. Она не помнила, как сама выходила замуж, не помнила эмоций, бурных и радостных, не помнила, как, когда и почему полюбила Александра. Поэтому ей казалось, что в её жизни и не было никогда свадьбы, и не готовилась она так же, как эта Мила, не бегала по свадебным салонам и не крутилась у зеркала, сооружая себе высокую причёску. Ирине казалось, что она — старая и видавшая виды мудрая обезьяна. Почему обезьяна — она тоже не знала. Может быть, потому, что любой её поступок обусловлен не побудительными причинами, а инерцией или привычкой. Ира давно уже не чувствовала себя живой, и это было тягостно.
Она вошла в салон и сразу поняла, что здесь принимают только элитных клиентов. Суммы на ценниках уже готовой одежды были астрономическими. Ира только покачала головой. А ей ещё казалось, что Надежда завышает цены на услуги их ювелирной мастерской и непосредственно её, Иринины…
Оказывается, в Москве люди оперируют совсем другими цифрами.
Ира почувствовала чей-то взгляд и резко обернулась. Через прозрачное, изумительно отмытое окно салона она отлично видела молодого черноволосого парня со слабо выраженными кавказскими чертами. Кажется, когда она заходила в салон, он тоже на неё пялился. Вот и сейчас, смотрит, не отводя глаз, и с каким-то странным, непонятным выражением…
Ира отвернулась. Ей стало не по себе. Конечно, она не уродина, но вряд ли этот парень настолько ею заинтересовался! Тем более если учесть, что рядом с ним стоит такая же юная блондинка!
— О, вы всё-таки приехали! — не удержалась от язвительного замечания Мила.
— Приехала, — стараясь говорить как можно более спокойно, подтвердила Ира.
Ей не хотелось оправдываться за то, что поезд задержали по каким-то там причинам, которые не стали объяснять пассажирам. Кроме того, она внезапно почувствовала бурный приступ раздражения, и едва сдержалась, чтобы не сорваться на этой избалованной особе. В последнее время такие приступы стали особенно часто мучить Иру, чем вызывали беспокойство врача, который периодически осматривал её и проверял её состояние после амнезии.
— Вот, — Ира протянула Миле пару альбомных листов, на которых она нарисовала эскиз украшений для свадьбы, если только обручальные кольца можно назвать украшениями.
